Судя по замешательству Пети, он не мог вспомнить, как зовут эту девочку. Ну, видел, конечно, чай, в одной среде тусуются, все друг друга мало-помалу видали, а может, и было с нею в тусовочном угаре когда-то что-то интимное, теперь, ясный дуб, уж и не вспомнить, что именно, где и как. Мучая себя вопросами из серии «было или не было?», Петя пожал руку Пепла – «Жеки Чиломаса».
А все вокруг таким образом узнали, кто это приехал. Некий патлатый представитель журнала «Фузз» спросил, куда дели старого солиста, но Сергей утомленно отмахнулся. Подбежал взлохмаченный администратор со взлохмаченным же и синим от размашистых записей, будто зататуированная кожа зека, блокнотом, стал что-то в блокноте показывать на тему «вас здесь не стояло»; Сергей выхватил за обжеванный колпачок авторучку и брезгливо черкнул автограф. Растерявшийся администратор утонул в толпе, Пеплу оставалось красиво, то есть небрежным походняком, вяло салютуя пальцами и улыбаясь, пройти к повороту в служебные помещения.
Все, вроде дошли, вроде нормально сошло...
Но вот у самой двери откуда-то сбоку прозвучала заискивающая просьба:
– Можно автограф? – И виновато-жалобно: – Для дочки!
Повернув голову, чтобы отшить надоеду, Пепел напоролся на униженный просящее-молящий взгляд из-под сырой от пота фуражки. Поблизости от фуражки на вздутиях плеч блестели майорские погоны.
– С удовольствием. – И Сергей поставил закорюку на мятой простыне афиши.
– Спасибо, товарищ артист, – горячо поблагодарил серый майор.
* * *
– Кирилл, даже и не думай об этом! – как отрезала Галина, минуту назад в зале стонавшая, что от шума болит голова, что дочке такое смотреть ни к чему, что лучше бы они на Гальцева билеты купили.
– Папа, мама же тебе сказала! – гнусаво подхватила семилетняя пигалица-дочка.
Кирилл перевел взгляд от мамы с дочкой, чтобы те не рассмотрели всколыхнувшуюся ненависть, на ряды бутылок, и взгляд чуть просветлел. В кои-то веки заявиться на рокешник и не оросить горло – это был предел издевательства над собой.
– Вы выбрали? – равнодушно повторила вопрос буфетчица.
– Три колы и два эклера, – вздохнул Кирилл. Когда он впервые увидел Галю восемь лет назад, это было совсем другое существо. Она гоняла на роликах, прикуривала сигарету от сигареты и накачивалась пивом наравне с пацанами. Она тогда говорила: «Я бы лучше посмотрела с тобой футбол и попила пива, чем потащилась по магазинам», или “Сделай одолжение, выброси из головы эту туфту про день Святого Валентина, давай лучше купим что-нибудь новенькое для «Харлея»”, или «Я теперь буду на йогу ходить, чтобы было удобнее обнимать ногами твою шею!». Увы, те времена безвозвратно канули, даже убедить супругу тряхнуть стариной – сходить на рок-концертник заняло полчаса. И Кирилл был вынужден торжественно поклясться, что никакого пива.
Брезгливо держа три бутылки колы и картонную тарелочку с пирожными, Кирилл вернулся за столик к семье. Взгляд зацепился и застрял на запотевшем пластиковом полулитровом стаканчике на соседнем столике. В стаканчике плескалось вожделенное пиво, и, не спеша, тянул это пиво спортивных габаритов мужик.
Кирилл люто позавидовал мужику: и пиву, и одиночеству, и выправке. За семейную жизнь у Кирилла сдулись плечи и походка стала какая-то, как бы это сказать, виноватая. И даже мобильник, как у всех, Кирилл не мог себе позволить, то Танечке ранец в школу новый надо, то Галине сумочку. А спортивный мужик тянул пиво и уже три минуты беззаботно трепался по мобильнику, наплевав на драконовские тарифы...
Тарзан, потягивая пиво, руководил рассеявшимися по спортивно-концертному комплексу бойцами. Внешне Тарзан был сама вальяжность, внутри – натянутая струна.
– Шлыков, ты с пацанами пошаришься в блат-хатах, где певуны перед концертами водкой горло полощут... Алло, Марсик? Ты где? Марсик, ты аккуратненько забираешься на крышу, осматриваешься и потом маятником пасешь фойе. Отбой... Алло, Изюм? Чего там у вас?.. Нет, Изюм, ты все спутал... Оставь шулеров в покое и извинись. Пусть себе процветают. Закончив со вторым этажом, ты прочешешь подвалы... До связи. – Тарзан отключился. Источник Волчка засемафорил, что Пепел с золотом на руках спрятался в Ледовом дворце, но Волчок «потерял лицо» перед папой Вензелем, и операцию вел Тарзан. С больной головы на здоровую. Дорого сейчас бы отмаксал Тарзан, чтобы поменяться местами, например, с вон тем зажатым мужичком – провалишь облаву, Вензель глаз на... натянет.
Футболочка у мужичка застиранная, но все остальное путем. Семья, дочка, не пьет мужик, потому что ни к чему в его тихой и спокойной жизни допинги. И плевать мужичку, что за Пеплом сейчас кроме вензелевцев охотятся банковские секьюрити, а у Тарзана от проблем башня пухнет. И жена у гражданина приятная, без всяких глупостей на уме, а Тарзану вчера евонная коза выдала: «Бог ты мой, если я сейчас не отсосу, то сдохну!» Разве можно с такой думать о чем-то серьезном?
Галина первая заметила двух вошедших в бар парней, а уж потом на красавчиков обратила внимание буфетчица. У буфетчицы ни рожи, ни кожи, а туда же – глазки строить. Эх, была бы Галина без своего благоверного и Танюшки, видит черт, тряхнула бы стариной. Сняла обоих и показала им, какой сорвиголовой была всего лет восемь назад. Мальчики – самый смак, мышцатые, подтянутые, серьезные, в закатанных по локти одинаковых зеленых рубашечках, не то, что Галкин мешок с потрохами Кира, у которого на уме только залить в баре с такими же пузанами шары пятью литрами пива и сыто отрыгивать.
Двое парней в зеленом сначала бдительно осмотрелись, потом заказали вечную колу. У одного проснулся мобильник:
– Алло? Записываю... Слева по фойе служебный вход... Галерея второго этажа... – Парень стал чертить план на салфетке.
Из здешней штатской охраны, решила Галина. Какого дурака она сваляла, что по юности кадрилась с панками-рокерами, а не такими вот короткостриженными мальчиками.
– Ты, Васек, совсем сдурел? – шепотом окрысился напарник на пишущего. – Ты еще на весь буфет заори, за кем мы охотимся!
– Ладно, – поморщился Васек на слова партнера и доложился в трубку: – Сейчас перезвоню.
«Банковские конкуренты!» – весь подобрался Тарзан и пожалел, что один в баре, в смысле – без бригадных. Васек направился дослушивать инструктаж в сортир.
Тарзан отставил недопитое пиво и подошел ко второму банковику. Идея появилась, только Тарзан прочитал у парня наколку на запястье.
– А ведь я тебя узнал.
– Не понял!
– Кандагар. Десантура.
– Погоди, погоди... Нет, не узнаю.
– Ты меня на горбу из боя волок! – чуть не прослезился Тарзан.
– Что-то никак... – виновато развел руки десантник и получил мощнейший удар в челюсть.
Банковский сотрудник кувыркнулся вместе со стулом. Буфетчица с испугу присела под прилавок. Жена счастливого мужичка завизжала испуганно, а семилетняя пигалица – восторженно. Зашипела, пошла пузырями бурая кола по столу из покатившейся бутылки.
Тарзан в мгновение оказался рядом с опрокинутым противником и зарядил отвесно кулаком в солнечное сплетение. Больно-то как!!! У бойца под рубашкой оказался броник. Тогда Тарзан левой рукой ухватил супротивника за чуб и трижды грюкнул затылком о плиточный пол.
Второй должен был сквозь фанерные двери туалета расслышать шум, поэтому Тарзан не ринулся внутрь, а приготовил пушку и подождал у дверей. Расшибленные костяшки пальцев радикулитно ныли, лишь бы не трещина – мечтал Тарзан.
Васек, как и предполагалось, выпрыгнул наружу и без промедления ощутил упершийся пониже бронежилета в печень ствол.
– Назад, – дохнул запахом пива в лицо Ваську Тарзан.
Васек послушался. Они оказались среди белого кафеля и журчащей в писсуарах воды.
– Не стреляй! – взмолился Васек, – Это ж я вам мигнул, что Пепел спрятался в Ледовом дворце. Я ишачу на Волчка.
Тарзан рукояткой ствола сверху вниз рубанул стукача по лбу. Тот сложился, будто складной метр.
– Не на Волчка, а на меня работать надо было! – процедил Тарзан, поворачиваясь к выходу и особо не надеясь, что его услышат. Верное сотрясение мозга, три дня постельного режима.
* * *
– Почему туда?
– Потому что лист проще всего спрятать в лесу, про это каждый бык знает. И поэтому нас станут разыскивать в толпе, а не в безлюдных подвалах.
Так Пепел объяснил Марии свое решение. Его выбор привел их на подземный, или вернее будет сказать, на подледный уровень дворца. Это было настоящее трубное царство. Трубы, трубы, трубы, уходящие из края в край. Трубами опутано все подземелье. Между стенами из труб лишь оставлены коридоры для прохода персонала, ухаживающего за подвальным хозяйством.
Немного страшновато делалось, как возьмешь да и представишь, что над головой хоккейно-фигуристский лед, а надо льдом деревянный настил, по которому прыгают тысячи фанатов. И это вдруг как не выдержит...
