Ознакомительная версия.
— Вы меня тоже «незаметно» сфотографировали?
— Нет, — всплеснул руками Мнацаканов, — я же вам обещал. А она актриса, публичный человек, должна понимать, что, появляясь в такой компании, она рискует попасть на страницы нашего издания. В раздел светской хроники. Нет, я не могу. Никогда себе не прощу, если сейчас к ним не подойду. Извините меня…
Он поднялся и поспешил к этой группе, которая уже расселась вокруг стола. Телохранители выстроились вокруг, чтобы не подпускать к своим хозяевам посторонних. Один из охранников остановил Мнацаканова, но, когда тот прокричал что-то Мальсагову, его разрешили пропустить. Журналист сел за стол и начал быстро говорить, вызывая смех у присутствующих.
Примерно через две минуты все одновременно повернулись в сторону Дронго. Очевидно, Мнацаканов решил похвастаться своим знакомством с известным частным детективом. И продолжал безостановочно говорить, попутно задавая какие-то вопросы. Было заметно, как снисходительно относятся к нему Парыгин и Каплинский, как весело и немного пренебрежительно слушает его Мальсагов. Что касается женщин, то они, очевидно, чувствовали себя не совсем комфортно. Было заметно, как нервирует появление журналиста, который наверняка опишет их вояж в Лондон и подробно расскажет, с кем именно они решили отправиться в это путешествие. Тарутина почти не смотрела на журналиста, а Жанна Вебер слушала его с кислой миной на лице, хотя и смеялась над его замечаниями.
Прошло минут десять, пока наконец Мнацаканов не понял, что нужно покинуть своих собеседников. Он поднялся, церемонно поклонился и отошел от столика, возвращаясь к Дронго.
— Они летят в Лондон все вместе, — зашептал Мнацаканов. — И мне кажется, что у них какое-то важное дело. Но какое, они не говорят. Обычно туда летают все вместе только на экономический форум. Но он состоялся еще полтора месяца назад. Как я вам завидую. Может, в самолете они проболтаются и вы сумеете узнать…
— Просто собрались вместе и решили отправиться в Лондон, — предположил Дронго.
— Нет, нет, — возразил Мнацаканов, — Каплинский очень занятой человек, да и Парыгин не стал бы отправляться просто так в путешествие.
— Он берет с собой актрису, — напомнил Дронго, — может, хочет отдохнуть. С такой спутницей любое путешествие приятно.
— Парыгин недавно был на форуме в Лондоне, — возразил журналист, — он мог бы взять туда с собой свою спутницу и остаться на несколько дней. Но он почему-то летит именно сейчас. Ходили слухи, что у них есть какой-то крупный совместный проект в Великобритании. Называли фамилии Парыгина, Каплинского и нашего Главного Аптекаря.
— Кого? — не понял Дронго.
— Главный Аптекарь, — улыбнулся Мнацаканов. — Наша фармацевтическая промышленность уже давно поделена между основными игроками на этом рынке. Есть небезызвестный Брынцалов, он даже выдвигался кандидатом в президенты России, есть Шпигель, которого все знают как тестя Баскова, есть еще один деятель культуры, который тоже занимается аптеками. Но эти трое уступают Главному Аптекарю. Самому крупному владельцу целой сети аптек и фармацевтических заводов, главному лоббисту и известному меценату. Вы, наверно, о нем слышали — Марк Семенович Миксон. Его фотографии часто появляются в нашей газете.
— Конечно, слышал. Но его здесь нет.
— Нет. Марк Семенович обычно летает на своем собственном самолете. Возможно, он вылетит в Лондон отдельно от этой группы. Интересно узнать, что именно они затевают, — вздохнул Мнацаканов.
Дронго увидел, как поднялся Мальсагов и прошел в сторону туалета. Дронго взглянул на часы. До посадки оставалось совсем немного. Лететь будут долго. Отсюда до Лондона больше четырех часов. Он извинился и встал, проходя в сторону мужского туалета. И боковым зрением увидел, как почти сразу за ним из-за стола поднялся Каплинский. Дронго вошел в туалет и подошел к умывальнику. Каждый раз перед полетом он чувствовал себя не совсем хорошо, словно осознавая, как неприятно ему будет провести в кресле столь длительное время. Он наклонился, чтобы умыться. И в этот момент услышал за спиной шум открываемой двери. Дронго поднял голову. В зеркале он увидел вошедшего Каплинского. Тот недовольно взглянул на незнакомца, проходя дальше. И в этот момент позвонил телефон. Он достал аппарат из кармана.
— Слушаю вас, — громко сказал Каплинский, невольно покосившись на Дронго. — Да, — сказал он, выслушав чье-то сообщение. — Я понимаю. Конечно, я буду. Сегодня я вылетаю в Лондон, а завтра в четыре успею к вам подъехать. Нет, я не смогу остаться на ужин. Но в четыре я у вас буду. До свидания, — он убрал телефон.
Дронго достал носовой платок, чтобы вытереть лицо, и вышел из туалета. Когда он возвращался на свое место, Мнацаканов уже беседовал с кем-то из очередных гостей VIP-зала. Журналист чувствовал себя в подобном месте, словно на светском рауте. Дронго усмехнулся. Кажется, он понял, почему Мнацаканов назначил встречу именно в этом месте.
Мальсагов и Каплинский все еще не появлялись. Дронго подошел к стойке бара и попросил дать ему бутылку воды. Протянул деньги. Получил сдачу. И в этот момент рядом оказалась Жанна Вебер. Она тоже попросила бутылку воды. Девушка, стоявшая за стойкой, протянула бутылку сначала Дронго, так как он попросил ее первым и уже успел заплатить. Дронго взял бутылку и протянул ее стоявшей рядом с ним молодой женщине. Их взгляды встретились.
— Вы тот самый тип, о котором все говорят? — бесцеремонно спросила она. У нее были бездонные зеленые глаза. И холодная рука.
— Не знаю, о каком именно типе вы говорите, — ответил он, выдержав ее взгляд.
— Частный детектив. Наш местный Шерлок Холмс, — пояснила она без тени улыбки. — Я много про вас слышала.
— Надеюсь, что ничего плохого.
У нее за спиной стоял телохранитель.
«Странно, — подумал Дронго, — ведь она могла попросить кого-то из этих парней принести ей воды или позвать официантку».
— Сколько я должна за бутылку? — неожиданно спросила она у Дронго.
— Вы собираетесь мне заплатить?
— Нет. Просто хотела узнать цену. В этой жизни нужно точно знать цену всему, что вам предлагают, — пояснила она и, повернувшись, пошла на свое место.
Дронго заплатил за вторую бутылку воды и вернулся на свое место. До посадки оставалось несколько минут. Мнацаканов закончил разговаривать с неизвестным полным господином, улетавшим в Тель-Авив, и подошел к Дронго.
— Пообещайте мне, что сразу перезвоните, если сумеете узнать в самолете, почему они решили отправиться в Лондон такой компанией, — возбужденно зашептал Мнацаканов. — Честное слово, я буду вашим должником.
Дронго рассеянно взглянул на журналиста. Ему меньше всего хотелось узнавать тайны этих людей и вообще вмешиваться в их жизнь. Один из охранников жестом подозвал к себе Мнацаканова, и они отошли в угол. Через минуту журналист вернулся.
— Богатые люди всегда неохотно расстаются с деньгами, — довольным голосом сообщил он. — Как хорошо, что я назначил вам встречу прямо здесь.
Дронго молча смотрел на него.
— Дали тысячу долларов, — пояснил Мнацаканов, — чтобы я забыл, с кем Парыгин вылетает в Лондон. Я, конечно, забуду… Что делать? Жизнь такая дорогая. А у кого брать деньги, если не у этих «хозяев новой жизни»?!
— Или их слуг, — не выдержал Дронго.
— Или их слуг, — весело согласился Мнацаканов. — От нас часто зависит, как мы подадим того или иного политика или банкира.
Он мог бы добавить и детектива. Но Дронго не хотел больше с ним разговаривать. Он сухо кивнул на прощание и пошел на досмотр. Мнацаканов выдавил из себя какую-то жалкую улыбку. Дронго стало грустно. Журналист был прав. В этом мире уже давно все покупалось и продавалось.
Но ни он, ни все знающий журналист, ни пятеро членов группы — трое мужчин и две женщины, — отправляющиеся в Лондон, еще не предполагали, как тесно переплетутся их судьбы. И Дронго примет участие в новом расследовании, которое потрясет английскую столицу.
В самолетах «Боинг-767» существует несколько типов комплектации. В первом случае это могут быть восемь мест первого класса, тридцать шесть мест бизнес-класса и около ста сорока мест эконом-класса. Во втором случае может быть тридцать мест бизнес-класса и больше двухсот мест эконом-класса. На этот рейс самолет британской компании вылетел в первой комплектации, и поэтому в носовой части лайнера было восемь мест, шесть из которых заняты.
Дронго прошел в салон и уселся во втором ряду, в центре. Он не любил сидеть у окна, предпочитая другие места, чтобы не смотреть вниз. В первом ряду стояло четыре кресла, больше напоминающих небольшие кабины. В левом уселся Каплинский, в центре оказались Парыгин и Тарутина. С правой стороны два кресла, друг за другом, заняли Жанна Вебер и Мальсагов. Усевшийся во втором ряду Мальсагов недовольно покосился на Дронго. Он был уверен, что они полетят впятером. В эконом-классе находилось сразу шесть помощников и телохранителей, летевших в Лондон вместе с группой своих патронов.
Ознакомительная версия.
