— О! — воскликнул польщенный Слави Ковачев, покраснев до ушей. — Это сущие пустяки!
— И в целенаправленном комбинировании фактов вы обнаруживаете недюжинные способности. Стажировка Петра Тошкова в Швейцарии, его прогулки вдоль границы, встреча с нежелательными иностранными дипломатами, поездка в Триград и встреча с Ракипом Колибаровым… подделанное письмо — такая комбинация поистине может подвести человека к виселице. Хорошее, реалистическое воображение вы проявили и при восстановлении эпизода с отравлением. Маленький штрих — как была налита в стакан вода — мне очень понравился.
В начале вашего рассказа вы заметили, что идете по моим стопам, сославшись на то, что наши методы исследования совпадаю… В качестве примера вы упомянули изучение служебной переписки. Верно, что мы оба, независимо друг от друга, взялись за документацию. Но из этого факта вы делаете поспешное заключение о тождестве наших методов. Вы обратились к документам, чтобы установить, почему вакцина не действует. Вы ищете причину, чтобы по ней обнаружить преступление. Я же сначала обнаружил преступление, а затем стал искать причины. Вчера в обеденный перерыв мы оба были на складе, но вы, товарищ Ковачев, не сочли нужным сразу же осмотреть полки, чтобы проверить, в каком состоянии находится вакцина и нет ли в нем чего-либо особенного или ненормального. Вам даже в голову не пришло сделать это. Я же заглянул на полки и обнаружил, что вакцина хранится в чердачном помещении на свету при двадцати восьми градусах тепла. Я знаю, что вакцина, которая хранится длительное время в подобных неблагоприятных условиях, неизбежно теряет свои иммунные свойства. Когда я сопоставил этот факт со сведениями из пораженных районов, мне стало ясно, что особенное и ненормальное в хранении вакцины далеко не случайное явление. В объяснении причин этого неслучайного явления и лежит ключ к загадке. Изучение служебной переписки — лишь нить к этому ключу.
Итак, то, что в моем методе исследования стоит на первом месте, у вас отходит на второе. Вот почему я полагаю, что вы слишком поспешно отождествляете наши методы исследования.
Как в момчиловском деле, так и здесь вы серьезно недооцениваете роль наблюдения. Я имею в виду наблюдение не вообще, а первый осмотр места происшествия. Вы производите осмотр торопливо, небрежно, многие подробности упускаете из виду, схватывая лишь некоторые бьющие в глаза следы совершенно элементарного характера. А такие следы всегда и во всех случаях приводят к элементарным обобщениям, к шаблонному мышлению. Так, например, вы чисто умозрительно пришли к выводу, что Петр Тошков пробрался в кабинет Венцеслава Рашкова через окно. Это типичный логический шаблон, который раскрывает лишь половину факта, а именно, что кто-то проник в кабинет Рашкова не через главный вход, а через низко расположенное окно. Но кто этот человек? Любое предположение, прежде чем стать основой для осмысленной гипотезы, нуждается в проверке. Вы уверяете, что неизвестное лицо — Петр Тошков. Я же утверждаю, что это был не Петр Тошков. И вы не в состоянии убедить меня, потому что у вас нет непосредственных наблюдений в защиту вашего тезиса. Я произвел наблюдения, которые бесспорно доказывают, что неизвестный, который пролез в кабинет через окно, имеет и рост, и руки, и ноги значительно меньшие, чем у Тошкова.
— Фантазия, — скептически усмехнулся Слави Ковачев.
— Когда я обобщаю факты и строю гипотезу, то прибегаю к фантазии, и довольно часто, я этого не отрицаю. Но когда я произвожу осмотр, то действую, как математик, с точностью до миллиметра. Но ближе к делу: я еще не все сказал о вашей скверной черте — поверхностном отношении к осмотру. Так, например, вы заметили стакан, но, узнав со слов доктора Аврамова, что в нем нет следов цианистого калия, потеряли интерес к нему, даже забыли про него. Вы ограничились тем, что приписали стакану некое психологическое воздействие. Это получилось у вас красиво, даже поэтично. Но, придерживаясь логического шаблона, «в стакане нет следов цианистого калия, и, следовательно, он не является вещественным доказательством», вы не сочли нужным подробно исследовав его. И напрасно — вы обнаружили бы на кромке весьма интересные следы.
— Не было никаких следов. — заявил Слави Ковачев, тряхнув головой.
~ Все зависит от того, как смотреть, — холодно усмехнулся Авиа-кум. — Далее. Опустившись на ковер, вы осмотрели труп, но не заметили на ковре слева от тела довольно большое мокрое пятно. Вы обратили внимание, что на этом месте из ковра была вырезана узкая длинная полоска?
— Излишне, ненужные подробности, — отпарировал Слави Ковачев, передернув плечами.
— Зачем нервничать? — сказал с притворно ласковой улыбкой Аввакум.
— Слушайте спокойно и не перебивайте! — сказал Ковачеву полковник.
— Но он засыпает нас излишними подробностями, а до сих пор не сказал ничего конкретного в защиту своего приятеля Петра Тошкова! Мы напрасно теряем дорогое время.
По лицу Аввакума пробежала тень. Оно стало еще суровее, а серо-голубые глаза сверкнули стальным блеском.
— Товарищ полковник, — спокойно сказал он, не повышая голоса и остановившись посреди кабинета, — я не откажусь от этого дела, даже если мой коллега убедит вас в том, что я проявляю пристрастие и субъективный подход к доктору Тошкову. Поскольку доктор — мой знакомый, возможно, будет уместным отстранить меня от следствия. Уверяю вас, что это нисколько не огорчит меня. Отстраняйте. Но и как частное лицо, как рядовой гражданин я сумею сделать все что нужно, чтобы спасти жизнь и честь невиновного и очень полезного человека.
— Хм! — ухмыльнулся Слави Ковачев. Полковник постучал по столу.
— Товарищ Захов, — сказал он. — Если бы Петр Тошков был вашим родным братом, то и в этом случае я не отстранил бы вас от следствия. Пожалуйста, продолжайте, но постарайтесь говорить конкретнее. В этом отношении товарищ Ковачев до некоторой степени прав. Вы должны привести конкретные доказательства невиновности доктора, точно так же, как товарищ Ковачев изложил конкретные доказательства его виновное ж. Ваше слово.
— Благодарю!
Аввакум уселся в кресло и некоторое время молчал, постукивая пальцами по широким, мягким подлокотникам.
— Критикуя метод товарища Ковачева, — спокойно заговорил он затем, — я косвенно защищал доктора. Но вы хотите, чтобы я высказался более обстоятельно и конкретно. Пожалуйста!
Во-первых, доктор не передавал Венцеславу Рашкову никаких денег. Легенда о происхождении восьми тысяч левов, найденных в бумажнике покойного, абсолютно несостоятельна. Вчера вечером я разговаривал по телефону с братом покойною. Восемь тысяч левов составляют половину стоимости отцовского дома. Брат продал полученный в наследство дом и половину вырученной суммы переслал Венцеславу. Я справился на почте и узнал, что двадцать третьего августа был получен перевод на имя Венцеслава на сумму восемь тысяч левов. Однако я частично согласен с мнением товарища Ковачева — деньги эти действительно предназначались для покупки мотоцикла. Бедняга Венцеслав был страстным любителем мотоспорта! Но, во всяком случае, доктор не имеет никакого отношения к этим деньгам.
Во-вторых, следы на подоконнике и следы во дворе, ведущие от окна к улице, оставлены человеком, у которого рост, руки и ноги гораздо меньше, чем у доктора.
В-третьих, возле тела Венцеслава. как я уже сказал, виднелось широкое мокрое пятно. Я вырезал на этом месте полоску из ковра и сразу же ошес ее в лабораторию для химического анализа. Жидкость, образовавшая пягно, представляла собой воду с ничтожным количеством цианистого калия. Если верить той версии отравления, которую нам изложил товарищ Ковачев, то ему как режиссеру надо будет внести в сцену серьезную поправку. И тогда она будет выглядеть так: Венцеслав проглотил яд не в порошке, а предварительно растворив его в воде. Выпив достаточно крепкий раствор, он снова налил воды в стакан, сполоснул его и выплеснул воду на ковер. Известно, что цианистый калий действует на организм молниеносно, как электрический ток. Абсурдно полагать, что у Венцеслава осталась возможность рассуждать, наливать воду, споласкивать стакан и выплескивать воду на пол. Да и зачем было делать все это? Я более чем уверен, что все эти действия были совершены другим лицом, которое принесло яд и присутствовало в комнате.
