деньги приходилось возвращать.
Агентов и доверенных лиц у Антона на связи побывало много, судьбы их были разными. Но никогда не ощущал он такого участия в их личной жизни. Никогда так не переживал за них, как за эту настырную помощницу. И неожиданно душу заполнил восторг от нахлынувших мыслей. А может, это и есть одна из тех Мата Хари, о которых изредка рассказывали старослужащие. Она раскроет сотни преступлений, приведёт на скамью подсудимых самых опасных преступников — головорезов. Поможет сделать карьеру, получить множество наград, досрочные звания…
Антон с надеждой взглянул на сидящее перед ним милое создание и устыдился своих шкурных планов. Постарался затолкать их глубже внутрь, утрамбовал, повесил амбарный замок. Но, всё же… все же, остался след — аромат чего-то ранее незнакомого, таинственного:
— Давай мы тебя в нашей борьбе будем звать по-другому!
— Это как? — изумилась Алла.
— К примеру, твоя фамилия Никанорова — давай будешь Никой. Ника! Николь.
Девочка улыбнулась:
— Здорово! Звучит красиво — по-иностранному. А зачем?
— Когда что-то срочное, а меня не найти, передашь дежурному, что Антона Борисовича ищет Николь или записку оставишь, подпишешься этим именем! Меня найдут. По телефону будешь звонить — тоже назовись Никой, чтобы никто не догадался.
— Договорились, — улыбнулась она, — это как в игру.
— Похоже, но это совсем не игра, Алла! Я тебя прошу — здесь всё серьёзно. Гораздо опаснее, чем ты думаешь! Раз уж мы взялись за это дело. Поэтому прошу — будь осторожней! Если какие-то угрозы или разборки — не встревая, сразу звони!
Он пересел за свой стол, сменил тему:
— А ты что, неформалка теперь?
— Металлистка! — гордо произнесла девочка и потрясла правой рукой, показывая ошипованый браслет. — Хэви метал! В парке Терешковой тусуемся.
— И что это значит?
— Ну, так… сидим, болтаем, ничего не делаем, стебёмся. Пацаны вино приносят. У кого — закуска. Рассказываем друг дружке весёлые истории. Про училок и родителей… — на последнем слове она резко остановилась, точно натолкнулась на невидимую преграду, погрустнела и умолкла. Отвернулась в сторону окна, скосила взгляд на Антона, вспомнила свои потаённые мысли.
Он заметил и вновь окунулся в прошлое, увидел в глазах девочки совершенно не детскую тоску и разочарование. Почувствовал, как заныла душа, сжалась, комом подкатила к горлу. И чтобы как-то справиться, спросил:
— А ребята те, что с тобой были задержаны в прошлом году, тоже там?
Алла понурила голову:
— Длинного нет уже. Задохнулся. Мешок вовремя не сняли эти чукчи… Беспризорники из Казахстана приезжали на товарниках Аврору посмотреть. Мечта у них такая была. Так и не увидели менты их загребли, обратно отправили… Зря я его тогда по губам…
— А другие?
— Этих я не знаю, — оживилась Алла, — они случайно к нам прибились. Больше не видела.
Антон решил сменить грустную тему:
— А чем ты сейчас занимаешься? Учишься?
— Да, на швею-мотористку, последний год. Но мне это не нравится. Деваться некуда. Наш интернат при этом ПТУ, и всех в него записывают.
— А мальчишек? — спросил Антон.
— Учат на ремонтников станков.
— Та-ак… а кем же ты хочешь быть, раз тебе не нравится? Если не секрет, конечно?
— Я хочу плавать в море! Бороться со штормами! — торжественно произнесла она.
Антон едва сдержался, чтобы не расхохотаться:
— Ну ты даёшь! Капитаном, что ли? Как же ты поплывёшь? Ведь там одни мужчины!
— Нет! К нам в тусовку приходит девушка. Она студентка Гидрологического института — здесь, на набережной, рядом с парком. Там изучают океан и плавают на кораблях. Мы с ней давно дружим.
— Наверно, Гидрометеорологический? — уточнил Антон, вспомнил свою территорию. — Да, есть такой! Алла зарделась, стала теребить свой кожаный браслет, продолжила с сожалением:
— Но туда не поступить! Конкурс большой, да и блатников много! К тому же, кто меня после училища отпустит? Заставят отрабатывать!
— А ты учись на пятёрки, получишь красный диплом — поступай куда хочешь! — решил взбодрить девочку Антон. — Да ещё и экзамены — вместо четырёх будешь сдавать два!
— Скажете тоже!.. На пятёрки… как бы вовсе не выгнали!
— А что, шить не нравится? Это же каждая женщина должна уметь!
— Не-а!.. Сидишь, горбатишься под лампочкой, пыхтишь, того и гляди иголка палец прошьёт!..
— Тогда тяжело, — Антон посмотрел на часы, ну, в общем, мы с тобой договорились! В следующий раз попьём чайку, а сейчас мне надо бежать.
Алла нехотя поднялась, и Антон проводил её в коридор.
— Может, нам по пути? — неуверенно спросила она.
— Нет, Аллочка, пока нет — у меня работа. И поменьше болтай, что с милицией дружишь — лучше наоборот говори!
— Как это наоборот? — Алла недоумённо распахнула свои глаза.
— Потом объясню, — Антон закрыл за девочкой дверь. В неё тут же неожиданно постучали. Пришлось открыть.
— Антон Борисович, а если я вам понадоблюсь, спросила Алла настороженно, — как я узнаю?
— Да, об этом я не подумал, — нахмурился Антон, увидел, как Алла заулыбалась, расцвела майской розой. Уточнил: — Давай сделаем так: мой кабинет выходит в сторону Заневского проспекта, ты мимо ходишь — поглядывай, если окно будет зашторено наполовину — значит, ты мне нужна! Иди сейчас на улицу и посмотри, где оно расположено!
Алла весело поскакала вниз по ступеням. Через мгновенье уже вылетела на улицу и стала оглядывать здание, нашла. Антон помахал ей, и она ответила, улыбаясь во весь рот, с подскоком, выкинув вверх руку с двумя раздвинутыми пальцами. А затем, так же радостно подпрыгивая, устремилась в сторону интерната.
Алла подумала, что теперь Антон Борисович много знает о ней. Больше всех. И такой заботливый… Если бы она ему не нравилась — стал бы он с ней возиться, беспокоиться? Придумывать какое-то имя!
