Руки ее были мягкими и ласковыми. Они разбудили меня: пальцы прошлись по щекам, разглаживая морщинки, затем стали перебирать мои волосы, трогать ресницы, на секунду прижались к моим губам. Они дарили ласку, несправедливо отнятую у кого-то другого. Там, за стеклом, вставало солнце – огромный оранжевый полукруг. Я потянулся вперед и почувствовал под своей ладонью ее руку.
– Тигр, – прошептала она, – мой тигр, идем спать со мной. Это был чудесный рассвет. Потом на нас брызнули красные, как кровь в первом причастии, лучи и затопили обоих.
Черт, как нежна она была, как покорна! Какое удивительно нежное тело. Бедра, как холмы прохладной пены, и эти изумительные впадины… Она принесла с собой какую-то симфонию плоти, женского естества и всепоглощающего желания. Она жаждала, она требовала, она умоляла. Ее рот словно обезумел, он был горяч, влажен, он требовал с такой страстью, что сам был похож на взрыв, взрыв желания. Ее губы извивались, это были касания, от которых хотелось рычать громче и страстнее, чем тигр. Это тело – клубок под моим телом – требовало и требовало и, наконец, выгнулось, почти близкое к безумию, прося удовлетворения. Вот сейчас, сейчас!
Но я не собирался сразу давать ей это блаженство. Она просила, теперь пусть получает. Она знала свое дело, когда-то испытала чувство полного растворения, она была всего лишь женщиной, женщиной, чей голод никто не мог понять и удовлетворить и, наконец, она нашла этого человека.
Потом наши тела вытянулись и как-то потускнели. Я принял ванну, побрился и разбудил Еву. От нее пахло заспанным женским телом. Я глядел на нее и проклинал самого себя. Но потом все-таки сказал:
– Все, крошка, вставай.
В кресле лежал мой 45-й, готовый пристрелить кого угодно. И я должен был позвонить Рондине. Как я мог объяснить, почему лишил ее брачной ночи? Почему не был с ней и где был вообще? Как сказать ей, что я теперь чувствую?
Она взяла трубку. Я постарался смягчить голос, но он все равно остался твердым.
– Это Тайгер, милая.
– О-о-о!
– Ты мне нужна. Можешь помочь?
– Тайгер, тебе никто не нужен по-настоящему.
– Ты мне нужна теперь же.
– Пожалуйста, Тайгер…
– Господи, оставим это. Вот что я тебе скажу. Если хочешь быть глупой бабой – прошу, но тогда не жалуйся. Я не буду умолять, запомни. Извини, что расстроил свадьбу, но некоторые вещи выходят на первый план, и это одна из них. Ты идешь вторым планом. И если у тебя будет новый мужчина, то и для него ты будешь всегда вторым планом – после его работы, а потому замолчи. Ты… Она не дала мне закончить.
– Тайгер… могу я попросить прощения?
– Конечно, куколка, но теперь я по-настоящему в плотном кольце.
– Знаю.
– Черт тебя побери, глупышка! Ничего ты не знаешь. У нас трое на счету, и один раз мы уже сами были покойниками.
Я схватил свой 45-й и сунул его в кобуру, чтобы не дрожали руки. Я слышал, как тяжело она дышит, и видел маленькую родинку под ее левой грудью. Наконец она промолвила:
– Я сделаю все, что ты скажешь, милый, – ее лондонский акцент слышался на этот раз более явственно.
Дьявол, чего же еще я ожидал? Я и так получил больше, чем заслуживал.
– Ты сегодня работаешь?
Она была переводчицей в ООН, но подрабатывала в английском посольстве и на приемах. У нее там были еще и свои дела, о которых она не рассказывала, но я догадывался. В свободное от основной работы время она присутствовала на секретных встречах, а когда было необходимо, то становилась курьером и секретаршей.
– До одиннадцати я на Генеральной Ассамблее, но потом свободна.
– Хорошо. Слушай и не задавай вопросов. За тобой следит парень из ИАТС, его зовут Альберт Кеттлер, – я быстро описал его внешность. – Он там для твоей защиты и для выяснения моего местонахождения. Сейчас я в кольце. Когда приедешь в контору, то надо, чтобы твои малышки его ненадолго задержали. Сама же быстро приезжай в тот маленький ресторанчик, где мы однажды были.
– Помню, милый.
– Привези сумку с одеждой, – я взглянул на Еву. – Двенадцатый размер. Возьми черные очки, шляпу, плащ – все, что может скрыть женщину. Жду тебя там вечером.
– Все сделаю.
– О'кей, крошка!
– Тайгер…
– Что?
– Я тебя люблю. Иногда…
– Тогда где, черт возьми, ты была прошлой ночью? – спросил я, не в силах скрыть раздражение.
Она рассмеялась, как смеется женщина, которая поймала вас на крючок.
– А ты очень хотел бы узнать?
Ева тоже улыбнулась, но одними глазами – улыбнулась с осознанием своей победы, триумфа этой ночи и этого утра, когда призом в игре двух тигриц был тигр-мужчина.
– Эта женщина, которой ты звонил, твоя девушка?
– Мы собирались пожениться, когда все это закрутилось.
– Я виновата, но теперь понимаю твою страсть.
Ее роскошный рот скривился в гримаске, но она все-таки засмеялась.
– И я думаю, что ты понял мою. Плохо, когда долго одна я никого нет рядом.
– Согласен.
– Она никогда не узнает, Тайгер.
– Будем надеяться.
– Ты жалеешь?
Я встал, подошел к ней и взял ее лицо в ладони.
– Нет, киска, никаких сожалений. Это было просто чудесно.
Она была прекрасна, эта девушка, стоявшая передо мной. Ее серебристые волосы казались почти белыми, а ее глаза пронизывали солнечные пылинки.
– Ты бесподобная женщина.
Ева встала на цыпочки, поцеловала меня в уголок губ, потом отступила, чтобы посмотреть мне в лицо, и снова прильнула каждым изгибом своего тела. Я чувствовал, как ее пальцы впиваются в мои плечи и ее язычок просит еще и еще… и когда я наконец оторвался от нее, она сказала:
– Надеюсь, это еще не все, правда, мой тигр? Я тронул пальцами ее подбородок.
– Давай не будем искушать судьбу.
Вечером мы вместе с Евой вышли из отеля и направились в рыбный ресторанчик. Я заказал что-то и сел так, чтобы видеть дверь. Когда вошла Рондина, я понял, как важно было для меня увидеть ее, и встал, чтобы встретить. Мои соседи и официант одобрительно уставились на нее, а один из клиентов даже прохрипел:
– У него их даже две. Живут же люди!
Я представил женщин друг другу и быстро описал Рондине положение дел.
– Мне нужно отвезти Еву куда-нибудь подальше, где она останется, пока я не встречусь с Мартелом. До тех пор никто не должен ее видеть.
– Помнишь Бартона Селвика?
– Еще бы!
– Бартон не вернется из отпуска до конца следующего месяца. Он дал мне ключ от своей виллы в Коннектикуте. Это всего лишь час езды отсюда.
– Ты была там?
– Да, там рай! И полный холодильник.
– Тогда все в порядке. Я вытащил из кармана деньги.
– Быстро найди машину, вези ее туда и возвращайся. Если тебе что-нибудь понадобится, купишь по дороге. Я не хочу, чтобы она высовывала нос из дома. Ясно?
– Это безопасно? – осведомилась Ева.
– Не опаснее, чем везде. Если наши люди тебя накололи – ты дичь, и тут ничего не поделаешь. И сиди себе в этом доме, пока я или Рондина не дадим тебе знать.
– Но Габин…
– К нему я проберусь, ты не беспокойся.
Женщины ушли в туалет, а когда вернулись, то Еву было трудно узнать. Ее волосы были распущены так, чтобы скрыть скулы, а под черными очками прятались глаза. Я заплатил по счету, посадил крошек в машину и отправился к докам, чтобы поймать такси без риска нарваться на полицию.
Когда я подошел туда, то увидел у причала корабль со знакомыми литерами «Метиленд». Корабль, на котором плавал Клемент Флетчер, парень, так и не использовавший свой счетчик Гейгера.
«Черт побери, – подумал я, – кто же спер у него дурацкий прибор? Он не стоил больше двухсот долларов, из-за них не стоило мараться и доводить парня до истерики».
Я показал свою репортерскую карточку, прошел через турникет и принялся разыскивать кого-нибудь из команды.
Все они сидели на баке и играли в карты по маленькой. Вероятно, жалованье было уже спущено и игра велась на честное слово. Двое из них особенно выделялись. Было заметно, что они давно не брились и собирались помыться еще две недели назад, но забыли. Сейчас, вместо денег, они играли на клочки бумаги и даже не повернулись, чтобы посмотреть на меня, пока я не положил перед каждым из них по десятидолларовой купюре. Они сразу вскинули глаза и хором спросили:
– За что?
– Беседа… Они переглянулись, и один из них проговорил:
– Ну, только если ты не попросишь опустить письмо за границей или передать что-нибудь приятелю. Этот номер не пройдет.
– Мне все ясно.
– Тогда валяй, говори. Я присел на канаты и снял шляпу.
– У меня был приятель в команде, Клемент Флетчер.
– Как же, знаем такого. Напился и свалился в воду. Он уже в Брюсселе делал то же самое, но его вовремя выудили из воды. Он мог и в луже утонуть. Дрянь был, а не моряк.
– Помните, у него был счетчик Гейгера? Они одновременно кивнули.
