Колин Форбс - Атлантический экспресс

Была среда, опасная среда, какой она всегда бывала в начале месяца. Среда, третье декабря. Дул пронизывающий холодный ветер, и улицы этого старинного швейцарского города, с незапамятных времен считавшегося центром европейских интриг, утопали в снегу.

«СПАЛЬНЫЙ ВАГОН. Москва — Минск — Варшава — Берлин — Франкфурт — Хейдельберг — Базель».

Табличка на боку единственного спального вагона, стоявшего на первой платформе, как бы приглашала совершить романтическое и опасное путешествие. Пассажиры давно уже покинули вагон, и теперь он одиноко стоял на базельском вокзале, а табличка придавала ему немного зловещий вид. Каждую неделю этот спальный вагон цепляли к различным поездам, и он совершал путь из центра коммунистической империи в сердце Западной Европы.

В понедельник первого декабря в день, когда советское Политбюро одобрило проведение широкомасштабных военных маневров под личным командованием маршала Григория Прашко, вагон покинул московский вокзал. В 9.20 поезд прибыл в Базель. Сейчас стрелки часов показывали 9.45. Проводники ушли, и вагон стоял пустой на безлюдной платформе. Возле привокзального ресторана стояли двое мужчин в темных плащах и шляпах. Один из них, невысокий и кряжистый, курил французскую сигарету, пытаясь скрыть отвращение — табак был для него непривычным.

— Все тихо, — прошептал он на немецком языке.

— Спокойно, Густав, — ответил второй, более высокий мужчина. — В нашей профессии надо уметь ждать.

В ресторане, за столиком у самой двери, молодая англичанка посмотрела на часы и отпила глоток кофе, который ей совершенно не хотелось пить. Она уже заплатила по счету и была готова уйти из ресторана в любой момент. Эльза Лэнг выглядела крайне непривлекательно — мятый плащ армейского образца, шляпа с обвисшими полями, уродливые очки на пол-лица. Туфли были со стоптанными каблуками, а серый чемодан — обшарпанным. Она продолжала пить свой кофе ровно до десяти часов. Как только секундная стрелка дошла до двенадцати, Эльза встала.

Взяв чемодан, она вышла из ресторана, пройдя мимо двух мужчин в темных плащах и шляпах. Мужчина помоложе скользнул по ней взглядом и отвел глаза. Она шла медленно, близоруко оглядываясь по сторонам, плечи опущены, как будто чемодан оттягивал руку. Густав закурил вторую сигарету «Голуаз» — в напряженные минуты он мог курить что угодно — и кивнул в сторону женщины.

— Ну и уродина, — хмыкнул он.

— Не отвлекайся, — прошипел Вальтер Фишер.

По крайней мере это имя было записано в паспорте, который лежал у него в кармане. Паспорт был изготовлен в отделе фальшивых документов, располагавшемся в подвале здания КГБ на площади Дзержинского в Москве. Фишер нервничал. Перрон быстро наполнялся пассажирами, спешившими на трансальпийский экспресс Базель — Вена и другие поезда. Оба мужчины прошли вперед, чтобы продолжать наблюдение за спальным вагоном, а Эльза Лэнг растерянно пробиралась сквозь толпу.

В этот момент из здания вокзала вышел невысокий мужчина в белой куртке стюарда и быстрым шагом направился к спальному вагону из России. Он уверенно вошел в него, как будто имел на это полное право. Вытянув шею, Фишер увидел, что произошло.

— Кто-то вошел в вагон, — прошептал он. — Одет, как стюард. — Он схватил за рукав своего компаньона, который уже ринулся вперед. — Не спеши. Подождем, пока он выйдет. Надо разобраться с этой белой курткой… — Он снял плащ и повесил его через руку.

Войдя в вагон, стюард в белой куртке быстро направился к третьему купе. Зайдя внутрь, он закрыл дверь, открыл створки умывальника и глубоко засунул правую руку в широкую трубу стока. Кассета была закреплена водонепроницаемой липкой лентой, и стюард бормотал проклятия себе под нос, пытаясь достать ее оттуда. В любой момент могла появиться швейцарская железнодорожная охрана. Он изо всех сил дернул за кассету, и она оказалась в его руке. Сорвав с кассеты остатки липкой ленты, он сунул их в карман.

На перроне толпились пассажиры, когда стюард вышел из вагона и направился к выходу. Фишер и Густав бросились за ним, расталкивая пассажиров. Стюард задел плечом Эльзу Лэнг, беспомощно стоявшую в людском водовороте, и пошел дальше к выходу, где его перехватили. Здесь было безлюдно, только у стены, уткнувшись в газету, стоял усатый мужчина. Пряча под свернутым плащом «люгер» калибра 9 мм, Фишер ткнул дуло пистолета в спину стюарда.

— Только рыпнись, и ты — покойник. А теперь иди туда…

Они провели стюарда в пустынный зал ожидания возле выхода.

— Одевай этот плащ, — приказал Фишер, пряча «люгер» в карман. Пока побледневший стюард выполнял приказание, Фишер не сводил взгляд с усатого мужчины, читавшего газету. — А сейчас садись в тот «мерседес» у тротуара. На заднее сидение.

Поток пассажиров схлынул, и улица была пустынной. Только неприметный фургон, доставляющий белье из прачечной, стоял впереди «мерседеса».

В машине Густав профессионально обыскал стюарда. Фишер уселся на место водителя и повернулся назад.

— Нашел только это, — доложил Густав, держа на ладони скрученные обрывки липкой ленты.

— Обыщи его еще раз, да побыстрее. Мы опоздаем на экспресс… — Фишер принялся наматывать шерстяной шарф на дуло «люгера». Это погасит звук выстрела, когда он пристрелит стюарда. Тело они спрячут на полу и накроют рогожкой, так что его не скоро обнаружат. К тому же машина взята напрокат в Мангейме, и пока швейцарская полиция будет наводить там справки, Фишер и его компаньон уже прибудут на трансальпийском экспрессе в Вену.

Матт Лерой, усатый американец, одетый на английский манер, шел по перрону, лениво постукивая по ноге свернутой газетой. Водитель фургона заметил этот сигнал в зеркало заднего вида, что-то сказал сидящему рядом с ним мужчине и вылез из кабины, держа в руке стопку чистых полотенцев. Подойдя к «мерседесу», он наклонился к окошку и сказал по-немецки:

— Выходи из машины и быстро в фургон.

Фишер резко повернулся к нему. Из стопки полотенцев на него смотрело дуло пистолета.

— С вашего позволения. — Человек в комбинезоне левой рукой взял «люгер» с коленей Фишера и сунул себе в карман. Второй мужчина из фургона резко распахнул заднюю дверцу и наставил пистолет на Густава. Стюард быстро разоружил Густава.

Из зала ожидания Матт Лерой наблюдал, как четыре человека залезли в заднюю дверь фургона, а стюард сел за руль и включил зажигание. Только когда фургон двинулся с места, Матт Лерой поспешил на перрон, но, увидев время на больших часах — 10.08, замедлил шаг. Оставалось еще две минуты до отправления трансальпийского экспресса, следующего до Цюриха без остановок.

Внутри фургона Фишер решил отвлечь внимание своих похитителей.

— Что он взял в вагоне? И как он мог потерять?.. — С этими словами он попытался ударить сидящего напротив человека в комбинезоне в пах. Тот увернулся и с силой ударил Фишера по голове пистолетом.

— Очень глупо, — с улыбкой сказал он Густаву и кивнул.

Его напарник обрушил свой пистолет на голову Густава. Оба удара оказались смертельными. На полу движущегося фургона лежали два трупа.

На рассвете следующего дня швейцарский полицейский, патрулировавший по берегу Рейна возле Шаф- хаузена, заметил машину, застрявшую между двух валунов. Понадобилось четыре часа, чтобы прибыло полицейское судно с подъемным краном, и еще час, чтобы вытащить машину из бурного потока. Вытащив ее на берег, полиция обнаружила внутри обнаженные тела двух мужчин с проломленными черепами. Ничего другого им обнаружить не удалось.

Когда Матт Лерой медленно шел по перрону, постукивая газетой по ноге — подавая сигнал водителю фургона, — Эльза Лэнг садилась в вагон первого класса трансальпийского экспресса Базель — Бена, который отправлялся в 10.10. Убедившись, что в коридоре никого нет, она шмыгнула в уборную, заперев за собой дверь. Там она быстро сбросила с себя мятый плащ, поношенные туфли, очки в роговой оправе и бесформенную шляпу. Сняла темный парик и расчесала волосы.

Повесив на крючок свой серый чемодан, она расстегнула молнию на чехле, под которым оказался дорогой саквояж из свиной кожи. Из него она достала туфли фирмы «Гуччи», сумочку «Гуччи» в тон туфель и шубу из соболя, которую одела на себя. Чехол, парик и стоптанные туфли она засунула под дорогое белье. Закрыв саквояж и достав косметичку, привела лицо в порядок. Посмотрев на себя в зеркало, Эльза Лэнг осталась довольна. Очки она сунула в сумочку. Когда Эльза Лэнг вышла из уборной, она совершенно не была похожа на ту неряшливую женщину, которая вошла туда несколько минут назад.