— Я сейчас вернусь, — сказала Пати. Поставив пустой бокал на стол, она направилась к бару. Высокие каблуки, обнаженная до самой талии спина: все это резко контрастировало с черным платьем и простыми украшениями Тересы — жемчужинками в ушах и серебряным браслетом-неделькой. По пути к бару Пати преднамеренно коснулась спины девушки, стоявшей в соседней группе гостей, и та, полуобернувшись, взглянула на нее. Впервые увидев эту девушку в зале, Пати, покачивая как всегда почти наголо остриженной головой, заметила: аппетитный цыпленочек. Тереса, уже давно привыкшая в провокационному тону подруги (Пати в ее присутствии частенько вполне сознательно выходила за рамки приличий), пожала плечами. Больно зелена для тебя, Лейтенант, сказала она. Зелена — не зелена, ответила Пати, а в Эль-Пуэрто она бы от меня не ушла. Потом на секунду задумалась и добавила: все равно я ошиблась насчет Эдмона Дантеса. Говоря это, она улыбалась как-то чересчур широко. И вот теперь Тереса обеспокоенно смотрела ей вслед: походка Пати была уже не слишком тверда, хотя, возможно, она и выдержала бы еще пару бокалов прежде, чем нанести первый визит в туалет, чтобы, так сказать, попудрить носик. Но проблема заключалась не в бокалах и не в дорожках. Черт бы побрал эту Пати. Дело с ней обстояло все хуже и хуже, и не только этим вечером. Сама же Тереса вполне контролировала себя и уже начинала подумывать об отъезде.
— Добрый вечер.
Она уже заметила, что Нино Хуарес бродит вокруг, приглядываясь к ней. Щуплый, со светлой бородкой. В дорогом костюме, которого не купишь на жалованье офицера полиции. Тересе несколько раз приходилось иметь с ним дело по касательной. Решением подобных вопросов занимался Тео Альхарафе.
— Я Нино Хуарес.
— Я знаю, кто вы.
Тео — он стоял в другом конце зала, но успевал быть в курсе всего — бросил на нее предостерегающий взгляд, говоривший: этот тип хоть и наш, поскольку его соучастие уже оплачено, но он — что-то вроде минного поля. А кроме того, здесь слишком много глаз.
— А я и не знал, что вы бываете на таких сборищах, — сказал полицейский.
— Я тоже не знала, что вы на них бываете.
Это была не правда. Тереса знала, что главному комиссару группы ОПКС весьма по душе светская жизнь Марбельи, возможность общаться со знаменитостями и выступать по телевидению с информацией о каком-либо блестящем успехе вверенного ему подразделения на фронте служения обществу. А еще он очень любил деньги. Они с Томасом Пестаньей дружили и активно подстраховывали друг друга.
— Это входит в мои обязанности… — Хуарес помолчал и закончил:
— Так же как и в ваши.
Не нравится он мне, подумала Тереса. Есть люди, которых я, если нужно, могу купить. Некоторые из них мне нравятся, другие нет. Этот нет. Хотя, может, мне просто не нравятся продажные полицейские. Или вообще продажные типы, независимо от того, полицейские они или нет. Купить человека не значит привести его к себе домой.
— Есть одна проблема, — сказал Хуарес.
Сказал почти интимным тоном, водя глазами по сторонам, как и она, с самым любезным выражением лица.
— Проблемы, — ответила Тереса, — не мое дело. У меня есть человек, который занимается их решением.
— Ту, о которой я говорю, решить не так просто. Поэтому я и предпочитаю рассказать о ней непосредственно вам.
И он рассказал — в нескольких словах и тем же тоном. Речь идет о новом расследовании. Его затевает член Национального суда, весьма ревностно относящийся к своему делу: некий Мартинес Прадо. На сей раз он решил не привлекать к участию в нем группу ОПКС, а задействовать жандармерию. Оставшись в стороне, сам Хуарес сделать ничего не сможет. Он только хочет объяснить положение дел прежде, чем все начнется.
— Кого конкретно в жандармерии?
— Есть довольно толковая группа — «Дельта-Четыре». Ее возглавляет некий капитан по имени Виктор Кастро.
— Я слышала о нем.
— Все готовится уже давно и под большим секретом. Судья приезжал пару раз. Похоже, они отследили последнюю партию полужестких катеров. Хотят захватить несколько штук, а потом посмотреть, какая дорожка поведет наверх. И к кому.
— Это серьезно?
— Все зависит от того, что им удастся обнаружить. Вы лучше знаете, что у вас есть.
— А что собирается делать ОПКС?
— Ничего. Смотреть. Я же сказал: моих людей задействовать не будут. Рассказав вам то, что рассказал, я выполняю свои обязательства.
К ним подошла Пати с новым бокалом в руке. Ее походка теперь была твердой, и Тереса подумала, что подруга наверняка заходила в туалет, чтобы доставить себе маленькое удовольствие.
— Смотрите-ка, — сказала Пати, приблизившись. — Смотрите-ка, кто к нам пришел. Закон и порядок. И какой на вас сегодня большой «Ролекс», суперкомиссар. Новый?
Лицо Хуареса несколько омрачилось. Он пару секунд смотрел в глаза Тересе, как бы говоря: в общем, вы знаете, как обстоят дела. А от вашей партнерши толку будет немного, если посыплются оплеухи.
— Извините. Приятного вечера.
Хуарес удалился, лавируя среди гостей. Глядя ему вслед, Патрисия тихонько смеялась.
— Что тебе тут плел этот сукин сын?.. Не дотягивает до получки?
— Такие провокации ни к чему, — стараясь справиться с подступающим раздражением, тихо ответила Тереса. Ей не хотелось давать воли злости, тем паче здесь. — Это неосторожно. А тем более неосторожно провоцировать полицейских.
— Но мы ведь ему платим, разве нет?.. А раз так, пошел он к черту.
Она рывком поднесла к губам бокал. Тереса не поняла, кто стал причиной внезапного гнева: Нино Хуарес или она сама.
— Послушай, Лейтенант. Давай-ка без глупостей. Ты слишком много пьешь. И пудришь нос.
— Ну и что?.. Сегодня ведь праздник, и мне хочется развлечься по полной программе.
— Кончай дурить. Я говорю не о сегодня.
— Ладно, нянюшка.
На сей раз Тереса не ответила. Она просто очень пристально посмотрела в глаза подруге, и та отвела взгляд.
— В конце концов, — пробормотала она спустя несколько секунд, — пятьдесят процентов того, что идет этому червяку, плачу я.
Тереса и на этот раз ничего не ответила. Она размышляла, ощущая на себе вопросительный взгляд Тео Альхарафе. Черт побери, этому просто не видно конца. Стоит заткнуть одну дырку, как тут же появляется другая. И далеко не всегда выручают здравый смысл или деньги.
— Как поживает королева Марбельи?
К ним подошел Томас Пестанья — дружелюбный, доступный, простой. До вульгарности простой. В своем белом пиджаке он смахивал на низенького, толстенького официанта. Они с Тересой общались часто: это был своего рода союз взаимных интересов. Алькальду нравилось жить, чувствуя дыхание опасности, лишь бы это сулило деньги или усиление влияния, он основал местную политическую партию, удил рыбку в мутных водах торговли недвижимостью, и легенда, которая начинала сплетаться вокруг Мексиканки, подкрепляла его ощущение собственной власти и его тщеславие. А также подпитывала его текущие счета. Пестанья сколотил свое первое состояние, будучи доверенным лицом главы одной крупной андалусской строительной компании: пользуясь связями своего шефа, а также его деньгами, приобретал для нее земли. Потом, став хозяином едва ли не трети Коста-дель-Соль, он явился к шефу, чтобы сообщить, что увольняется. Правда? Правда. Слушай, мне так жаль… Как я могу отблагодарить тебя за службу? А ты уже сделал это, ответил Пестанья. Я записал все на свое имя… Бывший патрон Томаса Пестаньи, выйдя из больницы после инфаркта, много месяцев потом разыскивал его с пистолетом в кармане.
— Интересный народ, правда?
Пестанья, от глаз которого ничто не ускользало, заметил, что Тереса разговаривала с Нино Хуаресом, однако от комментариев воздержался. Они просто обменялись комплиментами: все отлично, сеньор алькальд, еще раз поздравляю. Замечательный праздник. Тереса спросила, который час, алькальд ответил. Значит, обедаем вместе во вторник, договорились. Там же, где обычно. А сейчас нам пора. Делу время, потехе час.
— Тебе придется уехать одной, дорогая, — возразила Пати. — Лично я чувствую себя здесь просто великолепно.
***
С галисийцами дела обстояли сложнее, чем с французами. Тут требовалась поистине ювелирная работа, поскольку у мафиозных группировок северо-восточной части Испании имелись собственные связи в Колумбии, и порой они сотрудничали с теми же людьми, что и Тереса. Кроме того, это был действительно серьезный народ, с многолетним опытом, и, как говорится, они играли на своем поле: бывшие amos do fume, руководившие сетью табачной контрабанды, обратили свои взоры на контрабанду наркотиков и в конце концов стали бесспорными amos da fariña[71]. Их вотчиной были устья галисийских рек, однако они усиленно расширяли ее в сторону Северной Африки и входа в Средиземное море. Пока «Трансер Нага» занималась только доставкой гашиша на андалусское побережье, отношения с галисийцами, хоть и холодные, вписывались в рамки принципа «живи и давай жить другим». Кокаин же — совсем иное дело. И в последнее время организация Тересы превратилась в серьезного соперника. Обо всем этом говорилось на встрече, проведенной на нейтральной территории, — хуторе, расположенном неподалеку от Арройо-де-ла-Лус, между горным хребтом Санто-Доминго и шоссе N-521, среди пастбищ и рощ пробкового дуба. Большой белый дом стоял в самом конце дороги; проезжая по ней, машины вздымали клубы пыли, что позволяло легко заметить приближение непрошеных гостей. Встреча состоялась утром, ближе к полудню; со стороны «Трансер Нага» присутствовали Тереса и Тео Альхарафе. За рулем «чероки» сидел Поте Гальвес, за ним следовал «форд-пассат» с двумя надежными парнями, молодыми марокканцами, проверенными сперва в работе на «резинках», а потом привлеченными к обеспечению безопасности. Тереса была в черном брючном костюме хорошей фирмы и хорошего покроя, волосы расчесаны на прямой пробор и туго стянуты в узел на затылке. Галисийцев — их было трое — сопровождали трое же телохранителей, стоявших теперь у дверей, возле двух «BMW-732», на которых они прибыли. Пока охранники буравили друг друга глазами снаружи, договаривающиеся стороны прошли в комнату с балками на потолке и оленьими и кабаньими головами на стенах и уселись вокруг стоявшего посередине большого, по-деревенски простого деревянного стола. Под рукой были напитки, кофе и бутерброды, коробки с сигарами и тетради для записей: ведь речь шла о деловой встрече.
