Итак, команда была набрана и задание каждому определено. Мы все зарегистрировались в разных отелях, договорившись на следующее утро встретиться, чтобы составить список вещей, необходимых для проведения операции, и приобрести их в магазинах Марселя.
Я принял душ и побрился. Затем позвонил в отдел обслуживания отеля и заказал бутылку бренди, содовую, лед, сыр камамбер, ржаной хлеб и марки для авиаконвертов. С высоты шести этажей над авеню Кальюр я всю ночь слушал шум Марселя и думал о пяти профессиональных преступниках, которые вели себя, как профессиональные бизнесмены.
Команду надо было тщательно проверить.
Гарсон принес на подносе еду и, извлекая из кармана почтовую марку, сонно поглядывал на меня. Возможно, он не был вполне уверен, что на свете существуют англичане, не сошедшие с катушек. Он не просветлел даже, когда я протянул ему пять тысяч франков на чай, и, зевая, вышел из номера.
Я плеснул в стакан бренди, смешал с содовой, отломил ломоть хлеба и откусил немного сыра. Отличный ужин!
На листе почтовой бумаги я написал имена пятерых людей, которых привлек к осуществлению своей тайной миссии, подробно описал внешность каждого и отрывочные биографические данные о моих соратниках, все, что мне было известно. Я приклеил марку и подписал адрес: Мэрчу Л. Кассиди, отель Бристоль, Саус Уэссекс, 9, Лондон, Англия. Повертел письмо в руках, соображая, не упустил ли чего, и добавил имя инспектора Роже Делиля, полицейской ищейки из Сюртэ. В самом низу листа я приписал: «вспомни парашютирование в Марсель в 41-м», — таким образом указав Бойлеру мой обратный адрес. После этого запечатал конверт.
Стакан был пуст, и я снова наполнил его. Со стаканом в руке вышел в холл к почтовому ящику рядом с лифтом и опустил конверт.
Вернувшись в номер, закрыл дверь на замок и, внимательно осмотрев комнату, подошел к окну. Вдоль второго и восьмого этажей здания гостиницы по фасаду дома тянулся карниз с выступающими площадками. Я закрыл окно на шпингалет и задвинул дверь комодом с плохо прикрепленным к нему зеркалом. Сверху на комод поставил кресло. Если кто-нибудь попытается проникнуть ко мне ночью, ему придется разбить окно или сдвинуть комод, с которого еще грохнется кресло.
На кровати я уложил подушки так, чтобы они производили впечатление человеческого тела, и закутал их одеялами, а сам в одежде улегся под кроватью и положил рядом с собой «сорок пятый».
Было холодно и жестковато, но я слишком устал для того, чтобы придавать значение подобным мелочам.
В 1941 году меня сбросили на парашюте во Франции, и почти четыре месяца я работал в книжной лавке в Марселе, ни разу не выйдя на улицу. Это была одна из самых удачных явок Бойлера.
Это было давно. И сегодня меня вовсе не волновали воспоминания. Я вдруг сообразил, что по всей вероятности допустил ошибку. А такие ошибки зачастую становятся фатальными. Написав Бойлеру, чтобы он ответил мне по адресу старой явочной базы, я не удостоверился, что она по-прежнему существует.
Проверив закрытые окна и вернув комод с креслом на место, в начале десятого я проскользнул в пустой вестибюль гостиницы и, никем не замеченный, выскочил на улицу. Встреча с Туки и Сеймуром была назначена на одиннадцать.
На Канабьер я поймал такси и объехал окрестности, заезжая в узкие боковые улочки до тех пор, пока не нашел ту, что показалась мне знакомой. Здесь я вышел из такси и направился в квартал, где когда-то находилась явочная квартира.
Полки и прилавки располагались, как и раньше. На дверях висела вывеска, где говорилось, что лавка открывается в десять утра, то есть через сорок минут. Со вздохом облегчения я отправился в кафе напротив и там, за чашкой кофе со свежей булочкой, перелистал утренние газеты.
Ни одна из них не упоминала о четырех мертвецах в леске под Лионом. Это многое означало во Франции, где не меньше, чем в Нью-Йорке и Лондоне, репортеры любят таинственные убийства. Вроде как грязные отпечатки пальцев на форме для выпечки печенья, которые находит санитарный врач в фирменном ресторане.
Подойдя к лавке в пять минут одиннадцатого, я заметил, что со столов еще не были сняты чехлы от пыли. Из задней комнаты вышел маленький человек в шлепанцах, взглянул в мою сторону и поправил очки.
— Чего желаете, мон шер? — спросил он тонким, хорошо запомнившимся мне голосом.
— «Ле Ружэ ле Нуар» в издании Альфонса Лемера, — небрежно бросил я.
— Мой бог! — прошептал он и шагнул ко мне. Его лицо просветлело. — Мсье!
— Здравствуйте, мсье Хаг, — приветливо сказал я.
Он взял мою руку и крепко сжал ее.
— Ты… Это ты?
— Как ваши дела?
— Мой друг, как ты сам? Что ты делаешь в Марселе?
— Этого я не могу сказать. Я здесь не с визитом, а по вопросам бизнеса.
— Бизнеса? — переспросил он настороженно. — Ты хочешь сказать, что вновь собираешься воспользоваться моей лавкой?
— Только один раз, — успокаивающе ответил я. — Мне надо получить письмо. Увы, я не могу задержаться и спокойно поговорить.
Я с сожалением пожал плечами.
— Прошло столько времени, не так ли, мсье? Но мы победили, ведь так?
— Да! — его глаза наполнились ликованием. — Мы победили!
Он сжал мою руку.
— Было так приятно увидеть тебя вновь. Скажи мне одну вещь, прежде чем уйдешь. Ты помнишь паренька, который участвовал в последнем прыжке? Когда это было?
— В сорок первом. Да, в декабре сорок первого. Было холодно.
— Как он? Ему удалось пройти безопасно?
Я покачал головой. Нет. Ему не удалось.
Он отпустил мою руку и с горечью вздохнул.
— Этот мальчик! Именно он. Он сидел в задней комнате и читал, читал без остановки.
— Мсье Хаг, — попросил я. — На ваш адрес придет письмо. Сохраните его для меня.
Я сунул несколько тысячефранковых бумажек ему в руку и повернулся к двери.
— Зачем все это сегодня, Дункан? — грустно спросил он, не сходя со своего места и глядя мне вслед. — Против кого на этот раз?
— Этого я не могу сказать вам, мсье Хаг, извините.
Улыбнувшись на прощанье старому книжнику, я вышел из лавки.
На улице огляделся, дошел до бульвара и прошел вдоль него несколько кварталов. Слежки, кажется, не было.
Меня взволновала встреча с Хагом Ройлом. Старина Хаг! Вместе с ним шесть лет мы играли в прятки под носом у гестапо. В его лавке размещалась важнейшая резидентура в южной Франции. Когда Бойлер поработает над моим запросом и проверит старые досье, он будет знать, куда послать ответ на мое письмо.
Туки с Сеймуром ждали меня, как и договаривались, в одиннадцать. Они уже успели заглянуть в магазин и приодеться.
— Что дальше, босс? — спросил Туки.
— Сеймур закупит продукты и вино на шестерых, — сказал я. — Сыр, черный хлеб, мясные консервы, вино в больших бутылях. Одним словом, все необходимое, и как минимум на неделю. Вот деньги. Ты все понял?
— Что делать после того, как куплю припасы? — спросил Сеймур.
— Все упакуешь в коробки и отвезешь к себе в номер. Мы сообщим тебе, что делать дальше.
Он кивнул.
— А когда это будет?
— Ты слишком любопытен, приятель. Без тебя не начнут, можешь не беспокоиться.
— Хорошо, — отозвался он, повернулся и вышел.
— Зачем все это, босс? — поинтересовался Туки.
— Придет время — увидишь. А сейчас займись машиной. Я хочу, чтобы ты купил другую машину. Но только не «мерседес». Выбери какую-нибудь другую марку. Встретимся здесь сегодня в шесть часов вечера. — Я отсчитал деньги и протянул ему. — Этого достаточно?
— Вполне.
— Итак, в шесть, — напомнил я.
Он кивнул и повернулся к перекрестку, где в ожидании пассажиров стояла вереница пустых такси. Он подошел к первой машине и вскоре скрылся в потоке машин.
Я тоже заторопился к перекрестку и на углу сел в следующее свободное такси.
— Сюртэ, — кратко проинформировал я шофера, стараясь выглядеть истинным парижанином. — Видите вон там, впереди, серое такси? Следуйте за ним.
— Хорошо. — Шофер отпустил сцепление, и мы помчались за такси, в котором ехал Туки.
— Осторожней, — посоветовал я. — Не приближайтесь слишком близко.
— Понимаю, мсье инспектор, — отозвался шофер! — Все будет хорошо.
Я следовал за Туки, который одно за другим объезжал бюро по продаже автомобилей. Я наблюдал, как он выходит из такси, оглядывает машины и разговаривает с продавцами. Я взвешивал и просчитывал каждый его шаг. На пятой стоянке Туки не стал заходить в контору. Он направился прямо к бистро, которое находилось на расстоянии полквартала от места, где он оставил машину. Тогда я тоже вышел из такси и быстро расплатился с шофером.
— Мерси, — поблагодарил он удивленно, явно не ожидая денег от инспектора Сюртэ.
Подождав, пока он отъедет подальше, я, не теряя Туки из виду, медленно направился за ним. В бистро Туки не было видно. Тогда я повернул назад и зашел внутрь маленькой закусочной, крепко сжимая в карманах два «сорок пятых».
