— Не очень, — признался он. — Но слушать Хаммонда и одновременно видеть выражение лица Лейверса — это уж слишком! Я не в силах такое выдержать! Надеюсь, что вы что-нибудь предпримете, Уилер, а я со своей стороны постараюсь достать для вас по оптовой цене средство, усиливающее половую потенцию!
— Премного благодарен, док. Но в тот день, когда мне понадобятся возбуждающие средства, я повешу свои яйца на стену и сяду писать мемуары!
— Будет интересно почитать, хотя их вряд ли опубликуют. Ладно — с твоей головой все о’кей. Если будет что-нибудь беспокоить, тут же мне позвони.
Я вышел на улицу в яркий, безоблачный день и в ближайшем же ресторанчике проглотил бифштекс. Затем отправился в отель «Звездный свет», разыскал Гарри Стенсена. Его номер оказался на девятом этаже. Гарри сразу открыл дверь, а завидев, кто к нему пожаловал, усмехнулся:
— Разжалованный лейтенант! Ищете работу? Если хотите, могу дать рекомендательное письмо в детективное агентство Лос-Анджелеса.
— Хочу поговорить с вами о Томе Вуде, — ответил я. — Или вы его больше не защищаете?
— Защищаю. Хотите дать свидетельские показания?
— Может быть, — ответил я.
Стенсен внимательно посмотрел на меня, потом отошел в сторону.
— Вам лучше войти.
Я прошел в номер, а он закрыл дверь.
— Хотите выпить, лейтенант?
— Спасибо. Скотч с содовой.
Стенсен вызвал официанта и сделал заказ. Себе попросил скотч с водой. Когда официант вышел, я приступил к делу.
— Мартенс передумал вам звонить сразу же, как только Вуда арестовали. Уинтерманн предположил, что, очевидно, союз не захочет, чтобы в качестве защитника Тома Вуда, обвиняемого в убийстве, выступили вы.
Стенсен холодно улыбнулся.
— К черту Уинтерманна, к черту Мартенса, а если надо будет, к черту весь союз! Том Вуд — мой друг.
— Даже не подозревал, что в вас развито это чувство.
— Да, я не часто даю волю чувствам, — признался Стенсен. — Том Вуд — исключение. Я также не часто даю волю ненависти. Но Пол Уинтерманн — это второе исключение. Теперь вам все ясно, лейтенант?
— Думаю, да. Я тоже уверен — Том Вуд невиновен. А если удастся доказать это, меня будут считать умным лейтенантом, а не болваном, как сейчас. Теперь вам ясна моя позиция?
— Совершенно. И что же дальше?
— Вчера днем, когда я задавал вопросы Тому Вуду, он поссорился с Перл, — продолжил я, когда за официантом закрылась дверь. — Вернувшись с кофе, Перл изменила свое показание — заявила, что накануне вечером, сразу после десяти, Том разговаривал с кем-то по телефону и тут же уехал. Помните?
— Разумеется.
— Вуд хотел все это мне объяснить, но вы заткнули ему рот…
— Точно. — Стенсен тяжело вздохнул. — Объяснения Тома мало чем могли вам помочь. Дело в том, что ему кто-то позвонил и сообщил, что прилетел Джордж Ковски, ждет, когда за ним приедут. Том поинтересовался, кто говорит. Ему ответили, что это служащий справочного бюро аэропорта. Том немедленно поехал за Ковски, но, разумеется, его там не оказалось.
— И его не насторожило, с чего это Ковски просил связаться с ним какого-то клерка? Почему сам не позвонил?
— Нет. Тома действительно застали врасплох. Он ведь ждал Ковски только на следующий день. Подумал, его заставили прибыть раньше какие-то неотложные обстоятельства, забеспокоился, хотел поскорее выяснить, что случилось…
— Похоже, убийца постарался выдернуть Вуда из дома и таким образом лишить его алиби на время убийства.
— Похоже, — согласился адвокат, сардонически улыбаясь. — Остается убедить в этом судью. Только мне это будет сделать нелегко. Получилось, что у Тома на самом деле нет алиби.
— Получилось, — подтвердил я. — А где он болтался весь прошлый вечер?
— Сначала подбросил меня сюда, в отель, затем отправился по барам. Том был в ужасно подавленном настроении — на него очень сильно подействовало убийство, затем эта ссора с Перл… В общем, в итоге набрался вчера изрядно, чего никогда раньше с ним не бывало. Даже не помнит названия баров, где пил.
— А что вы можете рассказать о Ковски и тех сведениях, которые он должен был представить комитету Сената? В какой мере они могли повлиять на положение Вуда?
— Не знаю. — Стенсен провел ладонью по волосам. — Честно, не знаю, Уилер. Но абсолютно уверен, что Том никогда не использовал денежные фонды профсоюза в личных целях. Ему это было ни к чему — при его-то зарплате и неограниченной оплате любых расходов. Думаю, показания Ковски выставили бы в неприглядном свете не Вуда, а верхушку администрации союза.
— Как вы считаете, зачем понадобилось убрать Фореста?
Стенсен пожал плечами.
— И этого не знаю. А у вас какая версия?
— Вероятно, парню просто не повезло. Возможно, тот, кто убил Ковски, привез затем его тело в Хилл-Сайд, стал перекладывать в багажник Фореста, а он вышел в этот момент и все увидел. В панике преступник убил и его. Пока прятал где-то новое тело, в машину Фореста села Белла Вуд и уехала.
— Звучит логично, — оживился Стенсен. — И кто же убийца обоих?
— На данный момент один из троих — или Тино Мартенс, или Джонни Барри, или Том Вуд.
Он печально усмехнулся.
— Выходит, мы пока ничем не можем помочь Тому?
— Вуд прав: ему хотят предъявить ложное обвинение. С ключами и оружием в портфеле кто-то явно переусердствовал…
— И с этим согласен, — кивнул адвокат. — Но продолжаю надеяться, что мне не придется доказывать это судье.
— Будем надеяться вместе. Спасибо за скотч. Мне пора.
— Рад, что заглянули, лейтенант. — Стенсен встал, проводил меня до двери и на прощание сказал: — А знаете, больше всех мне жаль Перл Сэнджер. Она мне нравилась. Перл была честной и преданной женщиной. — Он устало улыбнулся. — Качества, с которыми не часто приходится сталкиваться адвокату.
— Мне тоже нравилась Перл, — признался я. — Вот не успел у нее научиться раскачивать шелковые кисточки одновременно в разные стороны…
Выражение лица Аннабел Джексон, когда она меня увидела, стало таким, какое обычно бывает у людей на похоронах.
— Привет, Эл, — негромко сказала она. — Как дела?
— Просто замечательно!
— Конечно! — с сочувствием произнесла Аннабел. — У тебя бывало и похуже!
— Ты копаешься в моей личной жизни? — с шутливым негодованием спросил я. — Заглядываешь по ночам в окна моей квартиры?
— Вот есть в тебе одна черта, Эл Уилер, которая мне страшно не нравится, — разгоряченно выпалила секретарша шерифа. — Это твое самодовольство!
— Ищу Полника, — перебил я решительно. — Ты его не видела?
— Он у Лейверса. Доложить о тебе?
Какое-то мгновение я обдумывал ее предложение.
— Лучше подожду, — пришел я в итоге к выводу.
Аннабел склонилась над пишущей машинкой и принялась колотить по клавишам, будто они были частью моего лица. Я закурил сигарету и погрузился в глубокое раздумье о жизни. Вот почему, скажем, хороших женщин навалом, а плохой не сыщешь днем с огнем?
Через пять минут Полник вышел из кабинета шерифа, осторожно прикрыв за собой дверь. Когда заметил меня, лицо его на мгновение просветлело, но тут же и скисло.
— Привет, лейтенант! — поздоровался он сиплым голосом. — Вы пришли забрать свои вещи?
— Нет. А что, нужно это сделать?
— Шериф только что разговаривал с капитаном Паркером, — доложил сержант мрачным тоном. — В понедельник вы возвращаетесь в отдел убийств. Из того, что говорил Лейверс, я понял: Паркеру не очень-то хочется брать вас обратно. Лейверс спорил с ним по этому вопросу.
— Не знаю, что во мне такого, от чего они так из-за меня ссорятся, — пробурчал я. — Но догадываюсь: ведь их много, а Эл Уилер на свете один.
— Именно так говорил шериф, — кивнул Полник. — Только другими словами.
— Ради Бога, уволь меня от подробностей! — попросил я. — Что нам сейчас с тобой нужно, так это выпить.
— Да. — У него вновь засияло лицо. — Отличная мысль!
— А я знаю местечко, где это можно осуществить — бар «Калипсо».
Название бара не произвело на Полника никакого впечатления, и только когда мой «остин» проделал уже полпути, неожиданно вспомнил:
— Эй, лейтенант! Бар «Калипсо» — не то ли это заведение, где я по вашей просьбе проверял, были ли там Барри и Мартенс в ночь убийства Ковски?
— Никто не додумается позже вас, сержант, — восхитился я. — Вы совершенно правы.
— Да, ну как же! Покуда буду жить, не забуду это местечко!
— Почему?
— Там самое паршивое пиво в городе. Ни капли больше в рот не возьму!
Минут через десять мы подъехали к бару, вошли внутрь. Послеполуденная торговля тут, похоже, совсем не шла — в зале сидело всего два посетителя. При взгляде на бармена меня передернуло: мягко сказать, если предположить, что по его лицу потоптались, когда он был совсем маленьким.
