Ознакомительная версия.
В лаборатории стоял неприятный резкий запах. Сыркин поморщился.
— Опять не соблюдаете правила противопожарной безопасности, — хмуро заметил он.
— Соблюдаем, — весело блеснул глазами Зин-, ков. — Вот знакомьтесь, товарищи. Или господа, как кому нравится. Это господин Алексанян, — он указал на мужчину лет пятидесяти, с седыми редкими волосами, крупным носом и уставшими глазами. Кивнув без интереса вошедшим, Алексанян продолжал что-то писать в журнале, лежавшем перед ним.
— Это господин Коренев, — Зинков кивнул на молодого человека, который заметно покраснел, почувствовав себя в центре внимания. Он стоял у приборов, отмечая данные в блокнот.
— Результаты есть? — спросил Зинков.
— Хотел вам показать, — тихо сказал Коренев, протягивая шефу блокнот.
— Потом посмотрю, — отмахнулся Зинков, — сейчас у нас гости. Где Олег Сергеевич?
— Пошел в основное здание, — ответил Алексанян. По-русски он говорил с небольшим кавказским акцентом, — понес наши данные Елене Витальевне.
— Я же сказал, чтобы сначала показали мне, — нахмурился Зинков. — Вообще у нас в отделе какой-то странный бардак. Вещи стали пропадать, документы уносят без моего согласия. Нашли «ручку», которая чистила печь?
— Нет, — вздохнул Коренев, — я помню, что она на столике лежала.
— У нас есть запасная, — вставил Алексанян.
— При чем тут запасная? — недовольно буркнул Зинков. — Я говорю об отношении к работе. Ну ладно, потом поговорим. Вы все-таки поищите, может, найдете. Это ведь не школьная ручка, чтобы затеряться.
— У вас что-то пропало? — спросил Дронго.
— Ничего, — отмахнулся Зинков. — У нас всегда что-то пропадает. Несколько месяцев назад пропал халат Шенько. Теперь вот снова. Типично научный бардак, если можно так выразиться.
— Это вчерашние данные, — извиняющимся тоном сказал Алексанян, — а сегодняшние мы еще не обработали.
В лабораторию вошел мужчина лет сорока пяти. Высокий, даже очень высокий, Дронго определил на взгляд, что «новенький» даже выше него. Но из-за непропорционально длинных рук и ног Шенько выглядел каким-то нескладным. У него была немного вытянутая голова, напоминавшая тыкву, и унылое выражение лица. Мятый халат сидел на нем плохо. Левая рука была перебинтована.
— Это Шенько, — пояснил Зинков, — еще один сотрудник нашего отдела. Что у вас с рукой, , Олег Сергеевич?
— Порезался, — виновато пояснил Шенько, — ничего страшного. Сегодня утром порезался. Мне Оля сделала перевязку, думаю, ничего серьезного.
— Я совсем забыл про Олю, — сказал Зинков, и Дронго заметил, как переглянулись Коренев c Алексаняном. — У нас в отделе работают еще два младших научных сотрудника — Игорь Садовничий, специалист по компьютерам, и Ольга Финкель. Вот, собственно, и все, если не считать двух наших техников. Но один из них сейчас на стажировке, как раз в Чогунаше. А второй уволился месяц назад, но формально считается пока на работе. Он сам попросил уволить его с пятнадцатого.
— Дружный у вас отдел, — заметил Дронго.
— Был дружный, — вздохнул Зинков, — до тех пор, пока этот ужасный случай… с Аллой… Все мы. были в шоке.
— Ну, это понятно, — кивнул Дронго, — трудно реагировать иначе.
— Вы считаете, что убийца — из сотрудников института? — вдруг спросил Зинков.
— Я пока ничего не считаю. Просто проверяю и уточняю всю информацию.
В этот момент зазвонил телефон. Коренев подошел к аппарату внутренней связи, поднял трубку.
— Алло, здравствуйте. Да, он у нас. Да, в лаборатории. Георгий Ильич, это вас к телефону ваша супруга, — он передал трубку Зинкову.
— Слушаю, — взял трубку Зинков, чуть нахмурившись, — нет, я буду пока здесь. Подойду позже.
Едва он положил трубку, телефон зазвонил снова. Зинков нервно схватил трубку снова.
— Да, — немного раздраженно произнес он. И вдруг выражение его лица переменилось. В нем появилась настороженность.
— Слушаю вас, Елена Витальевна, — холодно произнес Зинков. — Да, результаты немного другие. Просто я просил сначала показывать их мне, чтобы я мог скорректировать с прежними данными. Да, я понимаю, что и вы должны были их посмотреть. Да, я все понимаю. Нет, просто мы немного задержались. Пропала наша «ручка», которой мы чистили печь. Не знаю, куда пропала, но мы взяли запасную. Думаю, сегодня результаты будут немного другими. Но я прошу вас не торопить наших сотрудников, чтобы мы имели более конкретный и устойчивый результат. Нет, но мы постараемся сегодня закончить. Да, конечно, да, я все понимаю.
Он еще несколько раз согласился с чем-то, потом, не прощаясь, почти бросил трубку на рычаг.
— Опять что-то не поделили, — шепотом прокомментировал Михаил Михайлович.
— У вас много работы. Не будем вам мешать. До свидания. — Дронго направился к двери.
— До свидания, — поспешно произнес Зинков. Остальные просто кивнули на прощание.
— А насчет «способов проникновения» мы с вами еще поговорим, Григорьев, — грозно сказал на прощание Михаил Михайлович, выходя следом за Дронго. Пока они не покинули здание, он хранил молчание.
— Мне кажется, что вы хотели задать им еще несколько вопросов, — сказал Михаил Михайлович.
— Хотел, — согласился Дронго, — но не стал. У вас есть какие-то свои проблемы, а я не люблю мешать людям, когда они заняты делом.
— Понятно, — вздохнул Сыркин. — Вы думаете, все-таки виноват Павел?
— Вы меня неправильно поняли, — улыбнулся Дронго, — просто свои вопросы я задам позже, когда узнаю больше подробностей. — Куда сейчас? Вас еще что-нибудь интересует?
— Да, если можно. Я хотел бы познакомиться с Еленой Витальевной. И с остальными сотрудниками, которые находились в тот вечер на территории института.
Когда они вошли в основное здание, к Михаилу Михайловичу подбежал невысокий крепыш лет тридцати пяти. Явно не красавец. Нос короткий и приплюснутый, торчащие уши, прижатые к круглой, низко стриженной голове.
— Вас срочно ищут из прокуратуры. Климов два раза звонил, — сказал он, обращаясь к Сыркину.
Тот кивнул, торопясь к лифту. На ходу обернулся к Дронго.
— Быстрее, — попросил он.
— Это был Носов? — спросил Дронго.
— Он самый, мой помощник. Бывший десантник, спецназовец. Неплохой парень. Туговато соображает после контузии, но парень надежный.
— Контуженый, говорите? — переспросил Дронго.
— Думаете, маньяк? — вдруг мрачно спросил Сыркин, нажимая кнопку четвертого этажа. Створки кабины лифта захлопнулись. Они поднимались наверх.
— Я ничего не думаю. Просто уточнил, он контуженый?
— Да, был легко контужен. В Приднестровье. У них в военной части взорвалась граната. Двое погибли, трое были ранены. Виновных так и не нашли. Ну а его после госпиталя комиссовали.
— И с тех пор он работает у вас?
— Нет, к нам пришел не сразу. Сначала работал в какой-то охранной фирме. Потом я взял его сюда. Он мой помощник и заодно нечто вроде завхоза. Все хозяйство лежит на нем. — Створки лифта открылись на четвертом этаже, и они вышли. Сыркин поспешил к своему кабинету. Достал ключи, открыл дверь, вошел в кабинет и сразу же направился к телефону, номер оказался занятым. Только с третьего раза он дозвонился до следователя.
— Добрый день, — поздоровался Михаил Михайлович, — вы просили срочно позвонить.
— Да. Вы можете срочно найти вашего эксперта? — услышал Дронго голос следователя.
— Какого эксперта?..
— Вы знаете, какого, — раздраженно сказал Климов, — нам он срочно нужен.
— Зачем? — спросил Сыркин, подмигнув стоявшему рядом Дронго.
— Так вы можете его срочно найти?
— Думаю, что смогу. А зачем все-таки он вам нужен?
— Где он находится? На территории института? — Следователь явно игнорировал вопросы Михаила Михайловича.
— Он в моем кабинете, — наконец проговорил Михаил Михайлович.
— Передайте ему трубку, — попросил Климов. Сыркин взглянул на Дронго, передавая ему трубку.
— Добрый день, — услышал Дронго приглушенный голос Климова. — Не думал, что сегодня еще раз буду с вами разговаривать. Мне кажется, что вы были правы в некоторых своих предположениях.
— Что произошло?
— Мне полчаса назад передали, что Павел Мовчан пытался покончить жизнь самоубийством. Подробностей я не знаю, но он, кажется, хотел размозжить себе голову.
— Я же вам говорил, что его нужно перевести в одиночную камеру, — раздраженно напомнил Дронго.
— Уже перевели. Не нужно считать свое мнение истиной в последней инстанции. Но, если у вас появятся еще какие-нибудь светлые идеи, высказывайте, пожалуйста, их мне, а не Левитину. Думаю, вы меня понимаете?
Дронго положил трубку и посмотрел на телефонный аппарат, словно ожидая еще одного звонка. Затем сказал Сыркину:
— Мне кажется, что ваше преступление оказалось совсем не таким сложным, каким вы его считали.
— Вы сумели раскрыть преступление? — обрадовался Михаил Михайлович. — Вам удалось найти убийцу?
Ознакомительная версия.
