Хлопнула дверь подъезда. Появился Кемал со своей собачонкой, принялся прохаживаться взад-вперед, дожидаясь, пока собака сделает свои дела.
Вадим увидел, как по улице на большой скорости несется «девятка» с затемненными стеклами. Он знал, что это за машина: точно такая же стояла вчера на стоянке у Курского вокзала.
Машина резко затормозила и припарковалась у тротуара.
«Только этого еще не хватало!» — раздраженно подумал Вадим, глядя на уставившегося на «девятку» Кемала. Из «девятки» со стороны водителя выбрался седой, направился к противоположному дому, скрылся в арке. Кемал тут же потерял к машине всякий интерес. Он погулял еще минут десять, прежде чем исчезнуть в подъезде, и тут же из арки вышагнул седой, а из машины выбрался его напарник. «Господа чижики» оглянулись и заспешили к подъезду. Вадим Георгиевич почувствовал, как в теле зарождается противная мелкая дрожь, нащупал в кобуре на поясе газовый пистолет. Вообще-то пистолет был тестя, но еще полгода назад выпросил он его у Михаила Леонтьевича. Зачем, спрашивается, он этот пугач взял? Для того чтобы чувствовать себя уверенней, если вдруг возникнут непредвиденные обстоятельства? Какая, к черту, уверенность — ведь у «чижиков» пушки самые что ни на есть настоящие!
* * *
..Митроша сидел на табурете в огромной кухне светом мощной лампы итальянского дизайна. Люся забинтовывала ему голову. Он водил глазами из стороны в сторону, поражаясь богатству кухонного интерьера.
Гарнитур действительно был славный: со встроенными СВЧ-плитой, посудомоечной машиной, четырехкамерным холодильником с кучей кнопок, панелей, подсветок — почти как космический корабль. Посреди кухни стоял большой дубовый стол. Митроша любовно поглаживал рукой гладкую поверхность столешницы.
Пока Люся возилась с Митрошей, Иван Палыч подсуетился насчет закуски, и вскоре на столе появилась запотевшая водка, икра, сыр, колбасы…
— А ты, я смотрю, никак разбогател, — сказал Митроша, сглатывая слюну.
— Угу, — кивнул хозяин. — Оливки какие предпочитаешь; зеленые или черненькие?
— Тех и других, и побольше, — пошутил Митроша.
Люся с Иваном Палычем рассмеялись.
— Я вам все обработала. — Люся обрезала ножницами концы бинта. — Ну-ка, наклоните голову! А теперь поднимите. Не кружится? Черных кругов перед глазами нет?
— Нет вроде. — Митроша счастливо улыбнулся. — Спасибо вам, Люсечка, а то бы помер. — Он поцеловал ей руку и, целуя, подумал, что рука-то совсем не бабская, девичья.
— Пойду переоденусь, — сказала Люся. Когда она вышла, Иван Палыч весело хлопнул в ладоши и подмигнул Митроше:
— Ну что, вмажем по стаканчику, как раньше?
— Можно, наверное, — пожал плечами Митроша.
Иван Палыч тем временем вместо рюмок достал обычные граненые стаканы, разлил водку.
— Ну, со свиданьицем, дорогой ты мой! Они выпили.
Митроша стал с жадностью поглощать закуски. После всего случившегося в нем проснулся зверский аппетит.
— Паспорт жалко. Придется теперь по ментам бегать.
— Какой черт тебя в забегаловку понес?
— Ты, Палыч, чем торгуешь?
— Я? — Иван Палыч неопределенно пожал плечами. — Да так, памперсами.
— Канта я искал.
— Философа, что ли? — удивился хозяин.
— Во-во, философа. Я ведь раньше, мил-друг, недвижимостью торговал. У мудака одного работал в «Гаранте плюс». И неплохо работал. Детям помогал. Богатства особого, конечно, не было, но все-таки… А потом меня подставили, хоть караул кричи. На тридцать штук опустили. Квартиру пришлось продавать. Сейчас у дочери живу. И ведь как ловко все, суки, подстроили! И печать у меня в портфеле оказалась, и бланки фирменные, и заполненный договор, согласно которому я должен был шесть тысяч аванса на сделке взять. Ты скажи, какой дурак такие деньги в бумаги забивает?
— Левая сделка? — поинтересовался Иван Палыч, снова доверху наполняя стаканы.
— Не-ет, я такими дозами не могу! — запротестовал Митроша. — Еще под стол упаду.
— Ну и что? Падай! Квартира большая, найдем, где постелить.
Они чокнулись, Митроша отпил совсем чуть-чуть.
— Да, типа левой сделки приписали. Ну, хочешь из агентства человека выжить — скажи ему об этом. Зачем же так опускать?
— Значит, ты у нас невинный совсем? — Иван Палыч рассмеялся и хлопнул Митрошу по плечу. — Нет, ну надо же, встреча на Эльбе через двадцать с лишним лет! М-да, удивительное дело! И как это я тебя в бистро не узнал? Ну, хорошо, обидели тебя. А Кант-то здесь при чем?
— Кант? — Митроша задумался, пристально поглядел на захмелевшего друга. — Кант — это черный маклер. Самый крутой на весь бывший Советский Союз. Миллионные сделки проворачивает. Понял?
— Это кто ж тебе сказал?
— Есть люди. Да ладно, чего там! — Митроша махнул рукой и стал намазывать икру на хлеб.
— Значит, через Канта ты хотел наказать своих обидчиков?
На этом месте в комнату вошла Люся в дорогом шелковом халате. Митроша остолбенел с недомазанным бутербродом в руке. Волосы с проседью куда-то исчезли, пропали также очки и морщинки. «Ну да, парик, макияж, — догадался Митроша. — Только женщины обычно молодятся. А эта…»
— Люсечка, вы молодеете прямо на глазах. Вам и тридцати не дашь!
— А вы и не давайте, — улыбнулась Люся, садясь за стол. — Мужики, вы охренели, что ли, стаканами водку пьете?
— Все, Люсь, завязали. Это уж мы так — молодость вспомнили. — Иван Палыч вскочил, принялся Ухаживать за женой. Положил салата, налил вина. Водку теперь разлил по крохотным хрустальным рюмкам.
— Ну что же, за обретение старых друзей, —сказала Люся, поднимая бокал с вином. Они выпили.
— Представляешь, Люся, Канта он искал, Митроша-то, — хихикнул Иван Палыч.
— Кто это? — спросила Люся, даже отставив бокал.
— Философ, мать его так! Ты дурило, Митроша! — Иван Палыч покрутил пальцем у виска. — Я хоть с бандитами и не дружу, но знаю: Канта искать — все равно что против ветра… плевать. Ничего, кроме неприятностей. Все его знают, но никто никогда не видел. Как Бога, понял?
— Почему это? — Митроша смотрел на Люсю, все больше очаровываясь ее красотой.
— Потому что Кант — тихушник. Нет у него ни боевиков, ни бригадиров. Защитить некому. Один он работает, понимаешь, один! А свидетели ему не нужны.
— М-да. — Митроша потрогал забинтованный затылок. — Похоже, его пацаненок был. А только все равно мне Кант нужен — самому мне это дело ни за что не провернуть. Кишка тонка.
* * *
«Чижиков» не было минут двадцать, и Вадим Георгиевич начал нервничать. А вдруг они там метелят почем зря? Мало ли — заартачился, сказал что-нибудь поперек… бандиты этого ох как не любят!
Вадим Георгиевич тяжело вздохнул. В кармане его пиджака лежал паспорт Паши со штампом о выписке. Все честь по чести — он теперь не владелец квартиры. Ордер переписан на некоего господина Ширко. Черт возьми, где же они? Ведь по-человечески просил!
Наконец, из подъезда появились трое — «чижики» вели Пашу под руки. Парень едва держался на ногах.
«Кололи, сволочи! — догадался Кравцов. — Кололи, а потом ждали, пока он „поплывет“.
Пашу усадили на заднее сиденье. «Чижики» гоже сели в машину, и «девятка» сорвалась с места.
Вадим Георгиевич несколько раз про себя повторил номер машины на тот случай, если отстанет по дороге. Нет, он не должен от них отставать! Тронул свой «фольксваген» с места. Резко развернулся, поехал следом за «девяткой», стараясь прятаться за другими машинами и не попадаться бандитам на глаза.
«Девятка» свернула на Тверскую.
«Они же хотели в Курскую губернию!» — озабоченно подумал Вадим, вспомнив слова нервного.
* * *
Весь стол был уставлен бутылками, тарелками, пакетами с соком. Посреди на деревянной подставке стояла высокая сковорода с жареным мясом. Митроша с Иваном Палычем были уже изрядно пьяны. Люся потягивала вино из бокала и смотрела на них насмешливо.
— А помнишь, как мы к особистам попали? — вспоминал Иван Палыч.
