Та только что не прыгала от восторга. Она тут же раструбила всему городу, что в её новой мастерской сидит «знаменитая пророчица», умеющая воссоздать образ человека через камень. Иру сочли чуть ли не ясновидящей,
и в мастерскую повалил народ. Ну, не толпами, конечно, ведь услуги её стоили недёшево. Надежда сама составляла прайс. Ире шёл определённый процент от заказа. Но и процент этот был высок. Причём, Ирина была уверена, что Надежда без слов повысит его, лишь только она на это намекнёт. Но Ира была к деньгам равнодушна, они с Александром не бедствовали, а потому эти деньги её вполне устраивали.
Надежда развила бурную деятельность, оборудовала для Ирины кабинет, и поставила компьютер.
Александр, посетив офис жены, расстроился при виде компьютера.
— Ты же не умеешь на нём работать, — довольно резко заявил он.
— Научусь, — ответила жена.
— И его излучение может плохо повлиять на ребёнка. Пожалуйста, прошу тебя, не включай компьютер, хотя бы пока беременна, — взмолился муж.
Ирина согласилась. Она вообще во всём соглашалась с мужем, даже если что-то ей было не по душе. Однажды Саша что-то ей сказал, а она отреагировала довольно бурно. Тогда муж огорчился и тихо произнёс, что раньше она никогда не позволяла себе подобных выходок. Ирине стало стыдно. После этого она стала стараться соответствовать себе прежней, чтобы как можно быстрее вернуться в привычное состояние и всё вспомнить. Вот и теперь она послушалась мужа, вручную вела бухгалтерию, и не прикасалась к компьютеру, хотя он манил её и неизменно приковывал взгляд. Надежда вошла в положение Ирины и согласилась, что до родов надо бы потерпеть, и обучиться навыкам работы на компьютере позже.
— Мы проведём Интернет, — ликовала женщина, после замужества полностью преобразившись. — Сделаем сайт, о нас все узнают! Вот помяни моё слово, к нам будут приезжать из самой Москвы!
Ирина сдержанно улыбалась и кивала, хотя ни на секунду не верила в подобную возможность. Ну кому они нужны в своей глухой провинции, тем более сытым и самодостаточным москвичам! Но Надежда была так уверена и поглощена своей новой идеей, что Ирине и в голову не пришло разубеждать её.
С тех пор каких только клиентов у неё не было! Но ещё никто не приходил к ней с жалобами или недовольством. От некоторых Ирина получала цветы или даже дорогие подарки, после того, как они проверяли действие её талисманов — украшений. Так что Ира и сама уверилась в том, что обладает каким — то странным даром, открывшемся в ней после того, как она потеряла память. Доктор сказал, что в каждом человеке скрыты дополнительные резервы, которые открываются очень редко, вследствие тяжёлой болезни либо клинической смерти либо сильного потрясения. Ирин случай подходил под этот список.
И всё-же она бы с лёгкостью избавилась от этого удивительного таланта, лишь бы память к ней вернулась. Так сказать, совершила бы обмен…
Она вздохнула, снова вспомнив о Верочке. Ей предстоял нелёгкий разговор, и довольно неприятный. Знать бы, как отреагирует клиентка на её заявление!
Или поговорить сначала с Надеждой? Ира отвергла это предложение, потому что была уверена, что хозяйка мастерской заставит её промолчать и сделать эскиз украшения со шпинелью. Она не понимает, что талисман с рубином и талисман со шпинелью — абсолютно разные вещи! Ира не видит Верочку в шпинели, она видит её только в рубине!
Ирине не хотелось практически в самом начале своей карьеры идти на обман. Она уже решила, что скажет клиентке правду, чего бы ей это не стоило.
— Я не пойму, — горячился Павел, — с чего это Жанне понадобилось заезжать на ту пустынную стройку? Что она там забыла? Если с кем-то встречалась, то почему же её нашли в машине? Значит, она не успела оттуда выйти? Или наоборот, встретилась с кем-то, села, чтобы ехать обратно, и взорвалась? Что случилось, почему взорвалась машина?
— Видите ли, — следователь мягко улыбнулась Павлику, показывая всем своим видом сочувствие и понимание. — Дело уже закрыто. Это несчастный случай, каждый день по Москве и области их происходят десятки!
— Именно таких? — удивился Павел. — С самовозгоранием?
— Нет, конечно. Разные случаи бывают…
— Машина была неисправна? — задал он очередной вопрос.
— Сейчас уже сложно сказать, прошло столько времени. Труп пролежал около четырёх месяцев в сожженной машине, так что…
— Так что неизвестно, случайность ли это или предумышленное убийство, — закончил вместо неё Павел.
Он вскочил со стула и бойко заходил по небольшому кабинету.
— Я понимаю ваше нежелание заново открывать дело, проводить экспертизу и наконец-то выяснить, что произошло на самом деле, — возбуждённо говорил он, — тем более, что дело очень быстро закрыли. И всё-же, каким образом могу я узнать, что случилось с моей невестой?
Следователь молчала. Что она могла ему сказать? Что у них очень мало людей, что на каждом следователе и опере висят столько нераскрытых убийств, откровенных, надо сказать, что дело его невесты закрыли как можно быстрее, ухватившись за версию о неисправной проводке в машине? Хотя на самом деле неизвестно, действительно ли она была неисправна?
Разве должна была следователь рассказывать, что по всем срокам им уже никогда не найти возможных очевидцев и свидетелей происшедшего, вследствие чего, опять же, вывод будет делаться на основании экспертизы самой машины, на которую надо потратить уйму времени и сил, а ведь есть и другие преступления, свежие, со свидетелями и даже потенциальными преступниками?
Ей хотелось сказать Павлу, чтобы он смирился со смертью любимой женщины, потому что, если даже её убили, найти преступников по истечении такого срока практически нереально. Но она не решилась это сделать.
Этот худой и высокий парень ходил по кабинету, взлохмачивая давно не стриженые волосы, и говорил длинно и пространно о том, что он не успокоится, пока не найдёт причину её смерти, будь то неисправности в машине либо убийство.
— Вы успокойтесь, — мягко посоветовала следователь Сапрыкина, — и не вздумайте сами затевать расследование.
— Если не я, то кто же? — презрительно взглянул Павел на неё.
Под этим взглядом она как-то съёжилась и стала разглядывать кучу бумаг на столе. Конечно, какое право она имеет говорить ему о том, чтобы он не совал свой нос, куда не надо, особенно если прекрасно знает, что дело Гусейновой Жанны будет пылиться в архиве?!
Когда Павел покинул её кабинет, следователь Сапрыкина задумчиво смотрела в окно, как он быстро пересекает двор и садится в красивую серебристую иномарку.
Она ещё не знала, что через несколько часов получит указание свыше вернуть дело Гусейновой и назначить экспертизу полусгоревшей машины.
Сын олигарха Резника добился — таки своего…
Анатолию Максимовичу было безумно жаль своего сына. Как могло так получиться, что Павел, блестящий молодой человек, получивший отменное образование, умудрился влюбиться в дочь азербайджанского авторитета, который из-за этой любви надумал лишить Павла жизни? И ладно, всё это в прошлом. Но как же так получилось, что та единственная, которая могла бы составить счастье единственного сына олигарха Резника, сгорела в машине при странных, невыясненных обстоятельствах?
Анатолию Максимовичу было не сложно сделать несколько звонков, в результате которых дело Жанны вернули на пересмотр. Это было самое большее, что он мог сделать для своего убитого горем сына.
Но сам Анатолий Максимович был, скорее всего, удовлетворён. Эта девчонка не давала ему покоя при жизни, хотя он её никогда не видел. Теперь она не даёт покоя его сыну даже после своей смерти, но, по крайней мере, она никогда больше не сможет причинить Павлу зла. Пусть и не по своей воле делала она это, и всё — же Резник сомневался, что Павел успокоился бы, пока не нашёл девчонку. Теперь она мертва, и есть шанс, что сын через какое — то время сможет забыть её, похоронить в своём сердце, и начать новую жизнь с Милой. Та не очень — то нравилась Резнику, но другого выбора не было. По крайней мере, Мила была знакома ему с детства, и являлась дочерью близкого друга Резника, Ковалёва Владимира Ильича. К тому же она помогла самому Резнику избавиться от отца Жанны, устроившего покушение на Павла. Словом, он чувствовал себя обязанным Миле, а это чувство не любил. Он хотел бы поскорее рассчитаться с ней, но что он мог ей предложить? Только руку и сердце своего сына, но это Павел должен был решить сам.
Анатолий Максимович вздохнул и подошёл к окну. После тех событий с исчезновением Жанны сын слёг от горя, а потом перестал быть похожим на самого себя. И надо же, он только недавно рассказал, что ослушался отца, и всё равно продолжал встречаться с девчонкой, чуть не погубившей его! Интересно было бы на неё взглянуть — неужели она настолько необычна, что вот так вот запросто свела с ума умного, рассудительного Павлика? Резники тогда думали, что Павел страдает из-за тех событий, что не может простить своей Жанне того, что она не сказала ему, чьей дочерью является на самом деле, и не предупредила об опасности, которая угрожала Павлу от её отца. А, оказывается, Жанна просто бросила Павла, оставила ему записку, и ушла. Резник не мог не признать, что поступила она довольно благородно: у этой пары не было будущего! Конечно, Анатолию Максимовичу было очень жаль этих молодых людей. Ведь, положа руку на сердце, они же не виноваты, что их свела жизнь, и они умудрились так сильно полюбить друг друга! Но после того, как молодые люди расстались, всё изменилось.
