Ознакомительная версия.
— Вот видите, — недовольно заметил подошедший, указывая на портреты, — хозяева ресторана считают, что здесь нужно вешать портреты только зарубежных красавиц. Наших депутатов вы тут не увидите, мы для них не авторитеты. Я уж не говорю о наших политиках и бизнесменах. Вот так здесь относятся к своим выдающимся людям. Вы можете представить себе такое в России или во Франции?
— Не могу, — весело согласился Дронго, оборачиваясь к стоявшему рядом с ним господину. — Это действительно нехорошо.
— Мне уже сказали, что вы пришли. У меня были важные встречи, и поэтому я немного опоздал. — Брейкш даже не извинился. Лишь объяснил, почему задержался. Очевидно, слов для извинений в его лексиконе просто не было. Депутат снисходительно протянул руку:
— Айварс Брейкш.
— Меня обычно называют Дронго, — произнес Дронго свою привычную фразу в ответ и пожал протянутую руку.
Нужно отдать должное депутату Брейкшу, ресторан действительно был превосходным. Дронго заказал мозговую косточку из телятины и получил удовольствие от превосходно приготовленного блюда. Винный погреб ресторана был менее впечатляющ, но смотрелся все равно неплохо. От хорошего вина Брейкш пришел в прекрасное расположение духа.
— У нас открываются такие перспективы после вступления в Евросоюз, — захлебывался он, — а еще мы стали членами НАТО, и это значит, что за нашей спиной теперь Америка и все страны Европы. Понимаете, что мы из себя представляем? Русские, конечно, бесятся, но уже ничего сделать не могут. А мы стали членами элитных клубов.
— Вы считаете, что русские мечтают на вас напасть? — не удержался Дронго. Но Брейкш не понимал сарказма.
— Не напасть, но восстановить свою империю, безусловно. Они все время подчиняли малые народы. А мы все время боролись за свою независимость. Все последние пятьдесят лет.
— А мне казалось, что триста, — снова не удержался Дронго, — ведь Латвия вошла в Российскую империю еще во время Северной войны.
— Это история русских, — отмахнулся Брейкш, — мы всегда боролись за свою независимость. Еще магистр Ливонского ордена Вальтер Плеттенберг победил русских у озера Смолино в начале пятнадцатого века…
— Шестнадцатого, — поправил его Дронго.
— Верно, шестнадцатого. А еще в тринадцатом Рига входила в Ганзейский союз. Что в это время было у русских? Ничего не было. Одни татары всем владели.
— Это не совсем так. Была независимая Новгородская земля. А Киевская Русь существовала уже много веков. И вообще, мне кажется несколько схоластическим спор о том, кто древнее. Если народ хочет жить свободным, то это его право, но не нужно при этом считать всех остальных плохими. И даже большую империю, распад которой помог вам обрести независимость. Если бы не демократическое движение в Москве, Латвия до сих пор была бы несвободной.
— Это выдумки московских журналистов, — отмахнулся Брейкш, — не думайте, что я не демократ. Но я немного другой демократ, у меня свои взгляды на нашу историю и свободу. Я национальный демократ.
— Понимаю, — кивнул Дронго, с трудом удерживаясь от комментария, что уже раньше существовали национал-социалисты, которых в мире знали совсем под другим именем.
— Мне сказали, что в Риге есть несколько запутанных дел, оставшихся еще с начала девяностых, — осторожно начал Дронго, — и мне хотелось бы о них поговорить.
— У нас почти нет запутанных дел, — хохотнул депутат, — здесь не Чикаго и не Москва. У нас спокойно, а все уголовные дела мы расследуем, находим виновных и доводим дела до суда. В девяносто пятом был один маньяк, которого мы долго искали, но нашли. Было несколько громких убийств.
— А самоубийств? Мне рассказывали об одном интересном случае. — Ему было важно, чтобы Брейкш сам вспомнил дело Арманда Краулиня.
— Самоубийства — это наш бич, — вздохнул депутат, — говорят, что Скандинавские страны и Прибалтика занимают по самоубийствам первые места в мире. Можете себе такое представить? У нас бывают очень дикие случаи. Например, одна женщина утопила себя в ванной. Это же просто невозможно.
— Иногда родственники погибших не хотят поверить в самоубийство своих близких, — Дронго решил немного подсказать депутату.
— У меня был такой случай, — бутылка хорошего вина начинала сказываться, — даже не можете себе представить, как она меня достала, эта супруга погибшего. Мы провели опознание, я назначил экспертизу. Все совпало. Ее муж получил письмо из банка о необходимости возврата денег и решил, что лучший способ избежать оплаты — это сделать петлю. Он приехал в квартиру своего отца, в которой шел ремонт, уже зная, что там есть готовый крюк. Сделал петлю и повесился. Внизу сидел консьерж, который не видел посторонних. А когда приехала секретарь этого самоубийцы, они вместе открыли дверь и вошли в квартиру. Все абсолютно точно, но жена словно ополоумела. Она никак не хотела признавать факты. Просто какое-то сумасшествие. Сколько крови она мне попортила, сколько жалоб на меня написала! Дело дошло даже до эксгумации трупа. Можете себе представить? И во время этой эксгумации она грохнулась в обморок. В общем, мучила меня несколько лет. Но говорят, что она до сих пор не успокоилась.
— Может, у нее были какие-нибудь факты? — Дронго подозвал официанта и заказал вторую бутылку вина.
Брейкш удовлетворенно кивнул в знак согласия.
— Никаких фактов. Только глупые домыслы.
— И у вас не было никаких сомнений?
— Некоторые сомнения, конечно, были. У погибшего на руках нашли кровоподтеки, но это можно было легко объяснить. Он был достаточно крупный мужчина, и когда его вынимали из петли, то уронили на пол. Я, конечно, не говорил об этом жене покойного, но сам об этом знал и указывал в своих рапортах, помогая судмедэкспертам восстановить всю картину происшедшего.
— Вы им подсказывали? — ошеломленно уточнил Дронго.
— Я им объяснил причину синяков на руке и попросил изъять эти сведения, — охотно пояснил Брейкш, — зачем давать несчастной женщине ложную надежду, что ее мужа убил кто-то из посторонних, если в квартире он был один.
— А ключи? Вы нашли ключи от квартиры?
— Ключи были у консьержа, — пояснил Брейкш, пробуя вино из второй бутылки. Оно ему тоже понравилось. И он удовлетворенно кивнул.
— Это были вторые ключи, — возразил Дронго, — а первая пара? Где они лежали, когда вы вошли в квартиру?
— В шкафу. Мы их не сразу нашли. Но они лежали в ящике, в шкафу, который был накрыт полиэтиленовой пленкой. Их мог положить туда только самоубийца. Он даже оставил записку, но его жена не хотела и в это поверить. Я провел три экспертизы, и все подтвердили, что писал он сам…
— Ключи в шкафу под целлофаном, — повторил Дронго. — А зачем ему было так далеко прятать ключи? Он мог запереть дверь и бросить куда-нибудь свои ключи. Почему он спрятал их так далеко?
— Откуда мы знаем? В таком состоянии человек может сделать все, что угодно. У меня был случай, когда самоубийца разбил все зеркала в доме, не хотел на себя смотреть. Вы представляете, в каком пограничном состоянии находится человек, решившийся на самоубийство? Здесь нормальная логика не действует.
— Он мог просто выбросить ключи.
— Но он их не выбросил, — возразил Брейкш, — и вообще, этим делом у нас занимались очень толковые специалисты. Покойного многие знали, он был достаточно известным человеком в городе. Поэтому каждый и лез в наше расследование, надеясь найти какую-нибудь сенсацию. Но ничего не нашли. Какое хорошее вино, почему вы не пьете? Спасибо, что вы меня сюда пригласили. Очень хороший ресторан.
Дронго вспомнил, что его пригласил в этот ресторан сам Айварс Брейкш, но не стал возражать. За тесное общение со «слугой народа» следовало оплатить его обед.
— Значит, вы подсказали экспертам не обращать внимание на синяки? — переспросил Дронго.
— Я ничего не подсказывал, — в депутате проснулся опытный следователь, — я им просто объяснял, откуда могли взяться синяки. Ну а при эксгумации этих синяков уже не было. И никаких ударов по голове или в области шеи мы не нашли. Его жена считала, что убийца мог оглушить ее мужа и потом повесить. Она даже просила проверить консьержа, хотя тот вообще был без одной ноги. Представляете? А ее супруг был довольно крепким человеком и только чуть ниже вас ростом.
— И больше ни одного факта, противоречащего основной версии? — спросил Дронго, наливая вино своему собеседнику.
Если бы не вино, то, возможно, Брейкш не стал бы ничего говорить. Но хорошая обстановка, выпитое вино и давность события несколько расслабили его внимание. К тому же он разговаривал с экспертом, приехавшим из другой страны. И поэтому, чуть наклонившись к Дронго, он загадочно подмигнул:
— Ходили разные слухи, но мы ничего не нашли. Абсолютно ничего. И я думаю, что так было правильно для всех. Не нужно придумывать глупости, когда все слишком очевидно.
Ознакомительная версия.
