Оказалось, что Семен Петрович совершенно ничего не знает про своего компаньона. Вообще ничего! У него даже не было его домашнего телефона — только рабочий и мобильный, где засела зловредная баба-автоответчик.
«Как же так получилось? — запоздало расстраивался он. — Надо было дружить с ним семьями, ходить в гости и приглашать к себе». Почему он не ходил к нему в гости?!
Но сожалеть было поздно — нужно было как-то выкручиваться. Семен Петрович попытался добыть водку сам — он обзвонил несколько десятков ликероводочных заводов и без счету баз. Водка была везде — водки было завались, но стоила она чуть дешевле, чем в магазинах. Много на ней не наваришь. Семен Петрович уже согласен был взять любую паленую продукцию, но не знал, где.
Совместный бизнес без компаньона не шел. Оказалось, что Семен Петрович сам по себе ни на что не годен — он мог только пристраивать дармовую водку. Но кто бы не смог?
Бизнес сыпался…
Семен Петрович расстраивался. Он думал, что отсутствие поставок дешевой водки — главная его проблема.
Он ошибался! Не о водке ему нужно было думать, не о ней сожалеть — совсем о другом!
Но если бы мы могли заглядывать вперед, если бы могли знать наше будущее, мы бы жили по-другому.
Семен Петрович своего будущего не знал и обрывал телефоны, разыскивая неизвестно куда девшегося компаньона, который должен был поставить расписанную по магазинам водку…
— Нет, так не пойдет. Еще раз…
Актер играл «нового русского», играл как умел. Примерно так, как Ричарда Львиное Сердце — с надрывом, с проверенными на зрителе штампами.
— Плохо, опять плохо. Совсем плохо, — в который раз останавливал его продюсер. — Вы лепите шарж, а нужен живой человек. Понятный окружающим людям.
— А как же тогда малиновые пиджаки и тысячедолларовые галстуки? — не соглашался с предлагаемой продюсером трактовкой актер. — Ведь пиджаки были?..
— Были. И «Мерседесы» тоже. Но не как вызов и символ благополучия, а как признак внутренней растерянности. Представьте обыкновенного советского человека, который в силу стечения обстоятельств разбогател, причем так быстро, что еще не придумал, что ему с этими свалившимися на него деньгами делать. Он еще не умеет строить заводы, тем более что их никто не строит, их — воруют, не научился вкладывать в будущее своих детей, внуков и правнуков, не приобрел вкуса к меценатству. Он просто не знает, что делать с этими миллионами. И поэтому избавляется от них, как от головной боли. Отсюда пиджаки и галстуки… Отсюда жесты, походка, манера общения с людьми. Вы поняли?
Актер кивнул, с уважением глядя на продюсера.
— У вас очень хорошая режиссерская подготовка, — заметил он. — Если не секрет, вы какой вуз заканчивали?
— Не профильный, — улыбнулся продюсер. Лицом. Внутри он не улыбнулся, внутри он разозлился. На себя. На то, что он плохой актер и никудышный режиссер, раз раскрылся, показал себя, свои навыки…
— Вообще-то я по технической части, просто этот материал очень хорошо знаю.
— А-а, тогда понятно, — разочарованно протянул актер. — А я уж думал вас в наш театр переманить.
— Только если продюсером, — ответил продюсер. — Давайте попробуем еще раз…
Актер попробовал… Он ходил, уверенно ставя ноги, садился, поддергивая дорогие брюки, выбирал товар на несуществующих витринах, щелкал пальцами, подзывая воображаемых официантов. И все это он делал плохо. Никуда не годно. Неубедительно.
Он был талантливым актером, Резидент видел его в роли Ричарда Львиное Сердце, где тот играл хорошо, отлично играл, но здесь у него не пошло, здесь он пережимал, фальшивил…
Ричарда — мог, даже кучу дерьма — мог. А то, что нужно, — нет.
Может, он просто не понимает, что нужно играть?..
— Нет, не пойдет. Просто ни к черту! Актер сник. Актеры как дети, им нужна похвала. От критики они киснут, впадают в депрессии и запои.
— Может, вам не хватает знания темы? — спросил продюсер. — Может, вам надо погрузиться в материал…
…В самый дорогой, тот, что на площади, ресторан вошли новые посетители. Два посетителя. К одному устремились официанты и метрдотель, к другому — секьюрити. Хотя оба были одеты одинаково. Одинаково богато.
Первый приподнял бровь, и секьюрити отхлынули назад.
— Вот видите, — тихо сказал первый посетитель. — Вы их не убедили. Это вам не критики — их не обманешь. И дело вовсе не в одежде и обуви. Они «наших» от «не наших» различают не по одежде.
— А по чему?
— По внутреннему состоянию. Вы можете одеться, как арабский шейх, но, если не будете ощущать себя шейхом, вам никто не поверит.
Нате-ка…
Первый посетитель протянул второму какой-то сверток.
— Что это?
— Деньги. Которые вам сегодня предстоит потратить. Вернее, просадить. Это будет нашей с вами игрой — если вы их сможете использовать, все, без сдачи, то вы молодец. Если нет, то ваше место в массовке.
— И сколько их — денег?
— Так, немного — пять тысяч долларов.
— Сколько?!! Это же!..
— Первое замечание. Забудьте, что это ваша пятилетняя зарплата — это деньги на карманные расходы. Ваши расходы. Это чуть больше, чем мелочь. Ясно?
— Хорошо. Я попробую…
— Попробуйте.
Это только кажется, что пять тысяч долларов просадить легко. Нет, конечно, можно, и даже запросто, но только не с психологией нищего. Только если поменять психологию…
— Сколько-сколько? — ахал и округлял глаза посетитель, у которого было карманных пять тысяч баксов. — Они что тут, с ума посходили?!. На рынке то же самое стоит!..
— Мы же договаривались!..
— То есть мне вот это заказывать?
— И это — тоже.
Посетитель заказывал. Сто граммов.
— Почему сто?
— Я больше не съем.
— Ну и что, не съедите — выбросите. В чем проблема?
— Как выбросить?.. Она же стоит!.. Можно, я лучше домой возьму?..
Нет, он определенно что-то недопонимал!..
— У вас есть сто долларов? — спросил первый посетитель.
— Да, кажется, есть.
— Дайте сюда…
Он взял стодолларовую бумажку, аккуратно промакнул ею губы и, скомкав, бросил в тарелку с остатками курицы.
Его собеседник дернулся выручать мокнущие деньги из соуса.
— Руки!..
— Что руки?
— Уберите руки из тарелки! Если вы будете нагибаться за каждой сотенной бумажкой, вы без спины останетесь! Понимаете?
Он понимал. Но… не понимал!..
— Тогда сделаем так — все те деньги, что вы не сможете сегодня истратить — я сожгу. Ясно?
— Ясно.
— Тогда дайте еще сотку.
— Не дам!
— Почему?
— Я лучше их истрачу!.. Официант! Коньяка, икры и устриц! Все по килограмму…
Сжигать деньги не пришлось. Но пришлось выносить из ресторана одного из посетителей. Пришлось выносить секьюрити.
— Эй ты, мордатый — ты тоже иди сюда! — требовал посетитель. Тот, которого вначале не хотели пускать.
Секьюрити на полусогнутых бежал на голос. Принадлежащий тому, кого он вначале не хотел пускать.
— Теперь взяли!..
Посетителя подхватили под руки и понесли к двери.
— Эй вы, полегче, чай, не дрова несете! — покрикивал посетитель. И громко, на весь зал, командовал хорошо поставленным голосом: — Лево руля! Так держать!
На крыльце он с трудом встал на свои ноги.
— Ну все, классно… погулял… — сообщил он секьюрити, отрыгивая им в лица пятисотдолларовым коньяком. — Поставьте меня здесь!
Секьюрити поставили и отхлынули в стороны. Посетитель устоял. Но секьюрити не отпустил.
— Всем стоять! — гаркнул он. — Строиться! И вытащил из кармана скомканные доллары. Секьюрити споро разобрались по ранжиру и построились в шеренгу. Все они были недавно уволенными из армии офицерами.
— Благодарю за службу! — рявкнул посетитель, пытаясь встать прямо и оттого кренясь и падая.
— Служим!.. — начали было привычно секьюрити. Но осеклись.
А кому служим? В ресторане служим. Хозяину. С приставкой — оглы.
Посетитель приложил к полям шляпы ладонь и стал рассовывать по нагрудным карманам фирменных пиджаков стодолларовые купюры, повторяя одну и ту же странную фразу:
— Лучше тебе, чем в огонь! Лучше — тебе…
Когда его грузили в такси, он пытался стирать пыль с ботинок пятидесятидолларовыми купюрами, всхлипывая и жалуясь всем, что обязательно должен сегодня потратить пять тысяч баксов…
Утром актер обнаружил в кармане двести долларов. Оставшихся от пяти тысяч. И воспринял их по-другому, воспринял не как сумму, равную двухмесячной зарплате, на которую можно прожить полгода, а как почти полное отсутствие денег. Потому что с ними во вчерашнем ресторане делать нечего!..
Он оказался молодец, которому в массовке делать нечего!
Днем актер затоваривался в бутиках.
Вечером играл в казино.
