Такси остановилось. Впереди была толпа. Водитель повернулся к Малко:
– Полиция...
Улица Пресбитеро Медина была перекрыта. Справа возвышался холм, слева тянулось серое здание с распахнутыми железными воротами, над которыми красовалась вывеска: «Мотель „Турист“ – Унион Обрехо Патронале».
В ходе последней революции были национализированы публичные дома...
Перед железными воротами полицейские в форме удерживали собравшихся зевак, человек пятьдесят. Выйдя из такси, Малко; работая локтями, пробился через толпу и очутился в ее первом ряду, откуда было видно, что происходит в мотеле.
Дюжина маленьких, совершенно одинаковых бунгало, разделенных перегородками из зеленой пластмассы, выстроились на покатой площадке. Малко лишь мельком глянул на само здание, глаза его приковало другое зрелище: у входа, на земле стояли двое носилок, лежащие на них тела были накрыты окровавленными простынями.
Малко повернулся к соседу:
– Что случилось?
Тот пожал плечами:
– Жуткая история. Бандиты зарезали какого-то старика вместе с его шлюхой. Ее изнасиловали, а его ограбили. И хозяин ранен...
Надо было выяснить все до конца. Оттолкнув полицейского, Малко быстро шагнул к ближним носилкам и, прежде чем «страж порядка» успел подскочить, поднял простыню.
Там лежал, уставившись мертвыми глазами в небо, дон Педро Искиердо.
* * *
На месте Лукресии теперь сидела девица с небольшими усиками. Она высокомерно взглянула на Малко:
– Мистер Кэмбелл вам назначил встречу?
– Нет, – признался Малко, – но я уверен, что он меня примет...
Взяв у него визитную карточку, она скрылась за дверью кабинета и вскоре вновь появилась, оставив дверь открытой и недовольно буркнув:
– Заходите.
Джек Кэмбелл был одет еще ужаснее, чем во время их первой встречи. Ну просто клоун на арене. Он даже не поднялся навстречу вошедшему. Малко уселся, пододвинув себе кресло. Затем снял черные очки.
Его золотистые глаза приняли зеленоватый оттенок, что служило у него признаком нервного возбуждения.
– Вы еще не уехали? – произнес американец своим скрипучим голосом.
Малко холодно ответил:
– У меня здесь еще есть дела.
Джек Кэмбелл раздавил в пепельнице окурок своей мерзкой сигары.
– Вас все еще преследуют привидения? Я же сказал вам, что Клаус Мюллер умер и лежит на кладбище, и никаких доказательств, что он является Клаусом Хейнкелем, не существует.
– Может быть, и умер, – сказал Малко. – Но на кладбище он не лежит.
Американец выгнул левую бровь:
– Что вы имеете в виду?
Малко отчеканил:
– То, что в могиле Клауса Мюллера на немецком кладбище находится гражданин Соединенных Штатов Америки, некий Джим Дуглас.
На этот раз Джека Кэмбелла, наконец, проняло. Некоторое время он молчал. Такого он явно не ожидал.
– Почему вы так решили?
– Потому что я сам его видел, – спокойно ответил Малко.
– Вы его видели?
Его буквально подбросило. Малко вкратце пересказал ему свою вылазку на кладбище. Джек Кэмбелл молча крутил в руках зажигалку. Наконец, он тряхнул головой:
– Вы ненормальный!
Малко решил поставить его на место. Он холодно произнес:
– Что, по-вашему, напишет в своих статьях Джо Андерсен, если узнает, что представитель ЦРУ в Ла-Пас покрывает нацистского преступника, разыскиваемого во всех цивилизованных странах? Вот когда «Вашингтон Пост» пойдет нарасхват, не так ли?
Джек Кэмбелл стал красным, как помидор, и Малко подумал, что он сейчас лопнет от злости. Американец хлопнул ладонью о письменный стол:
– Какого черта, – завопил он, – вы ведь тоже работаете на «фирму»! Как же вы мне осточертели!
Грубости Малко не выносил. Он уже хотел встать и уйти, но подумал, что ярость собеседника доказывает, что его, Малко, подозрения имеют под собой основания.
– Я нахожусь в Ла-Пасе именно по приказу «фирмы», – сказал он. Чтобы помочь установить личность некоего Клауса Хейнкеля.
– Он мертв!
Джек Кэмбелл крикнул так громко, что голос его сорвался.
– Он жив, и вы это знаете.
Американец шумно, прерывисто дышал.
– А если боливийцев устраивает, что он умер? Вы что, собираетесь мир переделать?
– Нет, не собираюсь, – сказал Малко. – Но ничто не может помешать мне разыскать Клауса Хейнкеля. За исключением телеграммы за подписью Давида Уайза с предписанием вернуться в свой замок.
Джек Кэмбелл схватился руками за голову.
– Но в конце-то концов, – простонал он, – какое вам до всего этого дело? Вы ведь с этим типом даже не знакомы.
– Вам этого не понять, – ответил Малко. Это было сильнее его, он ненавидел все это племя палачей, извергов-монстров.
Полупризнания американца ему было достаточно. Кэмбелл знал о фальшивой смерти Клауса Хейнкеля, но по каким-то неведомым Малко причинам встал на сторону боливийцев.
Сделав невероятное усилие, американец попытался вернуть себе хладнокровие.
– Чего вы от меня, наконец, хотите? – спросил он. – Чтобы я отыскал вам Клауса Хейнкеля? Покачав головой, Малко поднялся.
– Нет. С этим я сам справлюсь. Вы знаете некоего Джима Дугласа, американца, преподававшего в Ла-Пасе английский?
– Никогда о таком не слышал. Спросите в консульстве.
Малко покинул его, несколько успокоившись. Хотя было ясно, что Джек Кэмбелл пальцем не пошевелит, чтобы помочь ему, и даже наоборот...
В лифте он подумал, что был слишком самонадеян. Ведь с убийством Педро Искиердо оборвалась последняя ниточка, ведущая к Клаусу Хейнкелю.
Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, он пошел в отель пешком, вдоль узкой и людной улицы Потоси.
Вместе с ключами портье вручил ему конверт. Распечатав его, Малко увидел пригласительный билет на коктейль, который давал французский консул. Внизу, от руки, было приписано: приходите.
* * *
Это было больше похоже на пикник, чем на коктейль. Множество столиков с закусками было расставлено в саду виллы, расположенной в конце немощенной дороги, в квартале Обрахес, что в нижней части Ла-Паса, не доезжая Колакото.
Здесь подавали даже Моэ-де-Шандон, сверхроскошь Для Ла-Паса. Никого из знакомых не было, кроме Лукресии: в зеленом шелковом платье она выглядела восхитительно.
Кто же прислал ему приглашение?
В тот момент, когда он уже собирался похитить Лукресию у толпы окружавших ее поклонников, к нему подошел молодой мужчина в очках, с умным лицом.
– Если не ошибаюсь, Его Высочество князь Малко? – спросил он по-французски.
Сердце Малко забилось сильнее. – Да. А в чем дело?
– Это я пригласил вас. Мое имя Моше Порат, я – консул Израиля в Ла-Пасе.
Итак, все понемногу прояснялось.
– Зачем вы хотели со мной встретиться?
Моше Порат ответил уклончиво.
– Кажется, – вы доставляете немало хлопот мистеру Джеку Кэмбеллу.
Малко поднял бровь.
– Я здесь нахожусь с официальной миссией. Должен вручить боливийским властям отпечатки пальцев Клауса Хейнкеля. Но, по неизвестным мне причинам, Джек Кэмбелл делает вид, что верит, будто Хейнкель умер, и мне здесь больше делать нечего.
– Почему вы говорите «делает вид»?
– Потому что я теперь знаю, что он жив.
Некоторое время Моше Порат молчал, словно обдумывая слова Малко. Затем произнес:
– Действительно, никто не хочет, чтобы у этого господина были неприятности. Боливийцы – потому что им наплевать на его прошлое, его приятели немцы – потому что боятся его, а американцы – потому что не хотят лишнего шума.
У Малко на языке уже вертелся вопрос:
– Но ведь вас-то это касается непосредственно? – сказал он. – Я читал обвинительный акт Клаусу...
– Знаю, – перебил его консул. – Но мы ведем с Боливией активную торговлю оружием. Мое правительство считает, что для нас важнее продолжать эту торговлю, чем требовать выдачи Клауса Хейнкеля...
Вечно эти «государственные интересы»! Почувствовав, что Малко разочарован, он поспешно добавил:
– Если у вас есть доказательства того, что Клаус Хейнкель жив, я мог бы помочь вам в ваших поисках. Неофициально. В конце улицы Камачо есть монастырь, который не раз давал приют нацистам. Его настоятеля зовут отец Маски, он – американец и был хорошо знаком с Клаусом Хейнкелем...
Значит, консул тоже не верил, что немец, умер... Но пока существовала лишь одна слабая надежда напасть на его след: соседка Джима Дугласа. Малко в Боливии был всего лишь иностранцем, у него не было никаких легальных возможностей начать расследование убийства молодого американца. Даже если он поднимет скандал, это ни к чему не приведет.
– Как я смогу вас снова увидеть? – спросил он израильтянина.
Моше Порат протянул ему визитную карточку:
– Это мой личный номер. В консульство вам лучше не приходить.
Взяв карточку, Малко позволил себе еще один бокал «Моэт-и-Шандон» и, подойдя к Лукресии, шепнул ей на ухо:
