– Это почему?
– Ну… без обид: там другой социальный уровень.
Сказав так, Артем ощутил некоторую неловкость и, решив смягчить ее, начал говорить о Студенецком.
– Студенецкий! Это буржуй-то?! Да я ж его знаю!.. – воскликнул Саша.
Артем тут же потребовал разъяснений.
Ну и выяснилось, что «знаю» – слишком громко сказано. Зарядьев с еще несколькими артистами выступал на корпоративе в фирме Студенецкого, устраивали они что-то вроде развлекательного шоу. Сам-то Александр витиевато назвал это «классическим варьете», но Артем знал, что это за варьете – кривляние перед жрущей полупьяной публикой. Он чуть не плюнул с досады на то, что попался на крючок актерского легкомыслия… Но куда же деваться, сказал «А», скажи и «Б» – пришлось поведать и о деле Студенецкого. Александр выслушал внимательно, сделал такое глубокомысленное лицо, что всю досаду Михеева как сдуло и он едва удержался от смеха.
– Ну что ж, – солидно сказал Зарядьев, – попробую и здесь забросить сети.
Артем от греха подальше не стал дальше протаптывать эту тропинку, лишь кивнул:
– Хорошо. Если что будет, звони сразу же.
– Обязательно!
И тут Артема неожиданно дернуло спросить:
– Слушай! А как парня… ну, таксиста, звать?
– Николай. Фамилию не знаю. Машина – темно-синий «Рено»… А что?
– Да нет, ничего. Ну, ладно, бывай, успехов на сцене!
И они распрощались.
Александр был буквально окрылен. Ветер удач вдруг дунул в его паруса. Все одно к одному! Спектакль, будущий фестиваль и даже небольшие деньги от Михева – все это символы, знаки фортуны, вдруг повернувшейся к нему лицом.
А все отчего? Оттого, что внял словам Артема. Лицедейство не на сцене, в новой обстановке, с иными целями – это было ново, необычно, остро, жгуче! Это встряхнуло почище спиртного или бесшабашного желания встрять в драку.
Размашисто шагая, дыша полной грудью, Саша переживал знакомый вихрь эмоций. Кураж вернулся! – он это чувствовал всем существом. И в таком приподнятом эмоциональном состоянии он вдруг решил позвонить Николаю.
– Коля? Привет, коллега! Узнал?.. Слушай, у меня сейчас один диалог любопытный состоялся… – И он, на задумываясь, поведал Николаю о разговоре с Михеевым, о подозрениях детектива относительно таинственного «Робин Гуда»… и о деле Студенецкого не удержался, разболтал и сознался, что сам является Михеевским агентом.
– Я бы хотел и тебя привлечь… – туманно протянул Зарядьев, на что получил уклончивый ответ.
– Что?.. Да, разумеется, не телефонный разговор, понимаю. Впрочем, думаю, мы к нему вернемся. Что?.. О да, разумеется! Все, будь здоров… Да! Коля, извини. – Саша понизил голос: – Извини за неуместное любопытство… мне по некоторым признакам показалось, что тебе в жизни довелось хлебнуть лиха. Побывать в местах не столь отдаленных… Да?! Ну, так я и понял. Признаюсь, самому пришлось погостить в этой системе, такая вот судьба-злодейка… Да, конечно, конечно, увидимся, все обсудим подробно. До встречи!
Этот неожиданный разговор еще плеснул адреналина в душу, и Зарядьев двинулся дальше, в сторону барачных кварталов. Зачем?.. Да кто ж его знает. Куда понесло, туда понесло. Между двумя домами было нечто вроде пустыря, густо заросшего всякой древесной дичью. Туда по тропке и зашагал артист – уверенно, твердо. Он шел, ухмылялся и думал, что это тропка возносит его вверх, вверх, к свету, к солнцу, к небу!..
Вдруг слева послышались голоса и смех. Точнее, грубое, дебильное ржание. Александр воинственно вскинулся. Что там еще за быдло?! И взял влево.
Там, среди зарослей, на крошечной полянке, устроились с пивом, чипсами и семечками четверо гопников. В центре пейзажа гордо торчала трехлитровая пластиковая бутылка пива «Бригадирское», которую, видимо, пускали по кругу, как индейцы трубку мира. При появлении незнакомого все четверо разом замолчали и изумленно уставились на него.
А он, усмехнувшись, окинул взглядом дурное общество и произнес:
– Ну что, веселая и незнакомая компания? Homo homini lupus est?
– Ты че, мужик? – настороженно сказал один из гопников, как видно, главный, в синей ветровке и черных трениках. – Ниче не попутал?
Пока это было сказано довольно нейтрально.
Александр ощущал распирающую изнутри силу, у него начало стучать в висках, но, к сожалению, усмешка, не сходившая с его лица, показалась парням оскорбительной.
– Не, че-то я не понял, – выпрямился главарь. – Ты че, мужик, «быкуешь», что ли?
– Я, – медленно выговорил Зарядьев и показал взглядом вверх, – иду путями звездными!..
– Ну и иди! – гаркнул вдруг другой пацан, и все недружно заржали.
– Иду, – повторил Александр. – А ты – урод. И все вы уроды!
Он сказал так и, испытав в этот момент острейшее, непередаваемое наслаждение, по-бойцовски выпятил грудь.
– Че?! – повскакали с мест гопники. – Че ты сказал, лох педальный… чмо тухлое… обрыган гнойный… – понеслось со всех сторон. Александр отвечал изысканно и едко, чего придурки, конечно, понять не могли, но чувствовали, что над ними язвят. – Ну, че ты, козел тупорылый? Тебе что, зубы жмут?.. Генерал, сунь ему в рыло!..
Видать, это у главного в синей ветровке такая кличка – Генерал.
Но ударил первым не он.
Или это Зарядьеву так показалось? Галдели и взмахивали руками вокруг него все четверо – и тот, что справа, взмахом слегка зацепил Александра по скуле.
Скорее всего, это у него вышло случайно, просто не рассчитал. Но этого Зарядьеву хватило.
Вот оно! Ярость, лихость, восторг полыхнули в мозгу, и он с размаху влепил тому парню – целил в глаз, но попал выше, кулак костяшками скользнул по надбровью. И тут же левый глаз у самого вспыхнул залпом ярчайших искр. Понеслось!
Александр молотил гопников отчаянно, сумбурно, ощущая упоение схваткой, хотя и на него градом сыпались поспешные удары.
И вдруг словно погас свет – Саша мгновенно провалился в темноту.
Драка замерла.
Трое застыли, глядя на лежащего, а один ухмылялся, покачивая, как дубинкой, полуметровым отрезком водопроводной трубы в правой руке.
Генерал рывком поднял на него взгляд:
– Ты че сделал, Мося?
– А че я? Ниче… дрыном вон по чайнику… успокоил.
– Да ты, по ходу, его на «глушняк» успокоил.
– Да ну! Так, слегка-то и тюкнул, только фары погасить. – И все же чувствовалось, что Мося слегка струхнул. – Не, пацаны, вы же сами видели, он же неадекват голимый, че с ним делать-то было?! Ну, я и того…
– Ладно, – принял решение Генерал. – Слушай меня! Нас тут не было, никто ничего не видел, не слышал. Поняли? Кого будут трясти – стоять на том твердо! Сейчас все по домам, чтобы в случае чего, это…
– Алиби, – подсказал один из парней.
– Ну! Мося, брось эту дуру, только вытри сперва, чтобы пальцев твоих не было… Ага, вот так. Сифон, почисть карманы у него, типа его бомжи того… с целью ограбления. Чего там?.. Мобила, лопатник? Ну, нормально! Бабки берем, остальное выкинуть, да чтобы никто не нашел… Выкинь, я сказал! Все на бомжей спишут… Ну все, братва, расход!
Звонок Александра застал Николая на линии, он ехал на заказ, и потому не мог говорить долго. Но суть он понял – чего ж тут не понять. Суть ткнула его как шилом. Прошлое встало перед глазами – не прогонишь. И он ответил «да» на последний вопрос Александра, уже думая о своем… затем спохватился, а потом решил: да какая разница!
Он отъездил до конца смены, вернулся домой… где уже никто и ничто не могло помешать ему погрузиться в воспоминания.
И память легко вернула огненный подвал, людей в казенных темных одеждах. Двое стоят, один лежит ничком. У того, что стоит слева, – в руке узкое стилетное лезвие…
Очень белое, бескровное, очень спокойное лицо. Вода. Много воды. Лицо в воде. Это река. Лицо мертвое. Тихий плеск волн. Мертвеца разворачивает течение – как бревно, ничего живого, движение волн кажется живее человеческого тела, и это жутко.
Николай скрипнул зубами и поднялся с дивана.
Сумерки заполняли комнату.
Тот, давно утонувший в реке, был какое-то время самым близким для него человеком. Вместе им пришлось бежать от смерти, грозившей одному из них. Но умер другой. А первый обманул смерть. Он жив. Его зовут Николай Ильин. И живет он в том числе и за того парня…
Николай решительно отогнал воспоминания и пошел на кухню ужинать.
Прошлое отогнал, но пришло настоящее. Частный сыщик Михеев. Артем. Саша все разболтал о своем работодателе…
Не допив чай, Николай выскочил из кухни и бросился к компьютеру. В Интернете без труда нашел список частных детективов города – ну а в нем почти сразу же Артема Михеева с номером мобильного телефона. Тщательно переписал номер в записную книжку и задумался: а зачем я это делаю?.. И тут же себе ответил: а то ты не знаешь зачем! Знаешь, конечно…
Елена проснулась – и разом вспомнила лютый ночной нуар.
Это было как вспышка черного пламени, обжегшая ее до судорог души. Она закрыла глаза, застонала от бессилия. Захотелось выкинуть себя на помойку. А потом ее пронзил острый приступ мстительности.
