Ознакомительная версия.
– Его называли тираном и диктатором, – не выдержала Эужения.
– Только после свержения, – поправил ее Дронго. – На самом деле он всегда вел политику, достаточно независимую от общего курса Москвы, и отличался самостоятельностью своих действий. Хотя должен признать, что его режим был не очень приятным не только для румын, но и для гостей, прибывающих в эту страну.
– Завтра мы едем в Яссы, – напомнил Уислер. – Пусть лучше профессор Панчулеску расскажет нам об этом городе.
– В Яссах проживают более четырехсот тысяч жителей, – сообщил Панчулеску, – почти триста лет город был столицей Молдавии, с середины шестнадцатого века до тысяча восемьсот пятьдесят девятого. Это крупный промышленный и научный центр, а Ясскому университету уже больше ста пятидесяти лет. В городе имеются известные всему миру монастыри – Четэцуя и Голия, каждому из которых почти по четыреста лет. Мы посетим один из этих монастырей. А сейчас нам нужно заканчивать ужин, мы уже опаздываем. Переночуем в небольшой гостинице при местном монастыре.
– А где остальные члены нашей группы? – поинтересовался Гордон. – Они не останутся с нами?
– Они приедут сразу в Яссы. Там гораздо лучшие условия, – пояснил Панчулеску.
Сидевшие с самого края стола двое арабских экспертов все время молчали, не принимая участия в разговоре, хотя прекрасно понимали, о чем именно идет речь. Сиди Какуб и Катиба Лахбаби не вмешивались ни в споры, ни в разговоры.
– Госпожа Демченко передумала и не хочет оставаться с нами в монастырской гостинице, – пояснила Лесия, – поэтому мы поедем туда вдесятером.
– Но нас одиннадцать человек, – посчитал Уислер.
– Господин Теодореску поедет в Яссы раньше – готовить нашу завтрашнюю встречу, – пояснила Лесия, – следовательно, нас будет десять. Мы заранее предупредили, что гостиница достаточно скромная. Комнаты небольшие, но чистые, там обычно останавливаются туристы, путешествующие по Валахии…
– По местам графа Дракулы, – добавил, улыбнувшись, Теодореску.
– При чем тут Дракула? Это неудачная шутка, – вздрогнул Тромбетти.
– Не забывайте, что эти места раньше назывались Валахией, – напомнил Панчулеску.
– И поэтому ночью к нам явится граф Дракула? – насмешливо спросил Уислер. – И если он меня укусит, я превращусь в вампира? Неужели вы верите в подобную чушь? Профессор Джорджтаунского университета превращается в вампира… Просто сюжет для голливудского триллера. Только надеюсь, он меня не укусит: я слишком несъедобен, и он может подавиться.
– Не нужно шутить на эту тему, – мрачно посоветовал Гордон.
– Вампиры существуют, – убежденно произнес Сиди Какуб, впервые нарушая молчание, – и нам нужно их опасаться.
Наступило неловкое молчание, словно арабский специалист выдал какую-то тайну.
– Господа, прошу заканчивать ужин, – взглянула на часы Лесия, – мы и так уже задержались.
Все начали подниматься. Теодореску достал телефон, набрал номер водителя, который должен был приехать за ним из Ясс. Тот сказал, что машина уже выехала и будет в Бакэу через десять минут. Вместе с руководителем местного жудеца Теодореску вышел из ресторана, чтобы проводить гостей. Все расселись по местам, Теодореску помахал рукой на прощание, и автобус медленно тронулся в горы. Тромбетти уселся впереди, чтобы не видеть Эужению, а Брынкуш снова оказался рядом с ней в третьем ряду.
– Почему вы садитесь сзади? – тихо поинтересовался Сиди Какуб у Дронго. – Хотите все видеть или не любите, когда вам в затылок кто-то дышит?
– И то и другое, – немного подумав, ответил эксперт, – но в основном это привычка. Когда я учился в школе, то был самым высоким мальчиком в классе. И естественно, садился на последнюю парту, чтобы не мешать остальным. Кроме того, я любил читать книги, а на последней парте это очень удобно.
– У вас на все есть логичные ответы, – усмехнулся Сиди Какуб.
– А вы почему садитесь на заднее сиденье?
– Я не был самым высоким мальчиком в классе, но был самым бедным и всегда донашивал костюмы своих старших двоюродных братьев. Разумеется, не все подходили мне по размеру, некоторые были порваны, с заплатками на брюках, и я стыдился показываться в подобном виде перед одноклассниками, поэтому садился на заднюю парту, чтобы на меня никто не обращал внимания, и не вставал во время перемен. Вы выросли в обеспеченной семье?
– Да, – ответил Дронго, – отец был президентом коллегии адвокатов, а мать было ректором университета.
– А у нас в семье было восемь человек, и отец едва мог всех прокормить, – задумчиво произнес Сиди Какуб, – так что мы с вами выросли в неравных условиях, господин эксперт. Вы родились в сорочке и с серебряной ложкой во рту, а я был четвертым ребенком, но первым мальчиком, именно поэтому отец так хотел, чтобы я учился. Всего нас два брата и шесть сестер. Три сестры и я, потом еще три сестры и следующий брат. Моя старшая сестра смеялась, что нужно родить еще трех девочек, чтобы на свет появился третий мальчик. Она вообще была жизнерадостной женщиной.
– Почему была?
– Умерла во время родов еще тридцать лет назад, – мрачно сообщил Сиди Какуб. – Потом выяснилось, что у нее должны были родиться близнецы. Но родители выдали ее за такого же нищего, как она, и у него не было денег на хорошего врача… Ей только исполнилось семнадцать. – Он замолчал, глядя куда-то перед собой. – А вы говорите, что вампиров не существует. Дракула – всего лишь избавитель от человеческих страданий. Вам не кажется, что иногда гораздо гуманнее убить человека, чем позволить ему долго жить и страдать?
– Не уверен, что кому-то дано право на подобный выбор, – возразил Дронго.
– Это право не дается, – вздохнул Сиди Какуб, – его берут. Именно поэтому мы с вами ищем тех, кто считает себя вправе определять величину человеческой жизни.
Автобус проехал по небольшому мосту через реку. Уислер повернул голову, посмотрел на мост и пробормотал:
– У нас таких мостов не бывает, и дорог таких тоже не бывает.
– Мы скоро будем на месте, – сообщила Лесия, – и учтите, что рано утром мы выезжаем. В восемь часов сразу после завтрака, он у нас с семи до восьми. Наша гостиница находится на холме, рядом с монастырем, и мы все останемся там. Все, кроме водителя, который будет ночевать в монастыре.
– Когда мы наконец приедем? – нетерпеливо спросил Уислер.
– Минут через десять, – ответил Панчулеску, всматриваясь в ночную тьму.
– Вы раньше бывали в этих местах? – уточнил Тромбетти.
– Конечно. – Панчулеску снова наклонил голову, глядя в окно – впереди уже замелькали огни города.
– Нашли куда нас привозить, – недовольно проговорил Тромбетти, – это какая-то деревня.
– Монастырю больше шестисот лет, – сказал Панчулеску. – Он был основан еще в четырнадцатом веке, за сто лет до взятия Константинополя турками. Если вы помните, в начале тринадцатого века латиняне взяли приступом Константинополь и долгих пятьдесят семь лет правили в нем, установив свои католические порядки. В тысяча двести шестьдесят первом году византийцы вернули себе свою столицу и обосновались в ней еще на двести лет. Но память о предательстве латинян осталась в этих местах навсегда. В начале четырнадцатого века был основан этот православный монастырь, по преданию, его основал старец, прибывший сюда из Константинополя. Говорят, что еще ребенком он видел Латинскую империю, которая пала, просуществовав только пятьдесят семь лет. Ничтожный срок для истории Византийской империи, насчитывающей полторы тысячи лет, и огромный срок для одной человеческой жизни… – Панчулеску показал на церковь, мимо которой они проезжали, и продолжил: – В этой части Румынии очень сильны старые православные традиции, именно поэтому отступничество Дракулы воспринималось как предательство. А он, в свою очередь, считал предателями бояр и князей, так часто предававших его и православных болгар, которые убили его, отца и старшего брата.
– Его можно понять, – устало произнес Уислер. – Когда наконец мы прибудем в вашу гостиницу? Или всю ночь проковыляем среди ваших гор?
– Мы почти приехали, – ответил Панчулеску.
Автобус, поднявшись в гору, остановился.
– Господа, ваш багаж занесут в гостиницу, – сообщила Лесия, – нас уже ждут.
Гости начали медленно выходить из автобуса. К удивлению прибывших, гостиница оказалась двухэтажным домом, в котором были достаточно удобные и чистые номера. На первом этаже находились пять просторных номеров, небольшая гостиная, заменявшая зал ресторана, комната для дежурных, где сидел молодой человек лет двадцати, и кухня, примыкающая к гостиной и этой комнате.
Женщин разместили на первом этаже, чтобы не заставлять их подниматься наверх. Внизу остались и профессора Уислер и Гордон. Остальные пятеро приехавших устроились на втором этаже. Их провожала пожилая женщина лет шестидесяти, высохшая как жердь, словно из нее высосали всю кровь.
Ознакомительная версия.
