Ознакомительная версия.
— Мой друг из Индонезии, — продолжил Дронго вслух, — лично знает вашего известного врача господина Вань Яоцина. Он хочет встретиться с ним, но никак не отыщет его. Вы не могли бы подсказать, где можно увидеть вашего специалиста. Дело в том, что мой друг весь вечер звонил в номер к господину Ван Яоцину, но тот не поднимал трубку, или его не было в номере.
— Мы уже объясняли вашему другу, он, наверное, не понял, — пояснил пожилой китаец без тени улыбки. Смеяться над непонятливостью своего собеседника на Востоке всегда считалось дурным тоном. — Дело в том, что господин Ван Яоцин готовил сегодняшний доклад и находился в моем номере. Мы работали до двух часов ночи. Он не мог отвечать на звонки, поступающие к нему в номер. А сегодня он сидит в президиуме, во втором ряду, и поэтому ваш друг его просто не разглядел.
Дронго заметил, как прислушивается к их разговору человек, сидевший в ряду китайцев последним. У него были коротко стрижиные волосы, круглое, не характерное для китайцев лицо, почти европейские глаза — не узкие, а правильной формы. К тому же серого цвета. И очень цепкие, наблюдательные. «Этот тип мало похож на врача, как, врочем, и вообще на китайца», — решил про себя Дронго. Он повернулся к Али Сарану и перевел ему слова пожилого китайского делегата. Тот обрадованно закивал.
— А Чжан Цзинь — это вон тот мужчина, — указал Али Сарман по-турецки, указывая пальцем на человека, которого только что взглядывал Дронго. — Вам нужен был этот господин?
— Не надо показывать, — попросил Дронго, натянуто улыбаясь. — Извините нас еще раз, — с легким поклоном сказал он китайцам на прощание и вместе с Али Сарманом пошел от их делегации. Но заметил, как напряженно посмотрел им вслед Чжан Цзинь.
Когда Дронго попрощался с Али Сарманом, поспешившим в президиум, пока не началось заседание, к нему подошел «Пьеро» и спросил, не разжимая губ:
— Вы подозреваете его?
— Нет, — ответил Дронго. — Этот делегат искал своего китайского друга. Говорил, что они давно знакомы. Похоже, что он настоящий врач.
Дронго поглядел вслед удалявшемуся Али Сарману. Откуда ему было знать, что он видит этого несчастного в последний раз. Уже через несколько часов делегат, прибывший из Индонезии, будет мертв, и вина за его гибель отчасти ляжет на самого Дронго.
Первый день работы конгресса закончился в половине пятого. Всем участникам объявили, что в пять будут поданы автобусы для экскурсий по Лиссабону и его окрестностям.
Дронго поднялся к себе в номер и переоделся, сняв влажную рубашку. Немного подумав, он решил не надевать костюм, ограничившись легкой тенниской и светлыми брюками. Ноутбук он запер в чемодан, предварительно изменив коды в самом компьютере и затем на обоих замках чемодана, в любом случае у потенциального взломщика должны возникнуть проблемы», — подумал он. Хотя нельзя исключить, что будут действовать профессионалы, для которых вскрыть чемодан окажется совсем не трудным делом.
Просидев перед запертым чемоданом целую минуту, он решительно открыл его и вынул ноутбук. Лучше сдать его портье. Оттуда они не решатся его достать. К тому же они не будут знать, куда именно он спрятал свой компьютер. Взяв с собой ноутбук и фотоаппарат, Дронго вышел из номера и направился к лифту.
Внизу он подошел к портье и попросил решения оставить у него свой ноутбук, приветливый клерк уточнил у Дронго номер комнаты, забрал компьютер и заверил, что все будет в порядке. Дронго вышел на площадку перед отелем, чуть дальше по улице находился большой магазин «Мах Маrа», и некоторые женщины, не удержавшись от соблазна, поспешили туда. Дронго встал у автобуса, на котором видел табличку «Эшторил». Постепенно начали собираться люди. Неожиданно рядом с автобусом мягко притормозил темный Мерседес», из которого вышел Франклин Кобден, одетый в светлый костюм. На голове американца красовалась шляпа, делавшая его похожим на итальянского мафиози середины тридцатых годов. Он махнул рукой водителю и сидевшему в машине молодому человеку, очевидно телохранителю или помощнику, и прошел к автобусу. «Типичный демократ, — с иронией подумал Дронго о миллиардере, — обедает вместе со всеми, ездит на экскурсии в автобусах. Но живет наверняка в другом отеле и приезжает сюда на своем «Мерседесе». Наверное, ездил переодеться».
Кобден подошел к нему. Он был ниже Дронго на целую голову. Мешки под глазами указывали на некоторые проблемы миллиардера с почками. Сегодня у него были другие очки, с более изящной оправой. Кобден взглянул на Дронго.
— Вы не знаете, какой именно автобус идет на Эшторил? — поинтересовался он.
— Вот этот, — показал Дронго. — На автобусах висят таблички. Вы их просто отсюда не видите.
— Очень хорошо, — сказал Кобден. — Вы тоже делегат? Я Франклин Кобден из Филадельфии. А вы откуда?
Дронго также представился, назвав свои имя и фамилию, и добавил:
— Я из Баку.
— Никогда у вас не был, — заинтересовалcя Кобден, — но слышал, что у вас много нефти. Это верно? Ваша страна, должно быть, очень богатая?
— Насчет нефти все правильно, насчет страны, к сожалению, нет. Нефть не всегда приносит счастье, мистер Кобден. Это как проклятье народа, у которого она есть. Ни одна страна, имеющая дармовую нефть, ничего другого не дала миру. Более того, она обречена на стагнацию и проедание доходов от продажи природных запасов.
— Вы так думаете? — удивился Кобден. — Очень интересно.
— Уверен в этом. Посмотрите сами. Все арабские страны, продающие нефть, живут только за счет этого богатства. Они ничего не производят, не пытаются даже наладить собственное производство. В Нигерии, Колумбии, Мексике тоже не очень развивают другие отрасли. Даже в Норвегии заметна определенная стагнация при высоком уровне жизни. Правда, в некоторых странах хотя бы умно распорядились нефтяными деньгами, создав фонды для своих народов.
— У вас распорядились иначе?
— У нас нефть не являемся достоянием народа, — грустно улыбнулся Дронго, — поэтому мы не можем считаться богатой страной. Богатство страны определяется не запасами нефти и доходами, которые она приносит, а благосостоянием собственных граждан. Поэтому Норвегия опережает в рейтинге человеческого развития даже Соединенные Штаты. Разве вы этого не знаете?
— Слышал об этом, — согласился Кобден. — Вам не говорили, что вы высказываете опасные мысли для официального делегата своей страны?
— У нас достаточно демократический режим, чтобы я мог позволить себе любые высказывания, — улыбнулся Дронго. — И вообще, я — независимый эксперт, поэтому могу излагать собственные взгляды так, как мне нравится.
— Полностью независимых людей не бывает, — назидательно произнес Кобден. — Иногда нам только кажется, что мы независимы. Мы все в той или иной мере зависимы от разных обстоятельств и от собственных государств.
— Вы тоже? — поинтересовался Дронго.
Кобден широко улыбнулся, ему понравился вопрос.
— Вы хорошо говорите по-английски, — похвалил он собеседника, — такое ощущение, что вы стажировались в Англии. — И лишь после комплимента ответил: — Да, и я тоже. Думаете, я родился со своими деньгами? Вы знаете, чем я занимаюсь?
— Слышал.
— Я заработал свой первый миллион только в пятьдесят лет. А прежде чем его заработать, много ездил по миру, не всегда был успешен и удачлив, даже работал на наше ЦРУ. Не удивляйтесь, это написано в моей биографии, и я не стесняюсь этого факта. А потом вышел на пенсию и решил зарабатывать деньги. В конце восьмидесятых в Восточной Европе произошли бурные перемены, и моя фирма начала поставки дешевых лекарств в Польшу, Венгрию, Чехословакию. Вот тогда я и сделал свой капитал.
— Вы работали в ЦРУ? — переспросил Дронго.
— Восемь лет, — гордо ответил Кобден, — разве я могу сказать, что полностью независим? Прошлое иногда напоминает о себе даже сейчас. Не говоря уже о моей новой, нынешней зависимости. Легче заработать миллион, чем его сохранить, — это общеизвестная истина у нас в Америке.
Дронго улыбнулся. Ему импонировал этот энергичный тип с таким рациональным взглядом на жизнь.
— Я видел вас с очень красивой женщиной, — неожиданно сказал Кобден, — и еще подумал тогда, что вы итальянец. Только итальянцы и французы могут с первого дня начать охоту за самой красивой женщиной на конгрессе. Сожалею, что не успел заметить ее первым. Иначе попытался бы отбить ее у вас.
— Вы тоже не промах, — ответил в тон миллиардеру Дронго. — И я видел вас с очень красивой женщиной. Во всяком случае, Эстелла Велозу ничуть не уступает сеньоре Машаду. И тоже подумал: парень-то, видать, из тех, кто своего не упустит.
Мужчины рассмеялись, довольные друг другом.
— Между прочим, она подруга вашей знакомой, — миролюбиво заметил Кобден. — Действительно красивая женщина. Работает в организационном штабе на нашем конгрессе, а раньше я ее не видел. Знаете что? Хотя я старше вас лет на тридцать, но все равно предлагаю устроить совместный ужин на четверых. Я все беру на себя. Как вы к этому отнесетесь? Завтра, у меня в отеле «Ди Лапа»?
Ознакомительная версия.
