Но Немой не собирался продавать машинку.
Стало быть, он хотел честно вернуть ее стране. Но в таком случае тем более чего он прячется? Нет, Чернов ничего не мог понять.
И вдруг трубку подняли.
— Да.
— Это Нателла Вениаминовна?
— А вы кто, простите?
— Моя фамилия Чернов. Я заместитель полковника Савелова.
— Очень приятно. А я заместитель капитана Немого.
— Нателла Вениаминовна, что происходит, где сам капитан? -
— Капитан не здесь, — уклончиво ответила Нателла. — Вы что-нибудь хотите ему передать?
— Я?! Ему?! Я думал, это он мне что-нибудь передаст.
— Странно, — сказала Нателла, минуту помолчав. — Он ждет ваших предложений, — сделала она ударение на слове «ваших».
— Ясно, — сказал Чернов. — Я подумаю и перезвоню вам в течение часа.
— Нет, в течение пяти минут.
Трубку повесили.
Ну, теперь все стало на свои места. Немой все-таки хочет торговаться. А журналистка, конечно, его любовница, она шуметь не станет.
И что же можно предложить капитану?
— Алло, Нателла Вениаминовна?
— Здравствуйте, Валентин Демидович.
— Наконец вы ответили. Видите, я выполнил все ваши условия. Что дальше?
— А дальше условия будете предлагать вы.
Этот разговор случился через минуту после того, как Чернов положил трубку.
— Сколько у меня времени?
— Пять минут.
Нателла положила трубку и тут же подняла ее снова. На сей раз звонил капитан.
— И Чернов, и Савелов здесь, — отрапортовала Нателла.
— Что с условиями?
— Оба пока думают.
— Дальше вы знаете, что делать?
— Да. Перезвоните мне через семь минут.
Они встретились в условленном месте. У всех были плохие новости.
Кирюха, узнав о гибели Козлова, словно оцепенел.
— Все, мы проиграли, окончательно и бесповоротно проиграли, — скрипел зубами Немой. — Они выйдут на связь через четыре минуты, а у нас нет ничего, ничего.
— Прекрати! — гаркнул вдруг на него Турецкий. — Ребята друга потеряли, а ты из-за какой-то машинки тут истерику закатываешь.
Немого словно окатили ушатом воды.
— Простите, — сказал он. — Это я совсем с ума спятил.
— Ладно, действительно, дело надо доделать, надо вычислить подонка, из-за которого мы и Митяя потеряли, — сказал трезво Веня. — Что у тебя за план, Немой?
— Журналистка сейчас сидит в номере гостиницы «Океан». Ей вот-вот должны позвонить Савелов и Чернов. В зависимости от того, какие у них будут предложения по выкупу подавителя, мы и вычислим гада. Ведь это один из них.
— Не понял, — сказал Турецкий, — поподробнее.
— Если мне предложат деньги, там, не знаю, норвежское гражданство, полную безопасность и тайну, значит, это и есть предатель. А если предложат попросту прийти и отдать машинку — там чисто.
— Думаешь? — неуверенно спросил Турецкий.
— Уверен. Кстати, пора звонить.
— Погоди, но подавителя-то и нет!
— Да, ребята, это не шахматы, это азартная картежная игра. И мы блефуем! — Немой сверкнул глазами.
Турецкий понял, что и капитан сейчас в крайней степени злости. Он хочет поставить точку.
— Алло, Нателла Вениаминовна, это Чернов. Я обдумал свои предложения. Капитан с честью выполнил задание, наверняка опасается, что на самом последнем этапе, передаче нам секретного материала, с ним и с командой могут приключиться какие-то неожиданности, поэтому предлагаю через двадцать минут собраться в вашем номере, я приведу с собой надежных людей, полная безопасность будет гарантирована.
— Это все?
— Да.
— Хорошо. Перезвоните через три минуты.
— Люди уже готовы к операции.
Нателла положила трубку, и тут же телефон зазвонил снова.
— Савелов. Нателла Вениаминовна, можете передать капитану, что мы пойдем на любые условия, какие он сам выдвинет. Деньги, домик на Канарских островах, да хоть на Луне. Только это надо сделать немедленно. Боюсь, что капитан даже не представляет, в какой он опасности.
— Приезжайте ко мне через двадцать минут. Постучите два раза и потом три раза. Деньги и загранпаспорта для Немого и для ребят должны быть при вас.
— О капитане я подумал, все приготовил заранее, а вот о ребятах... Это будет непросто. Да и зачем им скрываться?
— Мне нечего вам сказать.
— Ладно, что-нибудь придумаем. Да и еще, я надеюсь, это останется тайной за семью печатями.
— Разумеется.
Турецкому Нателла открыла сразу. Он коротко кивнул, вошел в комнату, окинул ее профессиональным взглядом. Да, здесь особой засады ве устроишь — обыкновенный гостиничный номер.
— Вам лучше уйти, — бросил он журналистке.
— Ни за что! — воскликнула она. — Я, может, и ввязалась в эту историю только потому, что хочу все увидеть до самого конца.
— Дело может обернуться так, что конца-то вы и не увидите, — мрачно пошутил Турецкий.
— Ничего, я девушка смелая, — не без кокетства сказала Нателла.
Турецкий усадил ее подальше от двери, за громоздким шкафом, который был хоть и слабоватым, но хоть каким-то укрытием.
— А вы что, собственно, предполагаете делать? — заинтригованно спросила Нателла. Она почему-то не выпускала из рук свою сумочку.
— Ждать.
— А где остальные? Где этот пресловутый секрет? И что это вообще такое?
— Знаете анекдот про старого Ивана-царевича? — вдруг спросил Турецкий.
— Нет.
— Так вот. — Турецкий передвинул стол из угла на середину комнаты. — Старенький Иван-царевич вышел из избы, натянул тетиву лука, выстрелил, пошел искать стрелу и находит лягушку. Принес домой, посадил на стол, а лягушка и говорит: «Иванушка, поцелуй меня, я стану молодой и прекрасной царевной!» «Нет, — говорит Иван-царевич, — мне в моем возрасте говорящая лягушка интереснее».
— Не поняла...
— В вашем положении я бы превратился в немую лягушку.
— Поняла, — сказала Нателла,— только вам не кажется…
— Кажется... Кто-то пришел.
Турецкий сел за стол.
В дверь постучали.
— Кто? — спросила Нателла, когда Турецкий ей кивнул.
— Это Чернов, Нателла Вениаминовна.
— Входите, — снова после знака Турецкого выкрикнула Нателла.
Чернов вошел осторожно.
Увидел Турецкого, улыбнулся широко.
— Ну, слава Богу, вы живы! А где капитан, где остальные?
— Садитесь, — кивнул на диван Турецкий. — Подождем остальных.
— Разумеется. Хотя все это какие-то детские шалости. Все через одно место, все на авось, по-русски... И к чему вообще вся эта конспирация?
— Есть причины.
— Слушайте, что вы тут со мной в шпионов играете? — обиделся Чернов. — Кто кем командует, в конце концов?
— Здесь сейчас никто не командует, — процедил сквозь зубы Турецкий. — Здесь сейчас истина выясняется. Знаете, что такое истина, Чернов?
— Вы привезли капитана? И машину?
— Все мы сделали, Чернов, только не благодаря вам, а вопреки. Ясно? Вот теперь мы и выясним, кто нам всю дорогу палки в колеса совал, кто в нас из-за угла постреливал, кто в спину норовил нож воткнуть.
— Прямо поэма! — вскинул руки Чернов. — Вы стишками на досуге не балуетесь?
— Балуюсь. Рассказать? — улыбнулся Турецкий. — Есть у нас любимый один. Увидим, услышим, диагноз поставим и кому нужно клизмочку вставим.
— А что, собственно?.. — начал было Чернов, но в этот момент в дверь снова постучали.
Два раза, а после паузы три раза.
— Ну вот и главный герой, — сказал Турецкий саркастически. — Входите, Валентин Демидович, гостем будете.
У Савелова стремительно метнулись глаза: он тоже профессионально оценил — плохое место для боя.
— Так вы тоже здесь? — удивленно поднялся со своего места Чернов.
— Я-то здесь, — закрыл за собой дверь Савелов. — А вот где остальные?
— Всему свое время, полковник. — Турецкий вдруг вынул из-под стола и брякнул на стол автомат. — Садитесь рядом со своим подчиненным.
— Ого! — сказал Савелов, но как-то без удивления, а чуть не с улыбкой. — Серьезно.
— Серьезнее некуда, — не подхватил его тона Турецкий. — Один из вас, — Александр кивнул на сидящих рядышком Савелова и Чернова, — предатель!
Чернов и Савелов невольно отодвинулись друг от друга.
— Да что вы говорите? — все еще пытался улыбаться Савелов.
— И я думаю, полковник, что это — вы! — жестко оборвал его Турецкий.
Нателла в своем углу не шевелилась.
— И что мне на это сказать? — побледнел полковник.
— А вам есть что сказать?
Савелов открыл было рот, но промолчал. Турецкий вскинул автомат.
— Встать. К стене, — сказал он. — Руки на стену. Ноги раздвиньте. Нателла, обыщите его.
— Я?! — опешила журналистка.
Тем не менее живо встала, тщательно ощупала полковника и выложила на стол содержимое его карманов. Это были заграничные паспорта, И кредитные карты. Оружия не было.
