Американский еженедельный журнал «Уорлд репортер» уходит в типографию в пятницу, в одиннадцать часов вечера. Как правило, к этому времени на работе не остается никого, кроме редакторов и корректоров, но атмосфера в нью-йоркской штаб-квартире все равно напряженная.
Объясняется это просто. Свежий номер газеты живет лишь несколько часов: издатель может исправить ошибки достаточно быстро. Но если такой журнал, как «Уорлд репортер», дающий оценку текущим событиям и публикующий прогнозы на будущее, ошибется в своих предсказаниях, он еще долго будет выглядеть глупо. Как, например, тогда, когда в очередном номере журнала напечатали статью про некоего генерала из юго-восточной Азии, назвав его «новой политической силой». Номер попал на прилавки уже после того, как генерал позорно сдался толпе безоружных студентов и был повешен. К счастью, такие неприятности происходят крайне редко. Редакторы знают свое дело, к тому же они осмотрительны и хорошо информированы. Чтобы не попасть впросак, принимаются все мыслимые предосторожности. Телеграфные сообщения поступают непрерывно. По всему миру, в различных часовых поясах, сотрудники региональных бюро следят за национальными службами новостей и передачами местных радиостанций. Отдельные телефонные линии и телетайпные сети связывают главную редакцию с типографиями в Филадельфии и Чикаго. Установлено специальное электронное оборудование для фотонабора. Вплоть до самого последнего мгновения можно сместить акценты в статьях, сгладить критику, превратив ее в дружеское похлопывание по плечу, застраховать ставки и спасти лицо. И вместе с напряженностью в редакции чувствуется спокойная уверенность.
По крайней мере в Нью-Йорке. Тревожная обстановка в региональных бюро в пятницу вечером не имеет никакого отношения к сдаче номера. Ее причина — главный редактор мистер Каст.
Обычно в пятницу вечером, к девяти часам, главы отделов нью-йоркской редакции уже уверены в том, что им предстоит работать над новым номером, и могут себе позволить спуститься на ужин в ресторан на первом этаже. Мистер Каст, однако, не таков. Ему нечем заняться в ближайшие два дня, вплоть до вечера понедельника, когда состоится редакционное собрание, посвященное следующему выпуску. Поскольку он не только главный редактор, но и крупнейший акционер, Каст ни перед кем не должен отчитываться и может, к удовольствию всех заинтересованных лиц, подняться в свой пентхаус и присоединиться к жене и гостям за ужином и бриджем. Он это знает и знает, что сам того добивался, но ему от этого не легче. И в результате он сидит у себя в кабинете и просит принести ему сандвичи с копченым лососем и бутылку «Блан де Блан». А затем с помощью особой папки и безраздельного внимания оператора международной связи он для поддержания самооценки терроризирует региональные бюро.
Мистер Каст выбирает свои жертвы с особой тщательностью. Обычно это люди, для которых ему удалось «наметить направления работы».
Пятничному вечернему занятию он уделяет много времени и внимания. Идеальные «направления работы» должны удовлетворять следующим трем требованиям: во-первых, шеф регионального бюро ни в коем случае не должен заранее догадываться, о чем пойдет речь; во-вторых, задание должно основываться на инсайдерской информации, обманом и хитростью раздобытой самим мистером Кастом; и, в-третьих, оно должно поразить, ошеломить и обескуражить шефа регионального бюро настолько, чтобы тот начал протестовать и у мистера Каста появилась возможность поставить его на место. Другими словами, предложение должно быть экстравагантным и бессмысленным.
Говорят, он страдает нарушением мозгового кровообращения, свойственным преклонному возрасту, и в последнее время ухудшение стало заметнее. Возможно, так оно и есть. Находясь в здравом уме, ни один главный редактор не отдавал бы столь злонамеренное и издевательское распоряжение, как мистер Каст относительно дела Арбиля.
Это распоряжение получил Сай Логан, шеф парижского бюро, в последнюю субботу февраля, в 3.15 утра (по местному времени). Я сидел у него в кабинете, когда раздался звонок.
Вначале мистер Каст задал несколько дежурных вопросов о здоровье, о жене, о детях. Отвечая, Сай включил магнитофон на запись и сделал мне знак рукой, чтобы я взял трубку параллельного аппарата.
Голос мистера Каста звучал одновременно громко и неразборчиво, как в испорченном громкоговорителе на вокзале или в аэропорту. Оглушенный, ты все равно должен был напрягаться, чтобы разобрать слова. Когда разговаривает, он ест бутерброды, и это еще больше мешает.
— …хорошо, спасибо, шеф, — говорил Логан.
— Отлично. Сай, я тут подумал о деле Арбиля и о том, что нам с ним делать.
Последовала пауза, и когда Сай уже открыл было рот, чтобы ответить, мистер Каст снова заговорил:
— Девушку в бикини ведь так и не нашли?
— Нет, шеф, пока не нашли.
— О Господи! — Хоть это было сказано тихо, тон мистера Каста выдавал тревогу, а в восклицании слышался упрек, как будто именно Сай искал и не нашел девушку. — Что же теперь делать?
— Но, шеф…
— Не надо мне говорить, что мы перепечатываем репортажи «Рейтерс», это я и без вас знаю. Что делаем мы сами?
— Шеф, мы тут бессильны. Девушка пропала семь недель назад. В Европе ее портреты помещали почти во всех газетах и журналах. Она может быть во Франции, Испании, Португалии или Италии. Конечно, она скорее всего во Франции, но пока полиция ее найдет…
— Сай! — Теперь в его голосе слышались жалобные ноты.
— Да, шеф?
— Сай, нельзя, чтобы «Пари матч» или «Шпигель» нас обошли.
Это хороший пример его подлых приемчиков. Мистер Каст не упоминает «Тайм», «Лайф», «Ньюсуик» или «Ю-Эс ньюс энд уорлд репорт». Подразумевается, что у них нет возможности обойти «Уорлд репортер» — неусыпная бдительность нью-йоркской редакции не позволит им этого сделать, а вот нерасторопное парижское бюро дает французским и немецким конкурентам шанс вырваться вперед. И поскольку они уже несколько раз опережали французскую редакцию, предупреждение особенно злило. Сай пытался защищаться.
— Как они могут обойти нас, шеф? — довольно резко откликнулся он. — Тут просто не за что зацепиться. Ничего не происходит. Пока полиция не найдет девушку или пока она сама не объявится, история мертва.
— Ты правда так думаешь, Сай? — Мысленным взором я представил, как мистер Каст прижимает костлявый палец к кончику носа. — Смелое предположение.
— Ладно, пусть не мертва, а просто уснула.
— Очень смешно! Сай, ты не хочешь меня понять. Мы ведь знаем: тут замешана политика. Иначе полиция давно бы ее нашла. Только не говори, что ты первый раз об этом слышишь.
— Да, я знаю, что в деле есть косвенные свидетельства, указывающие на левых.
— Не просто косвенные свидетельства, а очень важные улики.
— Что за улики, шеф?
— Я не вправе сейчас распространяться на эту тему. Скажу только, что историей заинтересовалось ЦРУ.
Еще одна стандартная уловка.
— Мы не можем ждать. Надо разыскать девушку, пока нас не опередили.
Сай прочистил горло.
— Простите, шеф, я не совсем понял. Что значит «разыскать»?
— То и значит — разыскать. Пока мы ее не найдем, мы ничего не узнаем.
Теперь в голосе слышалось нетерпение.
Смысл разговора совершенно от меня ускользал. Когда началась эта история, я был в Португалии, где брал интервью у наследников изгнанной королевской династии. Как я понял, в Швейцарии нашли труп некоего Арбиля, и полиция ищет девушку в бикини, которая стала свидетельницей преступления.
Сай мял сигарету. Он зажег ее лишь после осторожного ответа:
— Согласен, шеф. Если мы ее найдем, то у нас, конечно, будет отличный материал.
— Прекрасно. Кому вы намерены это поручить?
Сай снова вытащил изо рта сигарету.
— Честно говоря, шеф, пока никому.
На том конце провода стояла мертвая тишина. Сай продолжил мрачно:
— До того как перейти сюда, я был газетчиком.
— Да, и очень способным, — милостиво согласился голос. Теперь в нем появился оттенок удовольствия. Мистер Каст явно наслаждался ситуацией.
Затылок Сая налился кровью.
— Допустим, — не сдавался Сай. — Но вы сразу же сказали мне, что я должен поменять свое мышление. Я хорошо помню ваши слова: «Не старайся делать за газеты их работу». Это первое. Дальше вы разъяснили: «Мы журнал. Мы не охотимся за новостями — этим занимаются газеты и телевидение. Они добывают новости. Мы интерпретируем новости и делаем их историей». И что теперь? Правила изменились?
— Правила остались прежними, Сай. — Голос стал липким от удовольствия. — Мы просто пытаемся внести в нашу работу чуточку воображения. Я по крайней мере пытаюсь; хочу верить, что смогу воодушевить и тебя. Подумай. Газетам не удалось найти ни единой зацепки. А почему? Да потому, что они кормятся объедками со стола французской полиции. А полиция нарочно тянет резину. Нам пора вмешаться в это дело.
