Потом боль ушла. Он проснулся с рывком, сотрясшим кровать. Штанины задрались на икрах, когда он поспешил опустить ноги на пол. Окно. Высоко стоявшее солнце озаряло улицу. Часы на углу показывали час тридцать пять.
Далтон глотнул слюну. «Посмотри еще разок, только медленно», — подумал он. Часы показывали уже тридцать шесть минут второго.
Если Порт был здесь, стучал, ждал, а Далтон проспал все… Порт не приходил. Конечно, нет. И если Порт не пришел, это было еще хуже.
Старика начало трясти. Он присел. Потер подбородок и почесал дряблую кожу под подбородком. Он не мог позволить себе думать о Порте, гадать, что могло случиться, в то время как Дикки… Далтон вскочил с кровати и рванул плащ с крючка. Дикки Кордей был психом; он мог устроить что угодно. Может быть, Порт угрожал ему. Угрожать Дикки Кордею, опьяненному мечтами о богатстве… Далтон выбежал на улицу, не решаясь снова посмотреть на часы. Он жалел, что надел плащ. В плаще ему было жарко, длинные полы замедляли шаги. Дикки жил слишком далеко для старика. От быстрой ходьбы у него разлилась непривычная, чужая боль в горле и ногах…
Далтон постучал в дверь гостиничного номера — ответа не было. Он постучал снова, и на сей раз услышал какое-то движение. Что это было, он не разобрал, но тут же услышал голос Дикки:
— Кого там принесло, черт возьми?
— Меня. Эйба. Это Эйб Далтон.
Далтон подождал еще немного, ничего не услышал, но вскоре за дверью раздался смех Дикки.
— Входи! — крикнул он. — Не заперто.
Далтон отворил дверь и вошел. Когда он увидел Дикки и девушку, он не знал, стоит ли ему уйти или все же остаться.
— Прикрой дверь, — сказал Дикки. — Мы не работаем на публику.
Далтон прошел в комнату и присел у стола. Он сидел на краешке стула, не зная, куда девать глаза, но кровать стояла прямо напротив, и на ней были Летти и Дикки.
На Дикки была его одежда, но Летти оказалась раздета. На ней была только рубашка, едва прикрывавшая колени, и, когда она попыталась встать, Дикки толкнул ее обратно на кровать. Он придавил ее рукой и перевел взгляд на Далтона.
— Ты как раз вовремя, — сказал он.
Далтон заметил, что Дикки слегка шепелявит. Один из его передних зубов был сломан, на месте другого зияла дыра.
— Ты пялишься на Летти или на меня? — спросил Дикки, и улыбка продемонстрировала прореху в его зубах.
Он встал с кровати и уселся в кресло с салфетками.
— Прими душ, а затем пробегись по улице, принеси нам кофе, — сказал он Летти. И посмотрел на Далтона. — Что ты задумал? — спросил он у старика. — Тебе есть что сказать?
— Я могу вернуться попозже, — сказал Далтон. — Только назови время, и я приду, Дикки, я…
— Летти не возражает, — сказал Дикки. — Как ты считаешь, она девочка, что надо?
Далтон спросил:
— Где Дэн Порт?
Из ванной послышался плеск воды, и Дикки перевел взгляд на дверь.
— Послушай-ка это, — сказал он, не глядя на Далтона, и тогда они оба услышали, как девушка охнула. — Каждый раз, — сказал Дикки. — Она суется под душ, и всякий раз вода оказывается слишком горячей.
Он откинулся на спинку кресла, вытащил сигару из кармана рубашки и прикурил ее:
— Покурим, Далтон?
Далтон покачал головой. Он посмотрел на стену, затем на окно и постарался скрыть свои чувства.
— Ты меня о чем-то спросил, Далтон?
— Я спрашивал… Я спросил, не знаешь ли ты, где Порт. Ты помнишь…
— Ах этот! На кой черт он тебе сдался, Далтон?
Далтон знал, что больше этого не вынесет. Он поднялся на ноги и расстегнул плащ. Он снял его, надеясь, что ему будет не так жарко, и снова сел.
— Расскажи мне о Порте, — сказал он, — и тогда я поговорю с тобой о делах. Хорошо, Дикки?
Дикки кивнул и сунул сигару в пепельницу:
— Чувствуешь себя не в своей тарелке после того, как вчера пытался устроить мне представление? Так, Далтон?
— Дикки, я пришел сегодня…
— Ага. Я знаю. Дела. Что заставляет тебя думать, что я по-прежнему хочу обсуждать с тобой свои дела?
После короткой паузы Далтон протянул: «Нет», и это прозвучало как стон.
— Напугался, а?
Дикки встал, подошел к окну и выбросил сигару на улицу. Он развернулся лицом к комнате, засунув руки в карманы, и прислонился к оконной раме. Дикки Кордей казался очень сильным и проворным, но в данный момент расслабившимся.
— Не такой уж я ублюдок, как ты думаешь. Не беспокойся, Далтон. Я не пошел в полицию.
Сейчас ничего другого Далтон и не хотел знать. В эту минуту больше ничего не имело значения. Он провел ладонями по лицу и позволил себе расслабиться. Он испытывал почти благодарность Кордею.
— Если ты наконец готов заняться делом, Далтон… — Дикки отошел от окна, — давай мы с тобой покончим с этим раз и навсегда.
Он выудил из-под кровати чемодан, открыл его извлеченным из кармана ключиком и достал длинный рулон бумаги.
— У тебя найдется карандаш, Далтон?
Но прежде чем Далтон смог ответить, Дикки захлопнул крышку чемодана и вернулся к столу. Он энергично хлопнул по крышке стола рулоном.
— Как в старые добрые времена, а, Далтон?
Он громко, раскатисто засмеялся.
Далтон съежился на своем стуле. Он-то считал, что уже готов, зная, что это неизбежно, но надежда все же была — слабая, расплывчатая, но надежда.
— Я задал вопрос, — сказал он, — и ты не ответил на него, Дикки. Ты знаешь, что произошло с Портом?
Дикки пробежал кончиком языка по зубам и повернул голову, чтобы посмотреть на дверь ванной. Шум воды начал стихать, и тогда Летти снова издала резкий звук, быстро втянув воздух.
— Что такое? — крикнул Дикки. — Холодная вода полилась на спину?
— Извини, Дикки. Я не могу…
— Дуреха!
Дикки повернулся к столу. Он вытащил еще одну сигару и провел ею у себя под носом.
— Знаю ли я, что случилось с Портом? — сказал он тихо, словно в глубоком раздумье. — С Портом случился я.
Он сунул сигару в рот.
— О, — сказал Далтон, не зная, что еще сказать, и не желая больше ничего слышать.
— Я расскажу тебе, как было дело, — продолжал Дикки, — чтобы ты уяснил это себе. — Он зажег свою сигару и выпустил изо рта облачко дыма. — Начну с того, что он бродил вокруг меня и ныл, чем испортил мне настроение. Я так понимаю, ему хотелось подраться. Он просто не находил себе места. — Дикки нагнулся над столом. — Знаешь, что было дальше?
Он остановился и глянул на Летти, которая, уже полностью одетая, вышла из ванной.
Далтон не хотел слышать продолжения. Достаточно и того, что Порта здесь нет и все задуманное пошло прахом.
— А потом он принялся увиваться за Летти. Показал мне красную тряпку, ты понимаешь меня, Далтон? В общем… — Дикки пожал плечами, уставившись на пепел от своей сигары. — Что я еще мог сделать? Я задал ему взбучку.
Дикки остановился, надеясь на какую-то реакцию от Далтона.
— Его пришлось укоротить, ты понимаешь?
— Да, — сказал Далтон.
— Его уже нет в городе, — сказал Дикки. — Мои ребята выбросили его вон… То, что от него осталось.
Дикки стряхнул пепел с конца сигары.
Все это могло оказаться ложью, но какое это имело значение, если Порта здесь не было? Далтон вспомнил, как выглядел и как вел себя Порт, и совсем растерялся. Он уже ничего не понимал. У него не хватило сил напрячься и постараться понять все это, так что он просто кивнул и снова сказал:
— Да.
Он положил ладони на стол и потер их друг о дружку. Пальцы были холодными.
— Я забыл спросить, — сказал Дикки. — Ты в деле? Или ударился в отказ?
— Покажи мне, что там у тебя, — сказал Далтон.
Начинало смеркаться, и, когда Летти надела пальто и вышла, Дикки встал из-за стола и включил лампу, висевшую под потолком. На столе стояли бумажные стаканчики с разводами от кофе внутри. Дикки снова уселся и закатал рукава рубашки. Далтон поглаживал себя по затылку. Он дернул вниз расстегнутый воротничок и снова уставился на бумаги — отдельные клочки с небрежными записями и большие плотные листы чертежей.
— Для парня, который не хочет ввязываться в дело, ты отлично справляешься, — сказал Дикки. — Уверяю тебя.
Далтон кивнул, но он то и дело кивал, ничего под этим не подразумевая. Просто кивал. Он потянулся к бутылке молока, стоявшей у его локтя, и сделал маленький глоток. Теплая жидкость показалась ему отвратительной, но она притупила боль.
— Я мало что еще могу сделать, — сказал Далтон. — Чтобы закончить, мне нужно побольше сведений.
— Это я уже слышал.
Дикки потянулся, щелкнув суставами в плечах.
Далтон разобрал бумаги по порядку, сложив большинство в стопочку и смяв остальные. Затем он свернул чертежи.
— Эти годятся, — сказал он, — если только ничего не изменилось. Если не построили новые корпуса или что-нибудь такое.
— Я уже говорил тебе, основные чертежи завода остались верны. Сколько тебе можно…
