— В конечном счете, да. Но, разумеется, не со всеми странами в одно время.
— Ну, тогда не стоит беспокоиться. Все увидят, чего они добиваются, и... царь остановит их.
— Э, безумие придает нации силу. Оно порождает фанатизм. С этим нельзя не считаться. Ты заставил меня, Александр Александрович, высказать тебе свои самые сокровенные думы. Что ты делаешь после обеда?
Александр Александрович никогда не стал бы говорить о России так, как говорил о своей родине японец. Русский чувствовал жалость к Ямамото, у которого не было друзей.
— После обеда? — переспросил Александр Александрович.
— Ну да! Я, знаешь ли, хотел погулять по Приморскому бульвару, — ответил японец.
— Можно я пойду с тобой?
— Почту за честь, Александр Александрович.
Окончив дела, оба кока, русский и японец, вышли на прогулку. Русский — в военной форме, японец, который был служащим русского адмиралтейства, в модном европейском костюме.
Незаметно японец увлек Александра Александровича на набережную военно-морского порта.
Там стояли броненосец, три миноносца и несколько корветов. Они составляли какой-то процент военно-морских сил России.
— Есть ли у Японии корабли, подобные этим? — не без гордости спросил Александр Александрович.
— Много, и все самых последних образцов, — ответил Ямамото.
— Держу пари, что Япония не имеет таких кораблей, как «Великий князь Дмитрий». Это самый новый.
— Не знаю, насколько он новый.
— «Князь Дмитрий» только что прошел испытания, у меня друг служит на нем. Он говорит, что нет во флоте корабля быстроходнее этого. Ты знаешь, он делает до двадцати пяти узлов.
— Да, большая скорость, но чтобы ее добиться, надо пожертвовать частью вооружения.
— Ты сомневаешься?!
И молодой русский кок начал рассказывать своему собеседнику все, что знал о новом корабле — гордости царского флота.
Маленький японец слушал, время от времени задавая вопросы. Его лицо оставалось бесстрастным.
— Может, выпьем по стаканчику водки? — предложил японец, когда Александр Александрович умолк.
— Я как раз собирался предложить то же самое, — улыбнулся Александр Александрович. Он подумал, что не грешно уделить Ямамото немного дружеского внимания, в котором тот так нуждается.
На следующее утро Ямамото появился на кухне позднее обычного.
— Так здорово спалось? — спросил Александр Александрович.
— Нет, — ответил японец, улыбаясь, — мне полагается отпуск. Я взял в счет него несколько дней и собираюсь сегодня уехать.
— Куда же?
— В Стамбул. Посмотрю, что за город.
— Обязательно сходи к «Золотым Воротам», — посоветовал Александр Александрович.
В тот же вечер Ямамото сел в поезд на Санкт-Петербург и через три дня был в русской столице.
Подозвав извозчика, он назвал адрес японского посольства.
Слуга открыл дверь и низко поклонился.
— Доложите военно-морскому атташе Ёсиро, что я хочу срочно переговорить с ним, — сказал «кок».
— Какое имя я должен назвать господину Ёсиро?
— Капитан-лейтенант Ясуносукэ Ямамото.
Через три минуты капитан 2 ранга Ёсиро принял Ямамото.
— Я прибыл лично, — начал Ямамото, — так как располагаю подробными данными о скорости и вооружении «Великого князя Дмитрия». Только что закончены его пробные испытания, о чем вы, безусловно, знаете. Известно ли вам, что он отбывает в Порт-Артур двенадцатого февраля?
Ямамото предполагал, что эта новость обеспокоит Ёсиро. Но тот с улыбкой ответил:
— В таком случае он намного опоздает.
— Намного опоздает?
— Да, Ямамото. Скоро начнется война с Россией, и она, вероятно, закончится к тому времени, когда «Великий князь Дмитрий» прибудет в воды Желтого моря. Тем не менее ваша информация очень ценна.
— Именно поэтому я не рискнул отправить ее почтой. Итак, мы готовы наконец!
— Да, мы готовы.
Ёсиро был прав.
В 1904 году Япония сочла, что она в состоянии напасть на Россию с полной надеждой на успех.
За 15—20 лет подготовки Япония достигла не только высокого промышленного и военного развития. Огромная армия ее тайных слуг, превосходящая по численности шпионскую службу любой другой страны, раскрыла многие военные секреты и намерения России в районах, которые стали объектами нападения. Японцы поверили в справедливость утверждения старого прусского мастера шпионажа Вильгельма Штибера, что хорошо и широко поставленный шпионаж в состоянии обеспечить половину победы еще до того, как будет нанесен первый открытый удар.
Глава 6
ПЕРВАЯ БОЛЬШАЯ ПОБЕДА
4 февраля 1904 года японский флот открыл огонь по русской базе Порт-Артур. Официально же война была объявлена двумя днями позже[27].
Итак, война началась.
В начале апреля жители Имана и Никольска с удивлением прочитали выставленные в окнах магазинов Хираяма объявления: «Распродаю все свои товары по стоимости в четыре раза меньше обычной».
То, что Хираяма не смог продать, он роздал и через два дня с женой и с семью детьми, которых она подарила Японии, покинул Иман.
Военная форма изменила внешний вид Хираяма, но тем не менее он постоянно испытывал страх, что кто-нибудь из русских узнает его, когда он будет указывать дорогу к фортам, которые так тщательно строил капитан Григорьев, или выступать в роли переводчика русского языка, который он хорошо изучил в Имане.
Но никто его не узнал, и по окончании войны он вернулся в Иман и снова открыл свой магазин.
Хираяма оставался в Имане до 1921 года, пока не понял, что должен навсегда покинуть Сибирь. Но Рёхэй Утида еще нуждался в услугах торговца и послал его открыть другой магазин на Китайской восточной железной дороге в Маньчжурии.
Но Хираяма был серьезно болен. Он похудел, мускулы его дрябли и слабели, ему стала изменять сообразительность.
Через два года он обратился к Утида с просьбой об отставке. Разрешение было дано, и он вернулся на родину и поселился в деревне севернее озера Бива. Там он умер 10 декабря 1924 года.
Ему было пятьдесят пять лет. Двадцать семь из них он работал агентом. То, что он оставил, не обеспечивало его вдове сносного существования. Он шпионил, конечно, не из-за денег, а из глубокой веры в роль его народа как правителя мира, дарованную божеством.
* * *
Куда бы ни перемещались поля сражений, вместе с японскими войсками передвигались резиденты, подобные Хираяма, и рядовые шпионы. Они знали обходные пути и не указанные на картах дороги и тропы, форты и склады, наклонности жителей. Они были одеты в форму наступающей армии, служили переводчиками и проводниками и не терялись там, где любой другой пришел бы в замешательство. Но эти шпионы мирного времени не являлись единственными японскими агентами, доказавшими свою полезность.
К началу войны в японской армии создали специальные группы, которые должны были двигаться впереди войск и собирать необходимую информацию. Была разработана эффективная система передачи полученных от агентуры сведений заинтересованным в них офицерам.
На всех участках фронта были образованы разведывательные органы под командованием офицеров, которые руководили разведывательной деятельностью в своих секторах, анализировали поступавшую информацию и докладывали ее в генеральный штаб.
Непосредственно на русских линиях имелись тайные бюро, подчиненные войсковым разведывательным органам и руководимые агентами. Эти бюро насаждали агентов в районах сосредоточения русских войск и в их ближайшем тылу.
Каждый засланный в расположение русских войск отдельный шпион имел трех или четырех курьеров, с которыми отправлял в соответствующее бюро добытую им информацию. Так как глубина расположения русских войск обычно не превышала пятидесяти — шестидесяти километров, то шпион с помощью трех курьеров был в состоянии выполнить каждое новое задание в течение трех — четырех дней и мог обеспечить почти непрерывный поток разведывательной информации.
Курьерами, переносившими разведывательные сведения через русские линии, были китайские лоточники или бедные кули. Они по-настоящему не понимали, что делали. Они знали, что должны добраться до определенных японских офицеров в расположении японских войск, при этом не попасться русским и не потерять клочок рисовой бумаги, на котором написаны странные знаки. Вот и все. За каждое доставленное донесение они получали один доллар по современному курсу и считали, что риск, который они брали на себя, вполне оправдывается данной суммой.
Эта система обладала удивительной гибкостью, неожиданной для организации, где по образцу шпионской службы Штибера все было заранее расписано и строго регламентировано.
В то же время японским командирам на местах разрешалось проявлять инициативу в добывании сведений, необходимых для осуществления их собственных планов. Низовые командиры часто создавали свои шпионские группы для того, чтобы установить, каковы намерения противостоящего русского офицера. Одним из таких командиров был полковник Ямагути, в июне 1904 года комендант города Инкоу в Маньчжурии.
