В это время народу в парке "Родина" было немного. Основная масса отдыхающих сейчас со вкусом ужинала и готовилась приодеться и выйти в город. Кто — чтобы "нажраться" как следует, чтобы потом месяц еще отпуск вспоминать, кто-то — чтобы попытаться "подснять телочку" и потрястись на дискотеке, а кто-то — просто на людей посмотреть, да перед сном свежим морским воздухом подышать. Так что стоящие слева от входа на городской пляж спинками друг у другу красивые деревянные лавочки с изогнутыми спинками были практически пусты.
Андрей сел на одну из них, лицом к парку и спиной к спортивному молодому человеку в цветастой шелковой рубашке, задумчиво неотрывно смотрящему на море.
— Здравствуй, Аякс, — глядя вперед себя, негромко проговорил Андрей.
— Здравствуй, Учитель, — ответил парень за спиной.
— Поздравляю тебя. Теперь ты — старший лейтенант и кавалер Ордена Мужества, — осматривая проходящих отдыхающих, продолжил Андрей.
— Служу России.
— Сложно было?
— Да так… — неопределенно ответил Денис. — Постоянное напряжение — штука, конечно, не очень приятная… А так — ничего. Работа интересная. Не жалею…
— Это хорошо, что ты не жалеешь, — по-дружески сказал Андрей.
— Спасибо тебе, что помогал. Входил в положение…
— Не за что. Поверь, ты был не главным "нытиком" в отряде.
— Это радует.
— Готов дальше работать? Не спекся?
— Конечно, готов. Я только разогревался.
— Ладно, ладно, — улыбаясь, сказал Андрей. — А сейчас — езжай домой и отдыхай. Через какое-то время — вызовем. Понял?
— Понял.
— Я сейчас уйду, а ты, не оглядываясь, пойдешь отсюда прямо на автовокзал. Отдыхай, Аякс, ты заслужил…
Андрей степенно поднялся с лавочки и, вновь заложив руки в карманы, все той же прогулочной походкой отправился по набережной, оставляя на лавочке своего ученика, который так хорошо показал себя и не подвел своего Учителя.
Большое табло, установленное над входом на центральный городской пляж, показывало двадцать семь градусов выше нуля. Последние, совсем уж запоздавшие отдыхающие, на ходу сворачивая полотенца, сдувая плавательные круги и стараясь уследить за детьми, постепенно покидали побережье и вливались в привычный асфальтированный мир, пробираясь к своим домам, гостиницам и санаториям.
Курортный сезон неумолимо подходил к концу, и это было заметно во всем. Меньше людей, меньше детских криков и смеха, меньше инородного в теле города. Впрочем, городу было не привыкать. Такова была его судьба. Как уже бывало не раз, наступало другое время.
— Что поделаешь… — покачал головой Андрей, с полуулыбкой на лице оглядывая по сторонам.
Пройдя пару сотен метров вдоль забора, отделяющего пляж от парка, Учитель свернул налево и направился к открытому кафе, расположенному прямо на песке, совсем рядом с морем. Домик, построенный в гавайском стиле, выполнял функцию одновременно и бара, и склада, и подсобного помещения.
"Внутреннее" устройство заведения было примитивно простым: под большим навесом в ряд стояло десятка два длинным деревянных столов с лавками. Незатейливость обстановки объяснялась просто: кафе было предназначено для загорающих на пляже. Чтобы они могли прийти сюда прямо в плавках, сесть и попить пива. Или поесть что-нибудь простенькое. Именно по этой причине заведение в этот час было почти пустым. Отдыхающие ушли. Ночью работать не имело смысла: никто не пойдет в кафе на пляже в хорошей вечерней одежде и обуви. Кому охота набить полные туфли песка? Так что персонал, состоящий из бармена и какой-то девушки непонятного назначения (официанты по штату предусмотрены не были), неторопливо готовился к закрытию.
За ближним к барной стойке столом сидела женщина лет тридцати в купальнике, курила и пила что-то, похожее на кофе. Андрей кивнул бармену, которого немного знал, и прошел мимо нее, к дальнему столу, где спиной к нему сидел посетитель и размеренно прикладывался к стакану. Учитель постарался подойти как можно тише.
— Ты чего там крадешься? — не оборачиваясь, дружелюбно сказал мужчина и затушил в пепельнице окурок с зеленой папиросной бумагой.
— Здравствуйте, Иван Дмитриевич. — Андрей крепко пожал протянутую руку и сел напротив.
Из-под очков на него смотрели все те же умные, словно проникающие в душу глаза. Глаза человека, поверившего ему, сумевшего разглядеть в его смешных на первый взгляд идеях и расчетах искру. Сумевшего в мечтателе разглядеть инженера.
— Что пьете? — поинтересовался он.
— Да вина вот белого купил. — Чекист повертел в руках одноразовый белый пластмассовый стаканчик и отпил глоток. — Хорошее…
— Что есть — то есть… — покивал головой Учитель.
— Всех вывел? — требовательно спросил полковник, в упор глядя на собеседника.
— Сегодня последний ушел и Чуйска, — доложил Андрей. — Подчищал там… Не все, конечно, гладко там вышло…
— Ты знаешь, кто хуже дурака?
— Кто?
— Дурак с инициативой, — поведал Иван Дмитриевич. — А все потому, что не надо улучшать то, что и так было нормально. Тем более — на ходу. Хорошо еще, что краинские солдаты оказались не особо усердны.
— Хорошо то, что хорошо кончается. — Андрей опустил глаза. — Я Вам уже докладывал: Идоменей осознал свою ошибку. Больше такого не повторится.
— Да знаю я, — неожиданно беззаботно махнул рукой мужчина. — И я тебе уже говорил: не переживай. Такое случается. В следующий раз умнее будет. Ахилла вот жалко…
Он помолчал и сделал большой глоток вина.
Андрей поиграл желваками и повернул голову к морю.
— Лесник нам очень помог, — тихо сказал он. — Кстати, это тот курсант знаменитой Лесной школы Службы внешней разведки, о котором я думаю?
Иван Дмитриевич, прищурившись, еле заметно наклонил голову.
— Да уж, — уважительно покачал головой Учитель. — Умеете вы работать. Сколько же он был законсервирован?
— Да ладно! — Полковник поморщился. — Теперь какая разница? Долг свой он выполнил с честью. Найдется для него дело на административной работе.
Андрей молча покивал головой.
— Ну а теперь… — Иван Дмитриевич помолчал, а затем большим глотком допил "Шардоне". — Отправляйся в Москву. Оставляй свою "шарашкину контору" на помощника. Или кто там у тебя…
— Понятно, — задумчиво ответил Андрей. — Когда выезжать-то?
— Да вот сегодня и выезжай, — по-простецки ответил чекист. — На переподготовку.
— Надолго?
— Полгода, думаю. Есть дело… Еще одно ближнее зарубежье. Не такое масштабное, конечно, как это. Но поработать придется. Язык немного освоить надобно…
Андрей смотрел на уходящий за линию горизонта восхитительно красивый солнечный диск.
— Ты вот что, Учитель… — сделав длинную паузу, душевно, без намека на фальшь, сказал полковник. — Я все понимаю… У тебя скоро будет жена. Это тоже очень важно. Так что, как я тебе и говорил, ты можешь уйти. Ты уже и так принес столько пользы, сколько иной работник за всю жизнь не приносит. Если за свое дело опасаешься, то, поверь, мы найдем того, кто его продолжит. Да хотя бы один из твоих учеников! Ты сам порекомендовать можешь. Прислушаемся… А тебя… — он задумчиво развел руками. — Да куда хочешь! Премию тебе хорошую дали, на жилье и все остальное, что человеку полагается, хватит. Хочешь, совсем увольняйся, хочешь — здесь в местное управление тебя пристроим… Или в Москву. Хочешь — просто консультантом у нас работать будешь. Деньги хорошие положим. Если решил уйти — ты просто скажи…
— Нет, Иван Дмитриевич, — уверенно ответил парень, глядя прямо и твердо в глаза собеседнику. — Я не хочу уходить. Потому что… Потому что, это — единственное, что я умею делать.
Андрей поднялся с лавочки медленно подошел к морю.
Он долго стоял и просто смотрел на горизонт, будто стараясь разглядеть что-то очень далекое, недостижимое. И казалось ему, что где-то там, возможно, в раю люди вот именно так стоят и молча смотрят на море… И нет ничего прекраснее ни на этом свете, ни на том…
— Это — единственное, что я умею делать… — тихо, сам себе, повторил он.
