На тропинке стояла женщина и глядела на него, а за ней поодаль медленно покачивалась на петлях дверь теплицы.
Какую-то секунду женщина стояла неподвижно, затем повернулась, побежала обратно к теплице. Забыв о страхе, Смайли последовал за ней. Дошел до угла дома и увидел, к своему удивлению, что она встала у двери и раскачивает ее тихонько взад-вперед, как забывшийся ребенок. Стоит спиной к Смайли, но вот неожиданно обернулась к нему и дорсетским протяжным говором сказала нараспев, как дети и дурачки:
— Я думала, мистер, ты дьявол, а ты без крыльев. Смайли заколебался. Подойти — она испугается опять и убежит. Стоя на снегу, он вгляделся в нее издали. На голове как будто чепец или платок и темная какая-то накидка на плечах. В руке веточка с листьями; помахивая легонько этой веточкой, она заговорила:
— А ко мне, мистер, не подступишься, я от тебя падубом оборонюсь. Стой, мистер, где стоишь, — Джейни тебя не подпустит.
Она замахала на него энергичней и негромко засмеялась, одной рукой по-прежнему держась за дверь и свесив голову набок.
— Отступись от Джейни, мистер, хоть раскакая будь Джейни красивая.
— Да, Джейни, — мягко сказал Смайли, — ты красивая, я вижу. И накидка на тебе, Джейни, красивая.
Видимо, польщенная, она прихватила свою накидку за края и не спеша прокружилась на месте, как девочка, подражающая светской щеголихе. И Смайли увидел, что по бокам у Джейни болтаются рукава пальто, надетого внакидку.
— Пускай их над Джейни смеются, — сказала она с обиженной ноткой в голосе, — зато кто из них видел, как дьявол летает? А Джейни видела, мистер, Джейни видела. И крылья у него серебряные, как у рыбы. Джейни видела.
— Откуда у тебя это пальто, Джейни?
Ока всплеснула руками и медленно покачала головой.
— Он злой. Ух, он злой, мистер. — И тихо засмеялась. — Я видела, как он летел, его мчал ветер, — она снова засмея лась, — а за спиной луна и светит ему дорогу! Дьявол с луной, что брат с сестрой.
Следуя внезапной мысли, Смайли оборвал со стены побег плюща и, протягивая Джейни, стал не спеша подходить.
— Любишь цветы, Джейни? Вот тебе цветы — красивые цветочки для красивой Джейни.
Он подошел уже близко, но тут она бросилась прочь, с удивительной быстротой пробежала по газону — за деревья, на проселок — и скрылась из виду. Смайли не стал догонять. Он был весь в поту, хоть выжми.
Вернувшись в отель, он немедля позвонил розыскному инспектору Ригби.
Глава 7
ЦЕРКОВЬ КОРОЛЯ АРТУРА
Диванная «Герба Солеев» ничего так не напоминает, как тропическую оранжерею Лондонского ботанического сада. Относящаяся к эпохе, когда самым фешенебельным растением был кактус, а непременным спутником его — бамбук, диванная была задумана как архитектурное подобие полянки в джунглях. Стальные стояки, суставчатые в подражание стволу пальмы, поставлены были держать на себе высокую стеклянную крышу, чей державный купол заменял африканское небо. В огромных кадках из бронзы и зелено оглазуренной глины красовалось все, что есть изысканного и плодоспособного в кактусовом царстве. А между кадками на бамбуковых тонконогих диванчиках кейфовали в те далекие времена гости отеля, приятно попивая горячий кофе и вспоминая кочевой неуют африканских охотничьих экспедиций.
Усилия Смайли добыть в половине двенадцатого ночи бутылку виски и сифон содовой увенчались успехом не сразу. Репортеры уже улетучились, как воронье насытясь мертвечиной. Из живых в отеле остался только ночной портье, с оттенком осуждения выслушавший просьбу Смайли и порекомендовавший ему лечь спать. Смайли, от природы вовсе не настойчивый, нашарил полкроны в кармане пальто и сунул слегка сердито в руку старика. Монета, хотя и не магическое, но действие возымела, и к тому времени, как Ригой прибыл в отель, Смайли уже сидел в диванной у ярко горящего газового камина, и перед ним стояли стаканы и бутылка виски.
Со щепетильной точностью Смайли рассказал инспектору о вечерних происшествиях.
— Мне бросилось в глаза пальто. Грубое, мужское вроде бы, — сказал он в заключение. — Я вспомнил про синий пояс и… — Он не кончил фразы. Ригби кивнул, встал, проворно прошел из диванной через подпружиненную дверь к столу портье. Через десять минут он вернулся.
— Что ж, поедем заберем ее, — сказал он просто. — Сейчас машину нам пришлют.
— Нам? — переспросил Смайли.
— Да, если вы не против. А что? Боитесь, что ли?
— Да, — ответил Смайли. — Да, боюсь.
Деревня Пилль расположена к югу от Северных полей, на холме, круто вырастающем из плоских и сырых пастбищ Карнской долины. Пилль состоит из горсти домишек и постоялого двора, где можно выпить пива в зале у хозяина. Глядя с Северных полей, легко принять эти домишки за обнажение породы на горном пике, поскольку с северной стороны холм имеет коническое очертание. Местные любители старины утверждают, что во всем Дорсете нет селения древнее Пилля, что Пилль на старом англосаксонском языке означает «гавань» и что он служил римлянам портом, когда окрестные низины были залиты морем. Они вам также расскажут, что в Пилле вставал на отдых король Артур после семимесячного морского хождения и там, на месте будущей церкви, вознеся хвалу святому Андрею, покровителю мореходов, возжег по свече за каждый из семи проплаванных месяцев. И что в церкви, построенной в память его пребывания и стоящей по сей день одиноко и заброшенно на скате холма, хранится во свидетельство тому бронзовая монета, которую король Артур дал служителю, прежде чем снова плыть к острову Авалону.
Осторожно ведя машину по заснеженным проселкам, инспектор Уильям Ригби — сам заядлый любитель историк — сжато изложил Смайли легендарное прошлое Пилля.
— Странноватые места эти глухие деревушки, — сказал Ригби под конец. — Живут там зачастую три-четыре семьи только, и до того все перероднились — кошачья неразбериха. А отсюда вам и деревенские придурковатые. Жители скажут — дьяволова мета. А я скажу — кровосмешение. Жителям они как бельмо на глазу. Их гонят из деревни, рады выжить любым способом — как бы пытаются скрыть свой позор, если вы улавливаете мою мысль.
— Улавливаю.
— Эта Джейни из юродивых. У нас бродит несколько таких — религиозно помешанных. Жители Пилля теперь все веслианской веры, так что со времен Весли церковь короля Артура пустует, разваливается помалу. Иногда бывают из долины посетители, приходят поглядеть на древность, так сказать, но заботиться некому — вернее, было некому, пока Джейни там не угнездилась.
— Угнездилась?
— Да. Прибирает там без устали, полевые цветы приносит и тому подобное. Поэтому и прослыла тут ведьмой.
Молча проехали мимо дома Роудов и, резко свернув, начали длинный и крутой подъем к Пиллю. Снег был никем еще не укатан, и машина продвигалась без особого труда, изредка лишь пробуксовывая. Понизу холм порос лесом, но вот неожиданно выехали из темной лесной дороги на голое плато, где гулял свирепый ветер, мел снежную мглу по полям, хлестал мелким снегом по машине. На проселке сбоку намело сугробы, и ехать стало все труднее. Кончилось тем, что Ригби остановил машину и сказал:
— Отсюда мы пешком, сэр, если не возражаете.
— А далеко идти?
— Путь-то недалекий, да паскудный. Деревня вон она, прямо перед нами.
Через ветровое стекло Смайли различил за летучей завесой поземки два низеньких строения в четверти мили впереди. И увидел на дороге высокую закутанную фигуру, идущую навстречу.
— Это Тед Манди, — удовлетворенно сказал Ригой. — Сержант из Оукфорда. Я его вызвал сюда.
Ригби высунулся из легковушки, весело окликнул:
— Эгей, Тед! Здорово, старина!
Открыл заднюю дверцу, и сержант влез в машину. Ригби кратко представил его Смайли.
— В церкви светится, — сказал Манди. — Но Джейни ли это, еще не знаю. Спроси только кого-нибудь из местных, и тут же вся деревня сбежится. Они-то думали, избавились от Джейни.
— Что, Тед, она в церкви и ночует? Постель у нее там или как? — спросил Ригби, и Смайли приятно было отметить, что, когда инспектор обращается к Манди, дорсетский акцент его усиливается.
— Да говорят, Билл, что ночует. Я в субботу заходил туда, но постели что-то не видел. Но вот какую странную вещь мне сказали — миссис Роуд вроде бы приходила иногда сюда в церковь, к Джейни в гости.
— Это я слышал, — коротко ответил Ригби. — Так в каком направлении церковь-то?
— На той стороне, — сказал Манди. — За деревней, на выгоне. — Он повернулся к Смайли. — Это в наших деревнях обычное расположение, сэр. Вы сами, верно, знаете. — Манди говорил замедленно, подбирая слова. — Во время чумы жители бросали дома с мертвецами и отселялись на расстояние — недалеко, ведь тут же их земля и церковь. Страшное было бедствие, страшное. — Слова Манди звучали так, словно Черная Смерть не шесть веков назад посетила эти места, а совсем недавно — почти что на памяти живущих.
