— Чертовски крепкий мужик! — сказал Туки с неподдельным уважением в голосе.
— Да, — согласился я.
Исполнено все было быстро и на редкость аккуратно. Слишком театрально для того, чтобы поверить в правдивость этой драки. Правда, при всем при том никто не сделал и шагу в нашу сторону. Я безучастно наблюдал, как полицейские защелкнули на руках гиганта наручники и вывели его из дверей.
В это время на улице заскрежетали тормоза и раздалось шипение открывающихся дверей. Это отвлекло наше внимание от выходящих участников схватки.
Мы поспешили сесть в автобус. На передних сиденьях дремали пять-шесть человек, сморенных жарой и дорогой. Они не обратили на нас никакого внимания, и мы пробрались по проходу между сиденьями в заднюю часть автобуса.
Туки закрыл глаза и тут же заснул. Я тоже прикрыл глаза, но спать не стал. Я вспоминал этого малого с пистолетом под мышкой. Он появился в гостинице так неожиданно. Он мог прийти и за мной, мог убить меня. Именно так это когда-нибудь и произойдет, если произойдет, конечно.
Через полчаса на какой-то остановке в сельской местности все пассажиры вышли, и в автобусе остались только мы с Туки. Автобус трясся, подскакивая на ухабах, еще часа полтора. Несмотря на все страхи и беспокойства, я тоже отключился и задремал, но неожиданно проснулся от скрипа тормозов. Рядом зашевелился сонный Туки.
— Где мы?
Откуда мне было знать?..
Дверь автобуса открылась.
— В Марсель, мсье? — раздался голос из темени.
— Да, — ответил шофер.
Я подтолкнул Туки локтем.
— Смотри-ка, кто собрался в Марсель…
Крупный мужчина с густыми черными волосами направился по проходу в конец автобуса, на мгновение заколебался, увидев нас, но затем прошел мимо и сел на заднее сиденье.
— Ты подумай, — сказал Туки, — это он, будь я проклят! Ну хорошо…
Автобус снова загрохотал в темноте.
— Такого человека стоит привлечь, — шепнул мне Туки на ухо.
Я был согласен с ним и кивнул в ответ.
— Но его будут искать.
— Смотря что он натворил.
Тут мне вспомнились мои сомнения по поводу полиции и заварушки, которую они устроили в гостинице. Так ли уж все это было театрально? Так ли уж аккуратно? Ведь жандармы избивали его всерьез…
«Брось это, Рис! — сказал я сам себе. — Разве можно так осторожничать? Какие еще тебе нужны доказательства? Скоро ты начнешь шарахаться от теней».
— Ты сможешь прощупать его? — спросил я Туки.
— Конечно, но будет лучше, если ты сядешь рядом с нами и послушаешь его ответы.
— О'кей, — согласился я.
Мы подошли к неожиданному попутчику. Я уселся рядом и повернулся к нему.
— Жан Сеймур?
— Кто это интересуется мною? — рявкнул он и открыл глаза. Лицо гиганта украшали синяки и кровоподтеки, а на голове вздулись неровные шишки — следы ударов полицейской дубинки.
— Почему у вас были неприятности в гостинице? — спросил я, будто не замечая его вопроса.
— Неприятности, мсье? — переспросил он, выпрямляясь на сиденье, и потянулся рукой к пуговицам рубахи. — Не понимаю.
В это время Туки, не говоря ни слова, быстро и Уверенно протянул руку и выхватил у него из-за пазухи короткоствольный пистолет. Мужчина дернулся было вслед, но Туки толкнул его обратно на сиденье и наставил в лицо сжатый двумя руками пистолет, поворачиваясь спиной к шоферу автобуса так, чтобы тот ничего, кроме спины, не увидел в зеркальце заднего обзора.
Безоружный «ковбой» злобно смотрел на нас огненными черными глазами.
Туки оставил пистолет в одной руке и прижал его к шее мужчины. Свободной рукой он залез в карман рубашки гиганта и вытащил пачку потрепанных бумаг, скрепленных резинкой. Бумаги он передал мне. Я тоже развернулся к шоферу спиной и чиркнул спичкой, чтобы разобраться в этой пачке.
Документы действительно были выданы на имя Жана Сеймура из Авиньона. Несколько писем, книжечка с отрывными купонами и профсоюзная карточка, которая подтверждала, что Жан Сеймур в настоящее время является подмастерьем бетонщика. Я перехватил все эти бумаги резинкой и вернул их на прежнее место.
— Что все это значит? — прохрипел он. — И вообще, прикажи своему мальчику убрать пистолет. Святые небеса! Я заставлю его проглотить эту «пушку».
Однако говорил он явно обеспокоенно.
Туки, услышав угрозу, негромко хмыкнул, издав невнятный горловой звук.
— Смотри на вещи проще, французик, — сказал он тихо. — И не надо так вопить.
— Так почему они схватились с тобой в гостинице? — переспросил я.
— Не понял, что вам надо?
— Чего они от тебя хотели?
— Я просто ударил одного человека. Он угрожал мне, как вот этот малыш с пистолетом, — ответил он низким напряженным голосом. — Пафф! Я набил ему морду!
— А зачем тебе пистолет? — спросил Туки. — И не ори, говори потише.
— Я всегда ношу его с собой, — ответил он на этот раз чуть тише.
— Зачем? — вмешался я.
— Святые небеса… Вы слишком любопытны, мсье, — сказал он, — и задаете много вопросов.
— Ничего, — вновь хмыкнул Туки, — Сюртэ задает их еще больше.
— Зачем ты едешь в Марсель? — продолжил я.
— Не ваше дело, — отозвался «ковбой».
— У нас есть небольшое предложение.
— Что за предложение? — осторожно отозвался мужчина.
Туки повернулся ко мне. Решение должен принимать я. Я глубоко вздохнул и напомнил себе, что я не агент разведки, а уголовный преступник и должен мыслить соответственно этому. Я должен думать о крупном грабеже. Большая вилла. Десятки охранников. Две сотни гостей. Мне нужны люди. Гигант может стать шестым в группе, состоящей из Туки, Отто, меня и, может быть, двух итальянцев из Марселя.
— Ты знаешь окрестности Арля?
— Да, мсье, я родился и вырос в Авиньоне.
— А вилла Рюдена под Арлем на Роне тебе известна?
— Конечно. — Он подозрительно покосился на меня.
— Так вот — тринадцатого числа, через несколько дней, на вилле Рюдена состоится благотворительный базар. А мы собираемся той же ночью сыграть свою собственную игру. У нас собралась небольшая компания…
— Святые небеса! — Он посмотрел на нас с интересом.
— Ты, кажется, заинтересовался? — спросил я.
Он нахмурил черные брови.
— Сколько можно получить с этой игры? — Он сделал характерный жест, потирая сложенные вместе большой и указательный пальцы.
— Я финансирую операцию и беру половину, — прямо ответил я. — Другую половину добычи мой друг делит сам… Договаривайся с Туки.
— Туки? — он повернулся к моему компаньону. — Это имя?
— Да.
— Смешное имя.
— Ага, — сказал Туки, — давай посмеемся над ним, французик, и мы посмотрим, кому будет смешней…
— Ты должен договариваться с Туки, — повторил я. — Если хочешь войти в дело. Если нет…
Тут я пожал плечами.
— А если нет? — подхватил он. — Если Сеймур не захочет этим заниматься?
— Не надо так, французик, — перебил Туки. — Или ты идешь с нами или нет.
— Сколько?
— Десять процентов от моей доли, — ответил Туки. — Как видишь, мы играем честно. Не темним.
— Сколько это будет — десять процентов?
— Мы думаем взять полмиллиона.
— Франков? — спросил Сеймур.
— Нет, французик! Полмиллиона долларов. Пятьсот тысяч зелененьких нахалов из Форт Нокса, что в стране Дядюшки Сэма. А ты получишь десять процентов от половины, что составит примерно двадцать пять — тридцать тысяч.
— Мсье, — прорычал он, — вы определенно разыгрываете Жана Сеймура.
— Мы не шутим, — сказал я. — Так ты с нами или нет?
— Какие могут быть сомнения! Конечно, с вами. Святые небеса!
— Отлично, — сказал я. — Объясни ему остальное, Туки.
Туки вернул Сеймуру пистолет.
— Он босс, — сказал Туки, показывая на меня. — А я — второй босс. Ты будешь делать все, что он скажет.
— Я сделаю все, что он скажет, — решительно произнес наш новый наемник. Было видно, что он говорит серьезно. — За тридцать тысяч долларов я согласен выполнять все его приказы.
Казалось, все было решено, и я направился к своему месту. Но была еще одна деталь. Я повернулся к нему.
— Как тебе удалось уйти от жандармов? Ты был в наручниках, и тебя вели четверо.
— Мсье, — начал он издалека извиняющимся тоном, — я пастух, мсье, я крупный мужчина. Я привык к простору. Простор для выпивки, любви, драки. Я не мог драться среди стульев. Мне требовалось больше простора, чтобы побить этих тварей. Ах-х…
Он вздохнул, и звуки шли откуда-то из глубины его легких.
— Если бы вы видели, как взлетали в воздух эти свиньи! Вы не поверите, насколько я силен, мсье…
Туки не выдержал этого хвастовства, посмотрел на меня и пожал плечами.
— Я верю этому, — сказал я.
В два часа ночи автобус остановился перед зданием станции, пропахшей отвратительными запахами, недалеко от Канабьер. Марсель притих. Эта грязная, циничная, черная дыра Средиземноморья спала. Среди ночи сияли огни Канабьер. Только здесь Марсель может соперничать с Парижем величественных бульваров и авеню. По ночам в ожерелье огней Канабьер не зря представляется одним из самых блистательных проспектов мира.
