– Я знаю один чудесный домик, который мы могли снять, – сказала Хуана, перехватив его взгляд. – Он очень милый, окна выходят на Чапультепекский парк. Правда, немного дороговато. Мы можем снять его на неделю, на месяц или на год. Это ведь лучше, чем торчать в отеле, правда? А я отлично готовлю. Я буду смотреть за домом и готовить для тебя. Тебе это понравится.
На Хуане было дорогое белое платье без рукавов, волосы забраны вверх, так что светились золотые клипсы в прелестных ушках, золотое ожерелье украшало шею. Кейд представил, как эта женщина занимается стряпней и уборкой дома, и засмеялся.
Хуана нахмурилась.
– Ты не веришь, что я умею готовить?
– Да нет, – ответил Кейд, видя, что она задета. – Я уверен, что можешь. Но сколько слуг тебе понадобится?
– Слуг? – она скривилась. – Мне не надо никаких слуг. Если там будут путаться слуги, то как мы сможем заниматься любовью тогда, когда захотим – днем, скажем? В доме любви слуги не нужны.
Кейд был тронут. Все его предыдущие дамы требовали, чтобы он нанимал для них прислугу.
– Думаю, это будет чудесно, – сказал он с воодушевлением. – Согласен. Давай снимем этот домик.
Хуана улыбнулась и погладила ему руку.
– Я все устрою. У тебя есть деньги? Мне понадобятся некоторые средства, чтобы ты мог жить со всеми удобствами.
Она открыла сумочку и заглянула в нее.
– У меня только шестьсот песо. Мануэль был человеком прижимистым.
– Да, кстати. Ты все-таки пошли ему телеграмму.
– Я тебя насчет денег спросила, – сказала она, отдергивая руку. – Тебе не надоело еще говорить о Мануэле?
Кейд вздохнул. Он извлек чековую книжку и вручил ей чек на пять тысяч песо.
– Я обналичу чек в Мехико. Это пока все, что я могу дать.
– Этого достаточно. Ты увидишь, что я очень бережлива.
Хуана снова принялась поглаживать его руку. Блестящие глаза мексиканки были очень выразительны.
– Я так люблю тебя! Мы будем счастливы вместе. Мне так хочется заняться с тобой любовью прямо сейчас.
– Мне тоже, – ответил Кейд и вложил свою ладонь в ее. – Но боюсь, нас не поймут.
– Да уж наверно, – хихикнула она.
Самолет приземлился в Мехико-Сити в одиннадцать с минутами. Их встречал Адольфо Крил – представитель Сэма Уонда в Центральной Америке. Это был толстеющий человек потрепанного вида с мягкими манерами. Он носил панамскую шляпу с мятыми полями и легкий коричневый костюм, который был ему маловат и на котором явственно различались пятна пищевого происхождения.
Крил и не пытался подавить восхищение, когда Кейд довольно небрежно представил его Хуане. Крил сорвал с головы шляпу и поклонился так низко, что Кейд решил, что он сейчас растянется у ее ног.
– Билеты куплены? – спросил Кейд, в то время как польщенная Хуана одаривала Крила головокружительной улыбкой.
– Конечно, – ответил Крил. – Вы будете совершенно довольны, сеньор. Все, как вы заказывали.
– Когда я встречаюсь с Диасом?
Вежливая улыбка исчезла с лица Крила. Он зачем-то заглянул в свою шляпу, нахмурился и печально покачал головой.
– К сожалению, сеньор, это невозможно. Тысяча извинений. Сеньор Диас никого не принимает перед боем... никого... даже президента. Он очень набожный человек. Он молится и молится перед тем, как выйти на арену. Нет, никак нельзя.
– Я должен увидеть его перед боем, – отрезал Кейд. – Я говорил мистеру Уонду, чтобы вы это организовали.
Крил переступил с ноги на ногу. Хлопнул шляпой по жирной ляжке.
– Сеньор Кейд, клянусь вам, я сделал все возможное. Никто не смог бы сделать большего. Но сеньор Диас чрезвычайно тверд. Ни до, ни после боя он не желает никого видеть.
– Диас – глупая раздувшаяся от гордости жаба! – воскликнула Хуана. Глаза ее сверкали. Она повернулась к Кейду. – Если ты хочешь его видеть, кариньо, я все устрою. Ты увидишь, что в Мехико много есть такого, что я могу для тебя сделать!.. А пока я пойду. Надо распорядиться насчет домика. Мы въедем в него завтра. А ночь проведем в «Эль Президенте». Жди меня там. К вечеру буду.
– Эй, погоди минутку. Ты действительно можешь организовать мне встречу с Диасом?
– Конечно. Я попусту не болтаю, – она обняла его и поцеловала в губы. – Я люблю тебя, кариньо. Присмотри за багажом.
И с этими словами была такова.
Кейд поглядел на Крила, который жеманно улыбался своей шляпе. Поймав взгляд Кейда, тот сказал:
– Вам очень повезло, сеньор, что у вас есть такая красивая леди, которая к тому же может достичь невозможного.
– Да, – ответил Кейд и, подхватив свою дорожную сумку, отправился к площадке, где ждал багаж.
* * *
Поскольку Кейд в глубине души был человеком простым и порядочным, то он никак не переставал удивляться своим непрерывным успехам, равно как и не переставал благодарить за это Господа-Бога. Он часто вспоминал свой первый триумф, когда в возрасте десяти лет выиграл приз в одну тысячу долларов на всемирном состязании фотографов-любителей. И с тех пор его жизнь была сплошной полосой везения: он никогда серьезно не болел; у него всегда были деньги и всегда была собственная машина; он никогда не голодал; с ним не приключалось никаких особых несчастий; при необходимости находилась какая-нибудь шикарная дама, готовая разделить с ним ложе.
Возможно, именно поэтому внезапное вторжение в его жизнь Хуаны Рока не поразило его так сильно, как поразило бы оно любого другого, менее удачливого человека. Это, конечно же, не означало, что у Кейда не кружилась голова и что он без всякой благодарности принимал этот сверхщедрый дар богов.
Сидя в баре «Эль Президента» – отеля с подсвеченным огнями искусственным водопадом и огромным бассейном, – потягивая горький чинзано со льдом и ожидая Хуану, Кейд пытался привести в порядок впечатления последних двадцати часов.
Девушка была загадкой. Она призналась, что влюбилась в Кейда сразу же, как только увидела его в «Хилтоне», навела справки, узнала, кто он такой и номер его комнаты. По ее мнению, что может быть естественнее: когда он, Кейд, захочет ее, Хуану, – а он непременно ее захочет, – то легко и незаметно попадет к ней в комнату.
У них до сих пор не было времени как следует познакомиться, хотя, казалось, Хуана про Кейда знала гораздо больше, чем он про нее. Впрочем, он ведь человек известный, может, тут и нет ничего удивительного.
Еще ни с одной другой женщиной он не испытывал такого наслаждения и такого взрыва страстей! Хуана была нежна, умела, слегка отстранена и неистощима.
Он вдруг сообразил, насколько непереносима будет жизнь без нее, и испугался. Ни к кому другому не испытывал Кейд таких чувств. До этого, заводя очередной роман, он всегда был настороже и не давал завлечь себя надолго. А теперь одна только мысль о том, что у них будет дом и они постоянно будут вместе, приводила его в восторг, который, впрочем, немного омрачали воспоминания о Барреде. Но, в конце концов, успокаивал он себя, Барреде уже шестьдесят пять. Ну как может старость тягаться с таким неукротимым, страстным темпераментом? Вспоминая ее взгляды, объятия и поцелуи, Кейд был твердо убежден, что Хуана любит его не меньше, чем он ее. Такая любовь не может быть мимолетной страстью.
Допив чинзано, он прошел в ресторан и съел свой ленч в одиночестве. Он скучал по Хуане, пытался представить, что она сейчас делает и как будет выглядеть их домик. Затем заставил себя переключиться на мысли о завтрашнем бое быков.
Крил пообещал позвонить, чтобы получить дальнейшие указания. Свой автомобиль он предоставил в распоряжение Кейда. Крил был счастлив исполнять роль проводника и водителя при Кейде. Кейд уже объяснил ему, что будет использовать три аппарата и что Крил должен будет сидеть рядом и подавать ему, Кейду, нужную камеру в нужный момент и с нужным объективом, чтобы обеспечить непрерывную съемку. Крил ему нравился. Толстяк просто истекал таким желанием быть полезным, что он не мог не нравиться. Именно Крил предложил купить огромный букет красных гвоздик и украсить комнату Хуаны в отеле, которая была смежной с комнатой Кейда. Именно Крил и сбегал за цветами, а потом инструктировал горничную, как их лучше всего разместить.
После ленча Кейд поднялся в свой номер и плюхнулся в постель. Он хорошо поел и чувствовал себя покойно. Да к тому же предыдущая ночка была бессонной и довольно утомительной. Кейд заснул.
Проснулся он уже в сумерках, что-то около семи часов вечера. Поднялся, чувствуя себя хорошо отдохнувшим, принял душ. Когда выходил из ванной, услышал звонок телефона.
Звонила Хуана.
Но в трубке слышны были еще и мужские голоса, бренчанье гитары, взрывы смеха и чье-то пение. Мужчина пел фальцетом, от которого у Кейда заныли зубы.
– Откуда ты звонишь? – спросил он с тревожным подозрением.
– Из кафе, – ответила Хуана. – Этот шум меня бесит! Слушай, кариньо, Диас встретится с тобой завтра в половине третьего. Он будет в «Отеле де Торо». Подходяще?
