– Выпьете?
– Нет, спасибо.
– Отлично. Человек, контролирующий свои потребности. Уважаю.
– Это вы о том старике? Так я не виноват, что он умер.
– Нет-нет. Случайность. Досадный инцидент. У него были нелады со здоровьем. Москва понимает.
Ленни ждал.
– Слушайте. У меня для вас кое-что имеется. Думаю, пришло время принять вам более деятельное участие в процессе усиления партийной дисциплины в Барселоне. По этой причине я вас вызвал сюда.
И он протянул Ленни кусочек картона.
Взглянув на него, Ленни сразу сообразил, что это удостоверение, в котором он назван капитаном СВР, то есть официальным секретным агентом полиции, наделенным соответствующими правами и обязанностями. Теперь он мог производить выборочные аресты и обыски, конфискацию транспорта и другой собственности на службу государству, руководить действиями асалтос[16] – испанских вооруженных полицейских отрядов – и имел право требовать немедленного содействия, чтобы не сказать повиновения, от любых гражданских властей.
– Нам предстоит большая работа, – продолжал Глазанов. – Везде прячутся предатели, вы меня понимаете? Даже в Москве, в самом сердце правительства, среди старейших и наиболее уважаемых революционных бойцов. Каждый день на скамье подсудимых они признаются в совершенных преступлениях. Случается, бегут.
– Я слышал.
– Скончавшийся товарищ Читерин, например, находился в подчинении у одного из известных революционеров по имени Левицкий, худшего из худших. Читерин, некий Лемонтов, который умудрился сбежать, и этот Левицкий сформировали террористическую группу, ставившую целью предать дело революции. Левицкий был вторым человеком после Троцкого. Читерин, случайно, не упоминал имени Левицкого?
– Он никого не упоминал. Просто умер.
– Гм. Я думал, они поддерживали связь между собой. С целью создания заговора.
Ленни ухмыльнулся про себя, подумав: «Какой там заговор, ты, дятел?»
– Первым исчезает Лемонтов. Эта ниточка привела нас куда следует, и мы сумели захватить Читерина.
– А этот Левицкий?
– Нет. Хитрый старый лис. Сатана Собственной Персоной – так прозвали его когда-то за хорошие дела. Сбежал. Исчез из Москвы перед самым арестом.
Ленни кивнул. Удрал старый дятел.
– Я рассказываю вам это для того, чтобы вы усилили свою бдительность. Мы готовимся выступить против наших врагов здесь, в Испании. Денечки, когда можно было расхаживать по разным там кафе, скоро закончатся.
– Можете рассчитывать на меня, – важно произнес Ленни.
– Не сомневаюсь. Вы являетесь для нас исключительно ценным сотрудником.
Глазанов протянул ему клочок бумаги, на котором было написано имя.
– Оппозиционер. Ведет пропаганду против нас в своей газетенке. Организация довольно мощная, и он является одним из ее лидеров.
Точно как в «Полуночной розе». До вас доходит словечко, и кто-то отправляется на тот свет.
– Вы хотите, чтоб он был убит?
– Э-э…
– Он не уйдет, можете не сомневаться.
– Будут и другие. Кое-кого из них следует арестовать и допросить, других – сразу ликвидировать. Нужно избавиться от головы гидры, прежде чем покончить с ее туловищем. Наступает время великой борьбы, и я лично назначен руководить ею.
Ленни уже не очень-то его слушал, как и не думал о том человеке, которого должен убрать сегодня ночью.
Он думал о том, что рассказал ему старик Читерин.
«Он глаз не спускает со своего бойчика».
Про себя Ленни торжествующе ухмылялся. Он знал то, о чем никто из них не подозревал. Этот русский умник будет плестись у него в хвосте, да что там, весь мир будет у него в хвосте. Он знал, куда прибежит этот Левицкий, этот teuful. Как они сказали? Сатана Собственной Персоной?
Ясно, дятел попрется прямо в Барселону, не спускать глаз со своего бойчика. И наведет на него Ленни. Не только на него, а и на gelt.
– Комрад, – услышал он голос Глазанова. – За наше будущее.
Ему протягивали рюмку водки.
– Нельзя отказываться.
– Вперед к светлому завтра! – провозгласил Ленни и опрокинул в горло содержимое рюмки.
Их водку он терпеть не мог.
4
Мистер Стерн и мистер «уэбли»
Флорри и майор Холли-Браунинг встретились в следующий вторник в Гайд-парке. Положив портфель рядом с собой на скамейку, старый офицер открыл пакетик арахиса, чтобы кормить голубей. Чуть поодаль неприметно устроился мистер Вейн, рассеянно скользя глазами по верхушкам деревьев.
Майор вздохнул, глядя вдаль. Он бросал на дорожку орешки, а облезший, трясущийся от старости голубь презрительно склевывал их с асфальта.
– Не знаю, так ли это необходимо, – нетерпеливо произнес Флорри.
– О, трудно сказать, мистер Флорри. Техническая сторона дела улажена. Мы стараемся не усложнять положение вещей. Возьмите, это может оказаться для вас небесполезным.
Он подвинул к Флорри пакет, который тот тут же раскрыл. Внутри оказалась толстая, набранная мелким шрифтом книга.
– «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена»? Терпеть ее не могу. Ненавижу Лоренса Стерна. Никогда не мог дочитать его до конца.
– Ни разу не встречал человека, которому бы это удалось. Но в этом вся суть. Эта книга послужит паролем при встрече с нашим агентом в Барселоне. Его зовут Сэмпсон. Дэвид Гарольд Аллен Сэмпсон, который…
– Тот, что пишет в «Таймс»?
– Совершенно верно. Вы читали его сводки?
– Страшно занудные, на мой взгляд. Материалы Джулиана гораздо интереснее.
– Сэмпсон представляет там наши интересы, через него вы будете поддерживать связь. У него служебное помещение на Рамблас, номер сто четырнадцать по Рамблас-Сан-Хосе. Он довольно быстро связывается с нами через консульский радиопередатчик. Вы запомнили адрес?
– Разумеется.
– Покажете ему книгу. Он поймет, мы по одному ведомству. Сведет вас с Рейнсом.
– Уверен, что и сам его найду.
– Теперь вот это.
Из портфеля был извлечен еще один довольно увесистый пакет, обернутый в тонкую клеенку. Флорри положил его на колени и стал разворачивать.
– Ради бога, не здесь, юноша, кто-нибудь…
Но нетерпение Флорри, побуждаемое материальной стороной дела, было велико. В элегантной кожаной кобуре покоился чертовски знакомый предмет, который Флорри мгновенно, едва коснувшись пальцами, узнал и тут же извлек на свет.
Это был хорошо смазанный револьвер марки «уэбли», первой модели с коротким восьмиугольным стволом.
– Так вы что, не шутите?
– Уберите его, Флорри. Кто-нибудь пройдет ненароком и заметит.
Но Флорри продолжал смотреть на оружие как зачарованный. Рука сразу почувствовала привычную тяжесть и укладистость револьвера. У него был такой же в Бирме, только более поздней модели. С удивившей его самого ловкостью – словно руки сохранили это воспоминание – он ударил по защелке, и ствол послушно открыл барабан. Показалось шесть медных кружков, сверкавших, как монетки на оловянной тарелке.
– Заряжен, – пробормотал он.
– Эти штуки, знаете ли, не так полезны, если их не зарядить. Имеется плечевая кобура, между прочим. Оружие удобно располагается под пиджаком или кардиганом. Как вам известно, его калибр четыреста пятьдесят пять, поражает двухфутовую цель даже с небольшого расстояния. А теперь и вправду уберите его, Флорри. Кто-то идет.
Джулиан? Что может сделать такое чудовище, как «уэбли», с милым, живым, жестоким Джулианом? Разбросать его внутренности по всей округе.
Флорри тряхнул головой, быстро положил револьвер в кобуру, обернул клеенкой и сунул обратно в портфель. Мистер Стерн и мистер «уэбли» станут его спутниками в Испании.
– Думаю, это все? Револьвер и кодовая книга. Похоже на игру.
– Это отнюдь не игра, мистер Флорри. Даже не допускайте такой мысли. Считайте это делом жизни и смерти.
– Не знаю, смогу ли я дойти в этом до конца.
– Вы выполните то, что будет необходимо. Это ваш долг.
– Наверное, вы правы. Именно это меня и пугает.
Флорри обернулся к Холли-Браунингу, на дне его остекленевших глаз плескался ужас. Такой взгляд майор уже встречал раньше, но после шестнадцатого года не видел ни разу. Это было лицо человека из окопа, доведенного до предела страданий. Человека, который еще не поверил, что настал решающий момент его жизни. Флорри поднялся со скамьи и мрачно двинулся прочь.
Майор кинул еще один орешек голодным голубям. К нему уже подходил мистер Вейн.
– Полагаю, все прошло удачно, сэр?
– Насколько можно было ожидать, Вейн. В соответствии с обстоятельствами.
– Вы полагаете, он готов к делу?
– Думаю, нет. Это забота Сэмпсона.
– Да, сэр.
– Мы будем вводить Флорри в игру очень осторожно, а, Вейн?
– Да, сэр.
