Я ни слова в ответ, лишь кивнул в знак согласия.
– Правительство решило развивать новое направление, которого раньше у нас в стране не было. Это электронные приборы для военной промышленности, в основном для авиации, изготовленные на основе нанотехнологий. Конечно, у такой аппаратуры двойное применение, но решено начать именно с военных целей. Скорее всего, это связано с вероятной возможностью изготовления нашей продукции на экспорт.
Я продолжал молчать, не понимая, к чему он клонит.
– На это выделены большие бюджетные деньги. И знаешь, где проблема?
Мы обменялись вопросительными взглядами.
– Их некому использовать. Уже два года, как известно об этой программе, хотя решение правительства было обнародовано только месяц назад. Когда до меня дошла информация об этом намерении руководства страны, я сразу же создал при своей компании специальный отдел, где работают десять кандидатов и докторов наук. Они проверили все существующие научные программы на данную тему в академии наук, в университетах и на частном рынке и пришли к очень печальному выводу: нам нечего предложить правительству, а значит, мы ничего не сможем получить. Печально, очень уж жирные бюджеты выделяются… Но кто не рискует, тот, как известно, вкуса шампанского не знает.
Босс помолчал, затем поднялся из своего «президентского» кресла и достал из бара два тяжелых хрустальных стакана. Плеснув в них по хорошей порции виски, он протянул один мне. Отпив глоток, он задумчиво посмотрел не меня и продолжил:
– Твоя задача – найти для моей компании несколько патентов по нанотехнологиям для применения в электронике и купить их. Когда патенты будут в наших руках, я выбью бюджет. Возьми у секретарши телефон профессора Головина. Он предупрежден. Он будет твоим научным консультантом.
Он снова глотнул виски.
– В твоих рекомендациях сказано, что ты надежен и тебе можно доверять. Это единственная причина, почему я с тобой разговариваю. Все приобретения патентов абсолютно секретны, может понадобиться выдать их за собственные изобретения. Но это мы решим потом, когда будем знать, о чем разговор. Я говорю понятно?
Он пристально посмотрел на меня; по-моему, в литературе такой взгляд обычно называют буравящим.
– Да уж, куда понятней. – Я решил отвечать медленно, в тон «биг боссу». – Есть какие-нибудь наметки, или начинать с нуля?
– Поговори с Головиным. Он точно знает, что где есть. Наметки на то, что нам нужно, есть во Франции и в Израиле. Решения будешь принимать вместе с ним. И никакой самодеятельности! Все очень серьезно. Если задуманное удастся – станешь богатым человеком. Не удастся – в Москве работать не сможешь. Да и вообще в России. Не дам. В лучшем случае будешь коровник сторожить где-нибудь в деревне.
С этими словами он повернулся ко мне спиной, давая понять, что разговор окончен.
Я встал, одним глотком допил виски (ведь в моем личном деле указано, что я – любитель этого дела), попрощался и вышел в приемную, позвонив прямо от секретаря профессору Головину. Тот ждал моего звонка, и я сразу же отправился к нему в офис, благо он находился на соседнем этаже.
Профессор мне очень понравился. Лет сорока пяти, с импозантной серебристой сединой, в очках с тонкой золотой оправой, он выглядел типичным западным ученым. Бледная кожа, печальный взгляд в сочетании с неожиданно горящими глазами выдавали в нем настоящего фаната своего дела.
Кабинет его метров примерно в двадцать выглядел не богатым, но функциональным – кроме необходимой мебели и ортгтехники, оставалось место и для журнального столика. Без лишних церемоний представившись друг другу, мы заговорили о деле.
Профессор дал мне прочесть подготовленный для нашего общего начальника доклад, где были представлены материалы о научных разработках в области нанотехнологий в России. Ничего особенного там не было. Вернее, там не было вообще ничего. Все сделанное на данный момент намного отставало от западных достижений. И неудивительно – никто эти работы не финансировал, и энтузиасты за счет текущих расходов что смогли, то и произвели. В России действительно искать было нечего. Затем мы вместе с Головиным просмотрели материалы о западных компаниях, занимавшихся данной проблемой. Наиболее близко к нашей теме работали французы, израильтяне и шведы. Оказывается, шведское правительство тоже вкладывало деньги в развитие нанотехнологий.
В общем, за полдня я понял, кто с кем и кто против кого, и абсолютно согласился с выводом: если идти по пути развития собственных технологий, то это займет много лет. А если закупить патенты, можно двигаться вперед довольно быстрыми темпами, о чем я и сказал профессору. Он ухмыльнулся в ответ.
– Видите ли, Владимир, – он начал говорить, подбирая каждое слово, – здесь есть еще один нюанс, о котором наш босс тебе пока не рассказал… но я расскажу. Иначе не поймете, для чего мы все это делаем.
Я расположился в кресле поудобнее, всем своим видом показывая Головину, что внимательно слушаю. Даже чашку с кофе поставил на стол.
– Лет восемь назад наш сегодняшний начальник воспользовался случаем и по дешевке купил месторождение шунгита в Карелии. Шунгит – неразрабатываемый минерал, хотя его свойства уникальны. Он нейтрализует влияние любых электромагнитных воздействий, используется в космической и медицинской промышленности. Его свойства до конца не изучены, хотя доказано, что шунгит представляет собой фуллерен, а это, как известно, особый вид минерала, точнее углерода. Физики используют фуллерены для создания органических солнечных батарей, химических лазеров и «молекулярных компьютеров», а также материалов с высокотемпературной сверхпроводимостью. Химики применяют фуллерены в качестве нового типа катализаторов и адсорбентов, обещающих самые радужные перспективы. А биологам и фармакологам фуллерены помогают доставлять внутрь клетки и размещать на поверхности клеточных мембран самые различные вещества, включая антибиотики, витамины и гормоны, в том числе фрагменты генокода при создании трансгенных животных и растений. Такие «нафаршированные» фуллерены приобретают совершенно новые свойства!
Профессор немного помолчал, а затем, видимо, подбодренный моим вниманием и серьезностью, продолжил:
– Я сказал «случаем» потому, что залежи шунгита в Карелии находятся в заповеднике и добывать там ничего нельзя – закон об охране окружающей среды не позволяет. А тут вдруг обнаружилось еще одно месторождение в десяти километрах от границы заповедника. Небольшое, правда, примерно на несколько десятков миллионов тонн, но добывать можно. В Карелии около его месторождений всегда строили лечебные центры, а поскольку шунгит действительно лечит многие заболевания, эти места до революции даже цари посещали.
Вспомним, что шунгит на 42 % состоит из углерода, а на нем базируются нанотехнологии. По самым скромным подсчетам, цена этого месторождения составляет несколько сотен миллиардов долларов. Именно из-за этого наш начальник вообще заинтересовался нанотехнологиями и хочет их развивать. Ведь если проект удастся, его компания станет главным поставщиком сырья для нанопромышленности, причем никаких конкурентов не будет… – Профессор поразмышлял немного и заключил: – Это действительно впечатляющий проект! Понимаете меня? – Он посмотрел на меня внимательнее и, похоже, решил, что я не только мало что понимаю, но и ничего не слышу. – Владимир, вы меня слушаете?
Но я все слышал. Получив положительный ответ, профессор продолжил.
– Шеф давно искал человека на эту должность, но ничего не получалось. А тут вы подвернулись. Вас рекомендуют как человека опытного и надежного, что, собственно, для нашей задачи и нужно.
На этом наша первая беседа закончилась. Я взял у Головина материалы и ушел. Следующую встречу мы назначили через три дня.
Вернувшись домой, я сразу включил свой чудо-компьютер и погрузился в работу.
Начал я с углерода. Оказалось, что из углерода делают много чего, например графитный порошок для производства синтетических алмазов, необходимых в строительстве и нефтедобыче. Кроме того, углерод в большом количестве требуется для производства прокладок в турбинах и компонентов шарикоподшипников. Именно углерод лежит в основе выпуска всякого рода защитных устройств. Я также нашел массу материалов по использованию углеродов в электропромышленности. Но одним из самых больших потенциальных рынков был рынок очистки воды, где углерод использовался в качестве фильтров. Только программы ООН по очистке воды для стран третьего мира на ближайшие десять лет подразумевали истратить на эти цели около пятидесяти миллиардов долларов. А известные залежи пород углерода ограничены. Шунгит есть только в Карелии и Казахстане, и потенциал рынка добычи высококачественного углеродного сырья было нельзя не оценить.
Прочитав первые страницы открытых материалов о перспективе использования углерода в нанотехнологиях, я сразу понял причину стремления «моего» олигарха к этой программе. Практически все отрасли нанотехнологий требовали большого количества углерода, с его помощью должны производиться нановолокна – основа любой продукции. В общем, поле деятельности действительно оказалось огромным.
