— Так какого дьявола тебе нужно? — резко спросила она.
Санди Паркер выглядела, как всегда, безукоризненно. Каждый прямой светлый волосок на ее коротко стриженной голове знал свое место. Поверх пижамы строгого покроя на ней был черный халат с поясом, на ногах — кожаные мокасины. Я прошел мимо нее и стал подниматься вверх по лестнице.
— А куда это, позволь тебя спросить, ты направляешься? — сердито спросила она.
Я не удосужился ей ответить. Она догнала меня, прежде чем я успел подняться на самый верх, и ухватила за рукав.
— Да что ты себе позволяешь? Врываешься среди ночи в чужой дом и ведешь себя как хозяин.
Я вырвался и продолжил свой путь. Сквозь дверной проем был виден мягкий свет, отбрасываемый лампой на ночном столике, поэтому я сразу направился в спальню. Огромная овальная кровать с шикарным убранством: белое атласное покрывало и подушки цвета красного вина.
Блондинка повернула головку, затем открыла голубые глаза и недоуменно уставилась на меня. Элисон Вейл испуганно вскрикнула и приняла сидячее положение. Покрывало соскользнуло с ее плеч, обнажив пухлые полные груди с розоватыми сосками и отчетливые рубцы под левой грудью.
— Что он здесь делает? — спросила она запинаясь. — Это тот ужасный человек из бара, который в ту ночь…
— Не волнуйтесь, мисс Вейл, — поспешно заметил я. — Я как раз собирался уходить.
— Все в порядке, дорогая, — сказала Санди Паркер таким нежным и ласковым тоном, какого я даже не мог себе представить в ее устах. — Все под контролем. Ты спи, спи.
Элисон Вейл вновь опустила голову на подушку и натянула покрывало до подбородка.
— Не задерживайся, милая, — прошептала она. — Твоей маленькой Элисон ужасно одиноко.
— Я отлучусь ненадолго, дорогая, — быстро проговорила Санди Паркер. — Только попрощаюсь с мистером Холманом и сразу вернусь.
Я решил, что больше не могу выносить эту слезливую галиматью, и вышел из спальни. Гостиную было нетрудно отыскать. Я включил свет и направился к бару. К тому времени, как я налил себе выпить, Санди Паркер была уже рядом. Ее лицо покрылось багровыми пятнами.
— Ты понимаешь, что ты мог наделать, — проговорила она скрипучим голосом. — Так напугать ее! Элисон — очень хрупкое создание, она не выносит никаких шоковых ситуаций.
— Ну ладно, хватит с меня этого! — вскричал я.
— Что?
— Ты одурачила меня, — сказал я. — С самого начала ты дурачила меня, Санди.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Я сделал передышку и отхлебнул глоток из бокала. Я не почувствовал вкуса спиртного. Видно, с некоторых пор мой желудок не реагировал на алкоголь. Меня обуяло жгучее раздражение, и чесались руки — так хотелось врезать Санди Паркер прямо между глаз.
— Ты с самого начала знала, в чем дело, — выпалил я. — Элисон ничего не может утаить от своей крошки.
Я испытал легкое удовольствие при виде, как она вздрогнула, заслышав столь необычные в моих устах слова.
— Пит работал на Эдди Брауна, — сказал я. — Его осенила прекрасная идея заняться шантажом после того, как он услышал о деньгах, предложенных ей за телерекламу. Он угрожал ей в противном случае показать эту пленку спонсору, шефу телесети и еще кому-нибудь. Но ты не доверяла мне, Санди. Поэтому ты навешала мне на уши всю эту лапшу о том, что в жизни Элисон после ее развода с Дуэйном Ларсеном произошло что-то загадочное. Тогда, на следующий день после моей разборки с Питом в баре, ты сказала, что Элисон исчезла. Чтобы лишний раз подстегнуть меня, да?
— Ну, если тебе так хочется, — подтвердила она холодно. — Элисон была у меня в безопасности. Я бы никому не доверила присматривать за ней. Особенно тебе, Холман.
— Ты сама снабдила меня информацией, ведь верно? — продолжал я. — Только искаженной. Для начала о Дуэйне Ларсене, потом всю эту чушь о том, как Пит звонил по телефону и называл ее Глорией Ла Верн. Никогда он не называл ее Глорией Ла Верн, он просто упомянул об интимных отношениях, которые одно время связывали ее с Глорией Ла Верн и которые запечатлены на кинопленке, снятой Эдди Брауном и Чарли… Чарлзом Стрэттоном. Так?
— Они так накачали ее марихуаной, что она не соображала, что делает, — гневно выпалила Санди. — Это порочные люди! Они заслуживают…
— Они мертвы, — сообщил я.
— Они что?
— Мертвы, — сказал я. — Эдди Браун, и Пит, и Глория Ла Верн, настоящее имя которой Сильвия Мэдден, и Чарлз Стрэттон.
— Мертвы? — У нее отвисла челюсть. — Ты убил их?
— Тем или иным способом они убили себя сами. Возможно, этого не случилось бы, расскажи ты мне всю правду с самого начала о том, что тебе нужно было лишь вернуть пленку с фильмом, чтобы никто не мог шантажировать Элисон и она могла бы спокойно жить дальше и сниматься в этой рекламе.
— Если ты так хорош, как говорят, подумала я, то ты и сам до этого докопаешься. Вот ты и докопался.
— Именно. Докопался.
— Но ты не заполучил пленку, — сказала она с горечью. — Поэтому я не заплачу тебе ни цента, Холман. Ни одного вонючего цента! И я растрезвоню повсюду, что я поручила тебе дело, а ты его провалил. К концу недели от твоей репутации останутся лохмотья.
Я позволил ей высказаться, а потом сказал:
— Пленка у меня.
— У тебя?! — Ее глаза засветились радостью. — Это прекрасно! Забудь, пожалуйста, что я тут только что наговорила! С моей стороны это было глупо, Рик. Где она?
— На улице в машине.
— Принеси ее, — взмолилась она. — Принеси, чтобы я могла ее сжечь. Пожалуйста!
— С какой стати, черт побери, я должен это делать? — Я улыбнулся ей одной из самых мерзких своих улыбок. — На сколько замахивался Пит? На пятьдесят процентов? Шестьдесят? Может быть, семьдесят? Я не жадный, милочка. Я согласен на пятьдесят процентов. Постой-ка, дай посчитаю. Сколько будет пятьдесят процентов от четверти миллиона долларов?
— Ах ты, подонок! — в отчаянии воскликнула она. — Ты не посмеешь!
— Назови хотя бы одну причину, почему нет?
— Я… — Она открывала и закрывала рот несколько раз, но оттуда не вырвалось ни единого слова.
— Я могу назвать причину, — сказал я. — Я торчу от тебя, Санди. Вообще от лесбиянок. Ты проведешь со мной недельку в моем доме, и я соглашусь на пятнадцать процентов от четверти миллиона. Ну как, согласна?
Багровые пятна постепенно поблекли, и ее лицо стало мертвенно-бледным. Ладони сжались в кулаки, и она слегка постукивала ими по бедрам.
— Хорошо! — пробормотала она наконец.
— Возьмешь недельный отпуск на работе и дома, конечно, — продолжал я. — Я бываю ненасытен, когда дело касается таких красивых блондинок, как ты, Санди.
— А что будет с Элисон? — процедила она сквозь зубы.
— Ведь это всего на недельку. Может быть, ей заняться вязанием?
Тут мне показалось, что она сейчас взорвется, и я буду погребен под мельчайшими осколками Санди Паркер.
— Сядь, — сказал я. — Выпиши мне чек за мои услуги. Сумма — пять тысяч долларов, но ввиду того, что мне досталось на орехи, пусть будет семь. А я пойду пока принесу пленку.
Когда я выходил из комнаты, она все еще тупо смотрела на стенку позади бара. Чтобы взять коробку с пленкой с переднего сиденья машины и вернуться в гостиную, не требовалось много времени. Она тем временем приготовила мне выпивку и теперь хлопотала над своим бокалом.
— Вот чек, — указала она кивком.
Я взял чек, на нем значилась сумма в шесть тысяч пятьсот долларов.
— Я сказал — семь.
— Ты добавил две тысячи за «орехи», — сказала она. — Я вычла пятьсот за «орехи», на которые мне только что досталось от тебя, Рик. Возможно, я и заслужила это, но зачем же нужно было вести себя так грубо?
Я положил коробку с пленкой на стойку.
— Я полагаю, близкие отношения есть близкие отношения, независимо от того, людей каких полов они связывают.
— Это самая ценная мысль, которая родилась у тебя на этой неделе? — холодно усмехнулась она.
— Думаю, что да. — Я убрал чек в бумажник. — Бесполезно убеждать тебя не делать того, чего я сам никогда бы не сделал, потому что ты все равно сделаешь, как захочешь, ведь так, милочка?
Прислуга обнаружила тела на следующее утро, и это событие стало сенсацией дня. Но уже через день оно утратило свою первоначальную сенсационность. Полиция терялась в догадках. А еще через день какой-то придурок, к тому же оказавшийся метким стрелком, взобрался с винтовкой на водонапорную башню и застрелил насмерть пять человек. Вот таким образом и была поставлена точка в моей истории.
Еще через пару дней мне позвонил Мэнни Крюгер.
— Привет, Рик, дружище, — сказал он с явным воодушевлением. — Как твои делишки?
— Прекрасно, — осторожно ответил я, — а как у тебя?
— Просто класс! Лучше не бывает! Мы подписали сегодня контракт с агентом Дуэйна Ларсена, так что сделка состоялась.
