советское дерьмо не надо. Из него в слона с метра не попадешь.
— Говорит, что вернет, — обрадовал капитана Краснов и попрощался. Повернул голову и вновь взглянул на просвечивающееся под халатом притягательное шпионское тело. Та взглянула на него так, будто хотела испепелить взглядом:
— На дорогу смотри, а то кому-нибудь в зад въедем.
— Я бы хотел кое-кому в зад въехать, — спошлил сыщик.
— Только попробуй, — грозно произнесла шпионка и махнула пистолетом. — Мне надо до рынка доехать, вещи купить. Я голой и босой по Москве не пойду.
— Тебе голой лучше, — Сергей снова покосился на ноги Барби.
— Ну-ка, останови, — приказала захватчица.
— Еще не доехали, — воспротивился сыщик, но та приставила пистолет к его шее, и он подчинился. Подкатил к бордюру и встал. Заглушил мотор и повернулся.
— Ну?
«Восьмерка» припарковалась на эстакаде. Слева проносились машины, справа по тротуару шли прохожие, но они не видели, что творится в салоне, так как у легковушки были тонированы стекла.
Барби испытующе посмотрела на сыщика, облизала пересохшие губы, опустила правое переднее сиденье и приказала:
— Ложись.
— Это еще зачем? — удивился мужчина.
— Узнаешь, — коротко сказала она, схватила Сергея за плечо, и уложила. Выдернула из брюк ремень, перевернула на живот, завела руки за спину и крепко спутала.
— Ты чего? — сказал обескураженный сыщик.
— Ничего, — тихо ответила захватчица, уложила Краснова поудобнее и замерла.
«Неужели она меня хочет? — подумал он. — А чтобы я ее не обезоружил, она меня связала. Глупенькая. Я бы ее с руками лучше удовлетворил».
Шпионка положила пистолеты в бардачок, приблизилась и ласково поцеловала Сергея в губы. Ее горячий скользкий язык протиснулся в рот и затанцевал внутри. Барби раскраснелась и часто задышала, затем спустила с Краснова штаны и сняла их.
— Это изнасилование, — сказал он.
— Не нравится? — прошептала она.
— Нравится, очень нравится. Но я хочу дотронуться до тебя, поласкать.
— Потом, если будешь себя хорошо вести, — пообещала Барби, сняла с сыщика трусы и метнула на руль. Они повисли флагом о капитуляции, возвестили о том, что Краснов сдался.
В машине заниматься сексом неудобно — места мало, но для заведенных, стремящихся к постижению любовной истины партнеров рай и в шалаше.
В салоне стало жарко и душно, аж стекла запотели. К тому же «восьмерка» немного раскачивалась на мягких рессорах, чем выдавала любовников. Но никто на нее внимания не обращал и тем более никто не мешал.
И вот красотка дошла до высшего наслаждения и довела Серегу. Он не стал терпеть и кончил. Вместе с ним взорвалась сильнейшим оргазмом и красавица. Ее крик слышали все проезжавшие мимо водители. Несмотря на рев моторов, грохот кузовов и скрип тормозов. Они подумали, что кто-то сбил кошку.
Барби упала на сыщика и лежала без движения дольше минуты. Только часто дышала. Потом подняла голову и отстранилась. Села в водительское кресло и расслабилась. Выдохнул и мужчина. Он смотрел на обольстительную шпионку и думал:
«Этот всплеск любовных эмоций — действие снотворного газа, которым Катя ее накачала. Я ведь тоже испытал огромное сексуальное желание. Видимо, это вещество действует на мужчин и на женщин одинаково — будит в них половой инстинкт. И никакая мораль, нравственность, воспитание и запреты не могут ему противостоять. В таких химических веществах скрыта великая созидательная сила. Химия — это творчество, химия — это гениальность, химия — это любовь, химия — это наслаждения, химия — это жизнь».
Барби опустила стекло, и в салон влетел свежий ветерочек. Дышать стало легче, и жить стало веселей.
Шпионка подняла халат, хотела его одеть, а потом бросила на пол.
— Руки развяжи, — попросил Краснов. — Затекли.
— Конечно, — с готовностью произнесла она и помогла Сергею перевернуться. Перед тем как распустить ремень, вынула из бардачка пистолеты и один взяла в руку. Потом освободила парня.
Он размял косточки, поднял сиденье и уселся поудобней. Все это время Барби не сводила с него глаз. Любовалась им. Да и было чем.
В свои тридцать с небольшим Сергей был тренирован и по-мужски красив. Он упорно развивал свое тело в тренажерном зале, дважды в неделю бегал и один раз в неделю плавал в бассейне. Придерживался обезжиренной диеты и старался держать себя в великолепной спортивной форме. От природы у него была красивая фигура, а тренингом он ее улучшил и отточил. Нет, Краснов не был похож на культуриста, на качка, а скорее на легкоатлета-спринтера, и на пляже или в бассейне все сразу узнавали в нем атлета. Стройного и сильного, с рельефной функциональной мускулатурой.
И теперь девушка, как и многие, любовалась им, ласкала похотливым, не свойственным для женщин взглядом. Она его хотела, и она его получила. Во всей красе.
Но надо заметить, что и Сергей с наслаждением лицезрел обольстительницу. Сравнивал с Катей и никак не мог определить, кто из них красивее. Катя была спортивная, а Барби женственная. Грудь у нее была больше, и бедра круче, а вот ноги, руки, талии, шеи и лица у обоих восхитительные. Таких женщин не каждый день встретишь.
— Вы с Алекс тоже любовью занимались? — вдруг спросила она.
— Ревнуешь?
— Да. Несмотря на то, что это было до меня.
— Больше не буду, обещаю, — добавил Сергей.
— Верю, — хихикнула она и одела халат.
Сыщик натянул трусы, взял брюки и хотел одеть и их, но шпионка остановила:
— Не надо.
— Почему? — удивился он.
— Как мы в магазин пойдем — ты в брюках и рубахе, а я в больничном халате и босиком?
— А как. Ты в моих вещах, а я голый?
— Я пойду, а ты в машине посидишь, голый, чтобы не сбежал.
— Я и так не сбегу, тебя дождусь. — Сергей хитро посмотрел на девушку.
— Проветрись, я пока твои штаны примерю.
— Трусы дать? — съязвил сыщик.
— Я без них привыкла.
Она быстро одела брюки, затем рубаху и, на удивление, стала очень даже привлекательной. Примерила башмаки сорок четвертого размера и скривилась.
— Тебе идет, — сделал он ей комплимент.
— Спасибо. Давай деньги.
— Сколько?
— Все, что есть, — нахмурилась шпионка.
— У меня две тысячи.
— Давай, не жмоться, остаток верну, хотя вряд ли. Я привыкла жить на широкую ногу.
Сергей вынул из бардачка черное кожаное портмоне и отдал шпионке. Та открыла, увидела деньги и хихикнула.
— На них ничего приличного не купишь. Только тряпье. Но пока и это сойдет.
— Ты транжира.
— Поехали.
Через две минуты они подкатили к стоянке Рижского рынка. Барби одела его туфли, сунула пистолеты в черный целлофановый пакет, взяла его, деньги, ключи от машины, открыла дверцу и вышла.
— Ты извини, что так познакомились. Могли и в другой
