Оба друга покраснели.
— Простите. Мы были очень заняты. Сессия… — пояснил Сергей. Он суетливо открыл свой потрепанный кожаный портфель и достал оттуда толстый конверт. — Вот, возьмите. Мы вам очень благодарны.
Теперь уже покраснела библиотекарша. Она с испугом огляделась по сторонам и даже спрятала за спину руки. Сцена получилась очень неловкой.
— Что это? — спросила она, явно догадываясь, что лежит в конверте.
— Двадцать тысяч долларов.
— Если вы считаете, что мало, мы принесем еще, — поспешил добавить Торопов.
Нина Ивановна растерялась. Для нее эта сумма была просто огромная. Но замешательство женщины оказалось лишь секундным.
— Я помогала вовсе не из корысти, — с достоинством произнесла она. — И вообще, спрячьте куда-нибудь этот идиотский конверт. У меня такое чувство, что на нас все смотрят.
Сергей так торопливо бросил деньги в портфель, будто бы они жгли ему руки.
— Мы прекрасно знаем, что вы помогали от чистого сердца, — стал оправдываться он. — Помогали потому, что нас обманули. Но раз уж мы выиграли, то было бы справедливо поделиться с вами. Разве не так?
— Неужели вам не ясно, что, как только я возьму деньги, мою помощь сразу можно будет квалифицировать как должностное преступление?!
Библиотекарша произнесла эту фразу с такими интонациями, словно речь шла о передаче разведке противника совершенно секретной информации. Подобное она могла допустить и оправдать лишь из идейных соображений.
— Уж чего-чего, а обидеть вас мы точно не хотели! — с досадой выпалил Головин.
Она немного смягчилась:
— Я вам верю… Знаете что, внесите эти двадцать тысяч в фонд реконструкции здания библиотеки. Вы видите, как все здесь обветшало. У государства денег нет, а богатые люди делятся только с теми, от кого можно что-то получить. А что с нас возьмешь? Так сообщить номер счета?
— Конечно, — облегченно вздохнул Сергей, — мы обязательно покажем вам квитанцию о переводе денег.
Из библиотеки друзья прямиком отправились в ближайшее отделение Сбербанка и перевели деньги. После этого их ничто уже не задерживало в Москве, и на следующий день вся компания вылетела в Сочи.
Поселились они в одной из самых дорогих и шикарных гостиниц города «Редиссон-Лазурной». И вовсе не потому, что их не устраивали другие варианты — найти в разгар сезона что-то более дешевое оказалось практически невозможно. Курорт был буквально забит отдыхающими.
Более того, даже в «Лазурной» все обычные номера были забронированы на несколько недель вперед. Им пришлось снять два люкса, каждый из которых обошелся в кругленькую сумму.
— Это просто безумие! — пыталась возражать Инга. — Неужели здесь можно спокойно спать?! Мысль о том, какие деньги выброшены, должна мучить людей до утра!
Но на нее набросилась даже Оксана, потрясенная видом просторного светлого холла со множеством живых цветов, мраморных, отполированных до блеска полов, освежающей прохлады, хотя на улице было плюс тридцать пять, прислуги в ливреях.
— Когда еще попадем в такое место, — стала канючить она. — В конце концов, мы сейчас можем себе это позволить.
Место и в самом деле было замечательное. В гостинице имелся большой бассейн, прекрасный пляж и огромная ухоженная территория со множеством экзотических растений. Казалось, кто-то отковырнул кусочек рая и перенес его на землю. Выше всяких похвал оказались и номера, рестораны, бары, кухня, различные увеселительные заведения.
Однако из всех возможных развлечений друзья в первое время отдали предпочтение морю и солнцу. Они так активно купались и загорали, что уже к концу первого дня рыжий Петр и светленькая Оксана стали пунцовыми и спать смогли только на животе.
У Сергея сильнее всего обгорел нос, и он стал похож на человека, который никак не может выйти из запоя. Лишь смуглая Инга спокойно переносила все виды термического воздействия: она приобрела шоколадный оттенок, и ее точеная фигурка неизменно привлекала внимание окружающих мужчин.
Тем не менее именно Инга постоянно находила поводы, чтобы выражать недовольство.
— Вы посмотрите, какая в гостинице публика! — говорила она, скептически рассматривая лежавших у бассейна людей. — У женщин купальники по цене хорошего вечернего платья, их солнцезащитные очки стоят целое состояние, а шлепанцы если не от Версачи, то от Кензо.
А когда вечером в ресторане им сначала пришлось почти час дожидаться заказанного блюда и потом вокруг них священнодействовали сразу три официанта, что-то смешивая на специальной тележке и разогревая это на спиртовке, она пренебрежительно бросила:
— Китайские церемонии!
— Послушай, так нельзя! — стал спорить с ней Головин. — Ты с первого дня вбила себе в голову, что абсолютно все в этой гостинице плохо, и теперь всячески пытаешься это доказать. Побереги свое упрямство для достижения более благородных целей. Раз уж мы сюда попали, то постарайся отдыхать и наслаждаться жизнью, как это делают все вокруг тебя.
— Сюда приезжают не отдыхать, а самоутверждаться перед себе подобными, — не унималась Инга.
— Люди имеют полное право тратить свои деньги так, как им хочется.
— Несомненно, но как только я подумаю, что на ту сумму, которую мы здесь выбросим, можно было бы на месяц поселить в Москве десяток женщин с больными детьми, у меня сразу портится настроение.
Все уткнулись в свои тарелки, и не потому, что ей нечего было возразить. Но это продолжило бы бессмысленный, бесконечный спор. Лишь Головин заметил:
— Ты используешь запрещенный прием. Я готов сам оплатить расходы твоих подопечных, только давай не портить сейчас друг другу настроение.
В тот раз Инга промолчала, но вскоре между ними случилась еще более крутая размолвка.
Произошло это на шестой день пребывания друзей в Сочи. После завтрака Головин и Торопов отправились к бассейну, а их подруги остались в номере. Как сказала Инга, им нужно было дозвониться до одной из своих подопечных, живущей в Чите, — той самой женщины с больным десятилетним сыном, которой она обещала помочь с амбулаторным лечением и квартирой в Москве.
Телефонные переговоры заняли довольно много времени. У бассейна девушки появились где-то через час. По Инге было видно, что она очень расстроена.
Сергей и Петр лежали под полосатыми парусиновыми зонтиками, лениво хлопавшими от легкого ветерка. На низких пластиковых столиках перед ними стояли запотевшие стаканы с апельсиновым соком и оплывшими кубиками льда. Головин приподнялся на локте и показал на два лежака.
— Мы заняли их для вас, — сказал он. — Хотите что-нибудь попить? Я сейчас закажу.
Но его предложение повисло в воздухе. Более того, расстилая полотенце на лежаке, Инга презрительно усмехнулась:
— Глядя на вас, так и хочется сказать: жизнь удалась! Сок у бассейна, девочки…
Сергей, уже поднявшийся, чтобы подозвать официанта, замер с открытым ртом.
— Мы опять будем ссориться? — поинтересовался он. — Какая муха тебя укусила?!
Пояснила Оксана:
— Женщина из Читы, не дождавшись нашего звонка, уехала в Москву. У ее мальчика резко ухудшилось состояние.
— А вы откуда это узнали, если она уехала?
— К телефону подошла ее мать, то есть бабушка больного парнишки.
— Вы что, могли предвидеть, что ребенку станет плохо? Зачем же корить себя?!
— Я то же самое пыталась объяснить Инге… — Оксана словно раздумывала, говорить дальше или нет. — Понимаете, эта старушка начала нам высказывать: мол, если мы не собирались помочь, то не надо было обнадеживать. Оказывается, ее дочь очень ждала нашего звонка, буквально не отходила от телефона. Вообще разговор шел на повышенных тонах, эта пожилая женщина и плакала, и ругалась…
— Все правильно, — буркнул Петр из-под бейсболки, которой он прикрыл лицо от солнца, — инициатива всегда наказуема.
— Что же вы за слоны толстокожие! — возмутилась Инга. — Ведь у этих людей ребенок может умереть! Они хватаются за каждую соломинку и не думают о церемониях. Как же можно на них обижаться?!
Торопов аккуратно положил на столик солнцезащитные очки и бейсболку и, разбежавшись, прыгнул в бассейн. Он очень хорошо плавал и вынырнул чуть ли не у другого бортика.
— Петька хотел тебя поддержать, а ты набросилась и на него, — укоризненно вздохнул Сергей. — В конце концов, мы тоже люди. У нас был очень непростой год, работали как волы, и нам тоже можно посочувствовать.
— Посочувствовать вам?! — с максимально возможной иронией и подчеркнутой артикуляцией переспросила Инга. — Да вы посмотрите на себя: здоровые, холеные, а теперь еще и богатые! На вас воду надо возить!
— Но если ты будешь нас так третировать, долго здоровыми мы не останемся! Хотела кому-то помогать, ну и помогала бы, а не ехала с нами на море. Если чувствуешь вину — не надо перекладывать ее на других!
