— Не беспокойтесь, все в порядке.
— Мне не хотелось бы ни с кем входить в прямой контакт, я попрошу вас кое-что сделать для меня.
— Разумеется.
— Вы знаете, как связаться с Грегори Гофта?
— Да. Он сейчас дома. Я недавно разговаривал с ним.
— Отлично. Пусть он узнает для меня адрес Алексиса Миннера. Это сотрудник русского посольства...
— Этот Миннер не только сотрудник русского посольства, — прервал меня Мидрес. — Он очень опасен, очень!
— Знаю. Если его нынешняя работа только маскировка, значит, он действует не один, а с другими людьми. Может быть, он и есть то связующее звено, которое я ищу, — Я знаю этого человека по Венгрии, — сказал Мидрес. — Он очень опасен и неразборчив в средствах, но в данный момент, как сотрудник посольства, он пользуется правом дипломатической неприкосновенности. И единственное, что мы можем сделать, это объявить его «персоной нон грата» и выслать из страны.
— Можем сделать кое-что еще.
— То есть?
— Похоронить его здесь. В голосе Мидреса зазвучали веселые нотки.
— Желаю вам успеха, сэр. Я постараюсь помочь вам, чем могу. Я сейчас же передам вашу просьбу.
— Я позвоню вам несколько позже, — ответил я и быстро повесил трубку, Мне было просто необходимо хоть немного поспать. Я многое уже сделал, но кое-что мне еще предстояло сделать, и поэтому я должен был сохранить спортивную форму.
Я запер дверь номера, проверил замки на дверях и окнах, задернул занавески и бросился на кровать , не раздеваясь.
Некоторое время я обдумывал события последних суток, наметил свои дальнейшие шаги и незаметно заснул, сжимая в руке рукоять своего «кольта».
Ровно в девять я проснулся и бодро принял душ, побрился и позвонил Стефану Мидресу. Без всяких вступлений и разговоров он сообщил мне адрес Алексиса Миннера.
— Он живет на 16-й улице, дом 1149. Это прямо над итальянским магазином деликатесов. Дом имеет четыре выхода: на улицу, через подвал на соседние переулки и через чердак на крышу. Гофта просил соблюдать крайнюю осторожность. Этот человек большой мастер своего дела.
— Я тоже, — Вам нужна помощь?
— На этой стадии — нет. О дальнейшем я вам сообщу.
— У нас большая организация, мистер Мэн. Мы действуем неофициально, но вы можете доверять нашим людям: у них огромный опыт в подобных делах.
— Благодарю вас. Я высоко ценю ваше предложение, но не считаю нужным подключать ваших людей к этому делу. Они вам еще пригодятся.
— Понимаю.
Я положил трубку, убедился, что запомнил адрес Миннера, проверил пистолет и сунул его в плечевую кобуру, потом одел шляпу и плащ. Я вышел на улицу и отправился в первую разведку.
Дом был явно средней руки, из числа недавно ремонтированных, чтобы сохранить по-прежнему высокие цены на квартиры. Я обошел весь квартал и быстро выяснил, что здесь преимущественно жили славяне, немцы и итальянцы.
Затем я позвонил Чарни Корбинету.
Прежде чем я успел передать ему свою просьбу, он сообщил мне, что Рендольф и Уотфорд настоятельно желали переговорить со мной, но после долгих уговоров ему удалось добиться, чтобы мне и дальше предоставили свободу действий.
Я сказал, что мне нужен служащий городской пожарной охраны в форме, который бы провел меня по дому под видом инспектора и дал возможность незаметно оглядеть его. Я буду ждать этого человека на углу через час. Полковник понял мой замысел и обещал помочь, не забыв упомянуть об опасности, и пожелал удачи в предстоящей операции.
Около 12 часов на углу улицы остановилась пожарная машина. За рулем сидел молодой улыбающийся парень. Рядом с ним находился пожилой мужчина, скорее похожий на полицейского, чем на пожарного. Но у него виднелись следы ожогов на руках и лице. Кивнув, он представился как капитан Миррей и спросил меня, в чем, собственно, дело.
— Нужно осмотреть выходы дома 1149 на 16-й улице, — ответил я.
— Мы уже были там на прошлой неделе.
— Пройдемся вместе еще раз. Пожарник пожал плечами.
— Все в доме находится в образцовом порядке. Там очень хороший управляющий.
— И все же посмотрим еще раз.
— Можно мне задать вам один вопрос?
— Да.
— Указание об осмотре исходит свыше, не так ли? Это полицейская проверка?
— Что-то вроде этого. Миррей усмехнулся и кивнул.
— Понятно. Как мы будем действовать?
— Как обычно. Ничего, что могло бы насторожить жильцов или управляющего, мы не должны предпринимать.
— Не беспокойтесь. Такие выборочные проверки мы проводим довольно часто.
Мы подъехали к дому 1149. По пути нам повстречалась патрульная полицейская машина. На улице никто не обратил на нас внимания. Полиция и пожарные были частыми гостями в этом районе. Управляющий, пожилой итальянец, живший тут же в подвальном этаже здания, так гордился своей должностью, что прямо сиял от частых инспекций.
Он провел нас по всему зданию, улыбаясь и тараторя, расписывая чистоту и пожарную безопасность своего здания, и буквально засиял, когда Миррей поставил крестик в списке против номера 1149.
На эту комедию пришлось ухлопать почти два часа, однако я успел увидеть все, что хотел: входы и выходы, от чердака до подвала. Лифт обслуживал только четыре этажа, но лестница доходила до самого чердака. Снаружи на стенах дома находились железные пожарные лестницы.
Мы проверили их все, и, карабкаясь мимо квартиры Алексиса Миннера, я заглянул в окно. Его не было дома, как и сказал нам управляющий. На кухонном столе стояли две пустые бутылки из-под водки, одна полупустая и три стакана.
Миррей сделал запись в своем журнале, задал несколько обычных вопросов, и мы вышли.
В машине он спросил:
— Вы довольны?
— Да, благодарю, — Могу ли я быть еще чем-нибудь вам полезен?
— В данный момент нет. Куда вы сейчас направляетесь?
— Назад, на дежурство. Вас подбросить?
Я сказал ему адрес. Это было по пути и недалеко. Сейчас меня очень интересовали некоторые вопросы и, может быть, Гретхен Ларк даст мне на них ответы.
На ней был какой-то свободный балахон до колен, выпачканный краской. В левой руке она держала палитру, а в зубах у нее были зажаты две кисти. Правой рукой она открыла дверь.
При виде подобного зрелища я так громко рассмеялся, что она чуть не выронила кисти, — Вот это номер! Тайгер?!
Ее балахон был застегнут только на две средние пуговицы, и по тому, как сквозь прорехи ослепительно сияла ее нежная кожа, я понял, что под ним ничего больше не было.
— Богема! До мозга костей богема! — вскричал я. — И это мне нравится!
Гретхен смущенно улыбнулась, оглядела себя и, казалось, не знала, куда девать свои руки. В конце концов она локтем откинула непослушные волосы с лица и жестом пригласила меня войти.
— Не смотри на меня так. Я не ждала сегодня гостей.
— Ты выглядишь просто потрясающе.
Она бросила на меня через плечо уничтожающий взгляд.
— Мужчины!..
Гретхен вымыла кисти в скипидаре, вытерла их и положила их рядом с другими кистями на стол возле мольберта.
Я подошел поближе и посмотрел на портрет. Бертон Селвик выглядел настоящим британским лордом — гордым, полным внутреннего достоинства, с энергичным взглядом и решительным подбородком.
— Тебе нравится?
— Он выглядит немного переутомленным и больным. Гретхен отступила на несколько шагов назад и, нахмурившись, критически оглядела свое творение, потом иначе развернула мольберт, чтобы свет падал на него под другим углом. Через несколько минут она задумчиво кивнула головой.
Пожалуй, ты прав! Это моя ошибка. Я питаю слишком большую склонность к реализму! Как ты считаешь, стоит мне продолжать эту работу или начать снова?
— Боже мой! Я же не художник. Но раз уж портрет предназначался его жене, я бы на твоем месте несколько приукрасил его.
— Это неплохая идея.
— Как он себя сейчас чувствует?
— О, гораздо лучше!
— Что же с ним могло такое приключиться?
— Я же ведь тебе уже говорила. У него застарелая язва желудка. В прошлом году ему удалили камни из желчного пузыря. Его пост не позволяет ему выкроить время для продолжительного лечения. Он — словно передвижная аптека... Однако, если ты не будешь возражать, то я быстро переоденусь.
— По мне так даже лучше, — произнес я с улыбкой, Гретхен состроила гримаску, произнеся:
— Развратник!
И скрылась в спальне.
Рядом с креслом, в котором сидел, позируя, Селвик, стоял стол, а на нем находилась какая-то коробка. Я подошел и поднял крышку. Это была аптечка Селвика. В ней было не меньше полусотни всяких флаконов и коробочек с разнообразными таблетками, пилюлями, капсулами.
Гретхен вышла из спальни. На ней была широкая юбка и свитер. Вместо запаха скипидара ее теперь окружало благоухающее облако «Шанель № 5». Заметив, что я рассматриваю коробку, она произнесла:
— Теперь ты понимаешь, что я имела в виду? Он сидит и ест их, как простые конфеты.
