Генерал Эрвин Лахузен, австриец по происхождению, верный помощник адмирала и начальник 2-го отдела абвера (саботаж и диверсии).
Д-р Иозеф Мюллер, тайный курьер Канариса, который вел переговоры с англичанами через Ватикан в 1939 и 1940 годах. Я встретился с ним после войны, когда он был министром юстиции Баварии.
Д-р Пауль Леверкюн, немецкий резидент в Турции. После войны он рассказал мне о сложности и своеобразии разведывательной деятельности на Балканах.
Полковник Вилли Енке, адъютант Канариса. Он рассказал мне о своей совместной работе с адмиралом в военные годы.
Капитан 2 ранга Рихард Протце — «старик абвера». В декабре 1950 года в небольшой гольштинской гостинице он поведал мне о служебной карьере своего начальника, начиная с того времени, когда Канарис был командиром подводной лодки, и вплоть до его казни.
Д-р Отто Ион, тайный агент Канариса в Лиссабоне во время второй мировой войны, теперь — начальник управления государственной безопасности в Западной Германии.
Капитан Питер Черчилль, английский агент, сообщивший мне после войны о своем пребывании в Флоссенбургском концентрационном лагере, где всего лишь за несколько дней до смерти Гитлера казнили Канариса.
Майор Аким Остер (сын генерала Остера) и фрау Остер (вдова генерала) сообщили мне некоторые подробности смерти генерала и его участия в заговоре против Гитлера. Генерал Остер, заместитель Канариса, был повешен одновременно с адмиралом в апреле 1945 года.
Глава 1.
НА ВЕРШИНЕ СВОЕГО ЧЕСТОЛЮБИЯ
Адмиралу Вильгельму Канарису, человеку небольшого роста, с румяным лицом и совершенно седыми волосами, было сорок семь лет, когда он впервые вошел в мрачное четырехэтажное здание № 74/76 по улице Тирпицуфер в Берлине, где размещался абвер. Шел январь 1935 года. В маленьком и пустом кабинете Канариса на стенах висели портреты его предшественников — бывших начальников немецкой военной разведки — и большая карта мира. За окном кабинета сквозь голые ветви каштанов виднелся Ландверский канал, а напротив него богато украшенные фасады зданий вильгельмовского периода. Парк Тиргартен, где Канарис имел обыкновение каждое утро наслаждаться верховой ездой, был всего лишь в двух минутах ходьбы отсюда; иностранные посольства и миссии находились также поблизости.
Вильгельм Канарис достиг вершины своего честолюбия, став начальником военной разведки. Если бы по своей натуре он был другим человеком, то мог бы стать командующим северным флотом или даже всем новым немецким флотом, для создания которого сделал так много.
Хотя он и плавал на подводных лодках еще во время первой мировой войны и стал командиром линейного корабля «Шлезвиг», каждый, с кем мне приходилось говорить о нем, подтверждал, что больше всего Канариса интересовала разведывательная деятельность. Адмирал был сыном промышленника из Вестфалии. Его итальянские предки давно поселились в Германии[4]. Во время первой мировой войны в «самом начале своей карьеры морского офицера Канарис отличился, служа на крейсере «Дрезден», которому длительное время удавалось избежать встречи с английскими военными кораблями в водах Южной Америки после сражения у Фальклендских островов. В то время товарищи Канариса по службе часто удивлялись его умению добывать у консулов и чилийских купцов уголь и другие припасы, а также распространять ложные слухи о местонахождении крейсера. В последние годы первой мировой войны Канарис занимался обеспечением немецких подводных лодок горючим и всем необходимым в иностранных портах. Эта деятельность предопределила его работу в разведке. Тем не менее в 1934 году казалось, что Канарис не продвинется по службе дальше начальника военно-морской базы в Свинемюнде.
Когда Канарис был еще лейтенантом, его сослуживцы за чрезмерное любопытство дали ему прозвище «Кикер» («Подсматривающий»). Кикер первым узнавал любые новости и рассказывал их своим друзьям.
«Я говорил им то, что они хотели слышать, и то, что они могли передать другим», — позже объяснял он. В то же время за его, казалось, излишней болтливостью скрывалось умение молчать о тех вещах, которые следует держать в тайне.
Далеко не у всех сослуживцев Канарис пользовался уважением. Некоторые из его приятелей, морских офицеров, считали, что он участвовал в убийстве немецких революционеров[5]. Они не любили Канариса за то, что он охотно брался за выполнение секретных заданий, за его довольно поверхностный подход к решению сложных международных проблем, за его знакомство с подозрительными иностранцами. Кроме того, Канариса считали ярым сторонником национал-социализма.
Распространялись слухи о деятельности Канариса в Испании и Франции во время первой мировой войны. В частности, говорилось, что якобы он привлек Мату Хари к шпионажу в пользу немцев. Говорили также, что будто бы в Италии его арестовали как немецкого шпиона и что он задушил тюремного священника и в его одежде бежал из тюрьмы. Доктор Абсхаген, немецкий биограф Канариса, слышал об этом, однако никогда не упоминал. Но один весьма почтенный немецкий профессор утверждал, что этот случай действительно имел место.
Разве Канарис, являясь в 1919 году работником разведки, не снабдил фиктивными паспортами тех, кто убил революционеров Карла Либкнехта и Розу Люксембург? В 1924 году Канарис, выступая в качестве свидетеля на заседании комиссии рейхстага, занимавшейся расследованием действий немецкого командования во время первой мировой войны, вынужден был дать объяснение по поводу этих слухов. Один из членов комиссии, депутат Мозес, резко обвинял Канариса в сотрудничестве с убийцами двух социалистических вождей. Однако адмирал считал себя вправе указать, что данный случай не входит в круг вопросов, обсуждаемых комиссией рейхстага.
Разве Канарис не вел переговоры о строительстве подводных лодок немецкой конструкции в Испании, Голландии и Японии в течение ряда лет, несмотря на то что по Версальскому договору Германии было запрещено иметь подводный флот? Разве в 1920 году он не принимал участия в «капповском путче»[6]? Никто не знал, какому слуху верить, и постепенно вокруг имени Канариса создавался ореол таинственности. Поэтому противникам и соперникам адмирала было весьма трудно разобраться в его действительных достоинствах и недостатках. Сам Канарис не препятствовал распространению подобных слухов. Он ничего не отрицал и, как вспоминает его друг доктор фон Шлабрендорф, безудержно смеялся, когда ему серьезно пересказывали их.
Вильгельм Канарис любил упоминать о «своем» предке адмирале Канарисе — герое греческих освободительных войн XIX века[7]. Ему было приятно, что и люди говорили об этом.
Какие же обстоятельства привели Канариса из Свинемюнде в Берлин на этот высокий и засекреченный пост? Адмирал Редер, главнокомандующий военно-морским флотом, вынужден был снять с должности начальника разведки капитана 1 ранга Патцига. Военный министр фельдмаршал фон Бломберг, надежная опора национал-социалистского режима, был недоволен явно выраженной неприязнью Патцига к службе безопасности. Рейнгард Гейдрих («Мясник»), начальник этой организации, известной под названием СД, пожаловался своему шефу рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру, будто Патциг препятствовал установлению тесного сотрудничества между военной разведкой и государственной тайной полицией (гестапо). Адмирал Редер не захотел поддержать Патцига, надеясь добиться назначения на эту важную должность другого морского офицера. Именно морского офицера, а не офицера из армии или военно-воздушных сил, так как Редер считал, что человек в форме защитного цвета не обладает достаточным умственным кругозором, чтобы руководить секретной службой, раскинувшей свои щупальца во все уголки земного шара.
«Это, конечно, верно, — сказал мне Рихард Протце, старый друг Канариса и начальник отдела саботажа и диверсий абвера, — но это еще не все. Наш фюрер заключил в тридцать четвертом году договор о дружбе с Польшей. Благодаря этому Польшу вырвали из цепи противников, окружавших Германию. Но в результате этого была потеряна надежда достигнуть взаимопонимания с Россией. Заключение договора устранило, хотя бы временно, территориальные притязания Польши и дало возможность Гитлеру продолжать до конца выступать истинным противником большевизма. Секретное приложение к этому договору запрещало Польше вести разведку в Германии, а Германии — в Польше. Вместо этого предусматривался взаимный обмен информацией.
Капитан 1 ранга Патциг после заключения договора созвал своих начальников отделов и ознакомил их с этим секретным приложением. Однако совещание он закончил словами: «Само собой разумеется, что мы должны продолжать свою работу».
Как говорил мне Протце, абвер имел разведывательный самолет, который, летая над Польшей на высоте шести тысяч метров, производил воздушное фотографирование различных объектов через облака с помощью инфракрасных лучей. Но однажды в октябре тридцать четвертого года военный министр фон Бломберг, инспектируя аэродром в Хальтенау, увидел самолет, стоявший возле ангара.
