Оба Квина, поставленные в известность об этом аресте, пожелали встретиться с беглецом утром в понедельник, в кабинете инспектора. Прокурор Сампсон и его помощник Пеппер завершили список встречающих.
— Ну, мистер Чейни, — инспектор, в наилучшем настроении, начал допрос после того, как молодой человек, который был не в состоянии держаться на ногах от слабости, сел на предложенный ему стул, — что вы хотели бы рассказать нам о своих приключениях?
Голос Аллана был необычайно хриплым.
— Я отказываюсь от дачи показаний.
Сампсон спросил его:
— Надеюсь, вам понятно, что вы своим бегством возложили на себя тяжелую вину, Чейни.
— Своим бегством? — Он попытался широко раскрыть свои покрасневшие веки.
— А, так это, выходит, было вовсе не бегство, а просто небольшая воскресная прогулка? — Инспектор хихикнул. Но затем вдруг в голосе его почувствовалось раздражение. — Мы уже не дети, чтобы тут шутки шутить. Чего это вы сорвались с места?
Аллан уткнулся взглядом в пол.
Инспектор порылся в ящике своего письменного стола.
— Вам, разумеется, совершенно нечего бояться, Чейни. Вы могли спокойно оставаться, не так ли?
Он вдруг предъявил молодому человеку записку, которую сержант Велье нашел в спальне у Джоан Бретт.
Аллан побледнел как мел.
— Откуда это у вас? — прошептал он.
— А, все-таки это немножечко вывело вас из равновесия… Мы нашли эту записку под матрацем мисс Бретт, если вы так уж хотите знать!
— Она… она не сожгла ее?
— Нет, хватит представляться, мой милый. Будете говорить сами или придется заставлять вас?
Аллан быстро провел рукой по глазам.
— Что случилось? Неужели что-то произошло с мисс Бретт?..
— До сих пор— ничего.
— Как это понимать? — Аллан так и подпрыгнул. — Вы же ее еще не..?
— Что-что?
Аллан тряхнул головой и снова сел. Он стал тереть глаза кулаками, как маленький ребенок.
Сампсон поманил инспектора в сторонку.
— Если он отказывается давать показания, — сказал он, — мы не вправе заставлять его. Также я не вижу смысла запирать его в следственный изолятор. В конце концов у нас нет ни одной улики против него.
— Ты прав. Но прежде чем мы его отпустим, я хотел бы провести еще небольшой эксперимент.
Старик подошел к двери и позвал Велье.
Велье удалился и несколько мгновений спустя вернулся с Беллом, ночным портье из отеля «Бенедикт». Аллан Чейни сидел забившись в кресло. Инспектор показал на него пальцем.
— Белл, узнаете ли вы в этом человеке одного из посетителей Гримшо? Из тех, что приходили к нему вечером в прошлый четверг?
Белл осмотрел свою жертву сзади и спереди и наконец энергично покачал головой.
— Нет, сэр, его там не было. Я никогда раньше не видел этого господина.
Инспектор разочарованно вздохнул. Аллан, который понятия не имел, что значило это представление, все-таки вздохнул с облегчением, почувствовав, что его миновала чаша сия. Белла отпустили.
— Итак, вы не хотите говорить о вашем маленьком скачке в сторону, Чейни?
Аллан провел языком по пересохшим губам.
— Вначале я должен поговорить со своим адвокатом.
— А кто ваш адвокат, Чейни?
— Майлз Вудрафф.
— Выходит, передается по наследству? — сказал инс-лектор с нотками раздражения в голосе. — Можете избавить себя от этого. Мы отпускаем вас, молодой человек.
Аллана вдруг как подменили. Он так и засиял.
— Можете идти домой, но… — Старик угрожающе склонился к нему, — обещаю вам одно: начиная с этого момента вы будете под строжайшим надзором. Я приставлю к вам тень, от которой вы уже не убежите. Хагстрем!..
Детектив встал навытяжку.
— Вы пойдете с Чейни домой. И глаз с него спускать не будете!
Хагстрем ухмыльнулся и взял молодого человека под руку. Аллан попытался высвободиться, но протестовал как-то не особенно всерьез. Он так скверно себя чувствовал, что в глубине души был даже благодарен за сопровождение.
Эллери Квин за время этой интермедии не издал ни звука. Он разглядывал свои ухоженные ногти, время от времени вздыхал, дымил как паровоз и старался заглушить свою печаль. Только когда Пеппер, проводив Чейни и Хагстрема каким-то странным взглядом, обратился к Сампсону с довольно необычным замечанием, он снова навострил уши.
— Мне кажется, Хагстрем пошел гулять с убийцей, шеф.
Сампсон спокойно ответил:
— Обычно вы такой тертый калач, Пеппер… Почему вы хотите взвалить вину на Чейни?
— Потому что в решительный момент он пытался сбежать!
— Великолепно! Но ведь до сих пор в судах было как-то не принято считать кого-либо преступником только на том основании, что он взял да и скрылся.
— Мое чутье меня никогда не обманывает, — продолжал настаивать Пеппер.
— Все это глупости, — отрезал инспектор. — Вы же совершенно точно знаете, Пеппер, что у нас нет против Чейни ни единой улики. А если с ним что-то неладно, так мы это выясним… Что случилось, Томас? Тебе, кажется, не терпится сообщить какую-то новость.
И в самом деле сержант Белье нетерпеливо глядел то на одного, то на другого, пытаясь встрять в разговор. Он затаил дыхание, а потом выпалил:
— У меня там, в приемной, сидят они оба!
— Кто?
— Та дама, с которой Гримшо ссорился в кабачке у Шика, и ее муж. Она — некая Лили Моррисон. Раньше у нее были какие-то отношения с Гримшо. Пока Гримшо сидел в кутузке, она выскочила замуж.
— Пригласи Шика!
— Уже ждет в приемной.
Мгновение спустя порог кабинета перешагнул владелец кабачка с багровым лицом. За ним неуверенно шла статная блондинка и огромнейший тип с толстым ирландским носом и колючими темными глазами.
Белье позаботился представить:
— Миссис Лили Оделл и мистер Джереми Оделл.
Инспектор указал им на стулья. Они сели, напряженно вытянувшись.
— Пожалуйста, миссис Оделл, — начал инспектор, — не бойтесь, речь идет о простой формальности. Знали ли вы Альберта Гримшо?
Их взгляды встретились, затем женщина отвела глаза.
— Вы имеете в виду того человека, которого нашли задушенным в гробу?
— Да. Вы его знаете?
— Нет. Я узнала о нем только из газет.
— Ага, значит, вот как? — инспектор повернулся к Шику, который тихо и скромно сидел рядом. — Вы узнаете эту даму?
— Ясное дело, — сказал Шик.
— Когда вы в последний раз видели ее?
— В моем кабачке на 49-й улице. Примерно неделю назад. Вечером в среду.
— При каких обстоятельствах?
— Ну… как раз с тем парнем, с Гримшо…
— И миссис Оделл ссорилась с убитым?
— Это уж точно, — засмеялся Шик.
— Видимо, это дело не такое смешное, как вы думаете, Шик. Итак, вы абсолютно уверены, что видели эту женщину вместе с Гримшо?
— Голову даю на отсечение.
Инспектор повернулся к миссис Оделл.
— И вы продолжаете настаивать, что вообще не были знакомы с Альбертом Гримшо?
Ее вздернутая верхняя губа задрожала. Оделл поспешил ей на помощь. Он оглядел всех угрожающе и процедил:
— Раз моя жена сказала «нет», хотел бы я посмотреть н<? того, кто этому не поверит.
Казалось, инспектора глубоко тронули эти слова.
— Шик, а этого задиристого господина вы когда-ни-будь видели?
Он указал большим пальцем на гиганта-ирландца.
— Нет, не могу утверждать.
— Хорошо, Шик. Возвращайтесь в свое заведение.
Хозяин кабачка тяжело поднялся и вышел.
— Как ваша девичья фамилия, миссис Оделл?
Ее беспокойство заметно возросло.
— Моррисон.
— Лили Моррисон?
— Да.
— Как давно вы замужем за мистером Оделлом?
— Уже два с половиной года.
— Так. Ну, а теперь послушайте меня, Лили Моррисон-Оделл. Вот здесь у меня кое-какие полицейские акты, которые, вероятно, заинтересуют и вас. Пять лет назад Альберт Гримшо был арестован и отправлен в Синг-Синг. С тех пор вы действительно не имели никаких отношений с ним. Это верно. Но несколько лет до этого вы с ним жили… По какому адресу, сержант Велье?
— 10-я улица, дом № 5,—отозвался Велье.
Оделл вскочил, лицо его побагровело от гнева.
— Жила с ним? — проревел он. — Задирай свою юбку, вонючее ты брехло! Я превращу твою задницу в кашу!
С поднятыми кулаками он двинулся на нее, но вдруг его голова дернулась так сильно, что все испугались: не переломился ли позвоночник. Сержант, стоявший сзади, крепко схватил его за шиворот и два раза встряхнул, как нашкодившего мальчишку. Оделл сразу обмяк и без ма* лейшего сопротивления позволил усадить себя на стул.
— Сбавь обороты, парниша, — дружелюбно сказал ему Велье. — Тебе не стоит забывать, что всякие штуки в таком роде легко могут обернуться оскорблением лица при исполнении служебных обязанностей.
