намеревались обменять на пачку махорки, на сахар, крупу, соль. Между ними протискивался другой люд, который шел в универмаг в надежде, что сегодня вдруг выбросят чего-нибудь из продуктов или из одежки к Новому году. Прошел слух, что должны были завезти валенки фабричной катки.
Киря осмотрелся, остановившись у дощатого забора. Вроде все обычно. Он сам не мог понять, чего больше боялся: милиционеров или блатных. Милиционеров бояться вроде бы и резона нет. Не крал он это золото, а просто подобрал. Всегда можно заявить, что нес в отделение сдавать находку. Сразу не пошел, так решил сначала пивка в ларьке выпить. С блатными сложнее, но и там отмазка хорошая. Он же ни у кого не крал, просто взял, что осталось после того, как двое ухарей друг друга замочили. Так чего добру пропадать? Успокоив себя подобными размышлениями, Киря Батон двинулся к Михаю.
Михай, судя по тому, что о нем говорили, делец был толковый и шустрый. Связи имел по всему Советскому Союзу. По своим связям мог найти покупателя хоть в Америке, хоть в Африке, хоть у черта на куличках. И брал за свою помощь недорого. С Кирей он вообще договорился так, что свое вознаграждение возьмет с покупателя. Тот оказался очень щедрым коллекционером. Увидев Кирю, Михай солидно кивнул, бросил окурок под ноги, раздавив его носком сапога, и пошел, помахивая портфелем, вдоль окон универмага к грузовому двору. Настороженность спадала. Киря верил рекомендациям, хотя он и не отдавал себе отчета в том, что по большому счету толком не знал тех людей, которые рекомендовали ему Михая. Да и сейчас в людном месте он не опасался обмана. Отойдут в сторонку, Киря покажет «рыжье», Михай покажет деньги, обменяются свертком и портфелем. И разойдутся.
Кирю немного трясло от предвкушения приличного вознаграждения. Вот они денежки, в том портфельчике. Он все правильно сделал и теперь может как сыр в масле кататься. И невдомек было неудачливому крадуну, что такие дела так не делаются. Все обставляется иначе. Никто не станет сразу привозить деньги, не зная, что за товар. На слово в подобных делах не верят.
Михай свернул во двор, где стояли несколько машин, суетились шоферы, грузчики. Слева у самых ворот стояла полуторка с опущенным бортом. В моторе копался немолодой шофер, дымя зажатой в углу рта цигаркой. Михай махнул мужику рукой, как старому знакомому.
– Кузьма, мы тут с приятелем пошушукаемся! Это свой!
– Да мне-то что, – флегматично ответил Кузьма, даже не подняв лица. – Можете хоть с бабой полежать.
– Ну и ладненько, – засмеялся Михай и стал протискиваться между забором и кузовом машины.
Киря полез за своим спутником, успокоенный тем, что здесь все всех знают и поэтому никаких неожиданностей быть не должно. Но тут произошло страшное. Было страшно еще и потому, что все произошедшее было дикой нелепой неожиданностью. Страшно стало до такой степени, что Киря от неожиданности даже обмочился. Навстречу Михаю между забором и кузовом машины вдруг втиснулся какой-то тип с большим носом и страшными черными глазами навыкате.
– А ну, тихо! – грозно прохрипел незнакомец. – Только вякните мне!
И тут же что-то уперлось в спину Кире. Он с такой силой вдавился в забор, пытаясь оглянуться, отшатнуться от того, что упиралось ему в почки. Ствол обреза, наган, финка? Он все же сумел обернуться и с белым как снег лицом посмотрел на высокого молодого мужчину в сдвинутой на одну бровь кубанке. Глаза у этого человека говорили сами за себя. Это были холодные глаза убийцы. И тут Михай не выдержал и рванулся напролом, завизжав почти по-женски. И тот носатый, с глазами навыкате, выругался и с хриплым придыханием три раза всадил Михаю финку в живот.
Киря с ужасом смотрел, как рука с финкой ныряет под пальто Михая, которое оказалось почему-то расстегнутым, и как на снег и кузов брызжет кровь. И страшный голос за спиной шепнул в самое ухо: «Бросай сверток, дурак! Порешу!» Все сжалось внутри у Кири Батона. Крушение надежд, мечты, все, чего он ждал от сегодняшнего дня, в один миг превратилось в ничто. Киря почувствовал животный страх и отчаяние. И Батон не смог разжать рук, он просто упал на колени и увидел путь к спасению. Белый снег под машиной и возможность нырнуть туда, закатиться, а потом бежать. Бежать туда, где люди, где эти не рискнут на него нападать. Затеряться в толпе, скрыться, залезть в нору и не дышать.
Юркнув под машину, Киря засучил ногами по снегу. Он, извиваясь ужом, стал выбираться на другую сторону. Он надеялся, что там не станут нападать, там полно шоферов, там свидетели, люди! Но первое, что он увидел, выбравшись из-под машины, – это распростертое тело шофера Кузьмы, с которым здоровался Михай. А над ним стоял странный человек с лицом, как будто высеченным из глыбы камня, с холодными страшными глазами и седыми волосами ежиком. И этот человек поднял наган и трижды выстрелил в лежащего шофера. Киря открыл было рот, но в этот момент удар сзади опрокинул его в снег и в небытие. Свет мгновенно померк в его глазах.
– Так, – хмуро произнес капитан Мороз, запирая сейф ключом, пристегнутым ремешком к его брючному ремню под гимнастеркой. – Ты это, Павел, давай докладывай. Что там у тебя сделано на сегодняшний день по соблюдению режима?
– Ну, – замялся Филонов, пытаясь настроиться на рабочий лад, хотя мыслями он был уже рядом с Алиной.
Сегодняшний разговор с девушкой, это свидание Павел продумывал весь день. Это было очень важно. Важнее, чем все попытки капитана имитировать бурную деятельность по поиску и поимке шпиона. Бурную, но бестолковую. А Паша хотел сегодня поговорить с Алиной. Нет, не допрос провести, не доверительную беседу. Нельзя впутывать личное в служебное, нельзя совмещать эти вещи. Он должен построить разговор так, чтобы из него почерпнуть сведения о том, просил ли кто-нибудь Алину сделать лишнюю копию, заходил ли кто в ее отсутствие в лабораторию. Много вопросов было у Филонова, и он придумал, как их задавать, чтобы Алина отвечала и чтобы это не выглядело допросом, чтобы она не поняла, что он ее специально расспрашивает. Просто это его озабоченность, когда работа не отпускает даже по вечерам, когда хочется побыть вдвоем с девушкой… с любимой…
Шелестов и Карев сказали, что Мороза убирать сейчас с завода нельзя. Слишком подозрительно это будет выглядеть. Враг может понять, что его раскусили, убрали никчемного оперативника и теперь будут искать шпиона по-серьезному. И значит, надо подчиняться, надо выполнять требования капитана,
