– Какой у него номер? – перебила дежурного Марина. – Вы запомнили его машину?
Молодой парень, очевидно, подрабатывающий дежурствами студент, кивнул.
– Конечно, запомнил. «Фольксваген» последнего года выпуска. У него еще…
– Номер и цвет автомобиля, – потребовала Марина.
– Серебристого цвета, – сказал испуганный дежурный и на память назвал номер.
– Спасибо, – Марина развернулась и выехала со стоянки.
Теперь нужно найти этот серебристый «Фольксваген». И найти как можно быстрее. Нужно звонить в посольство, другого выхода нет.
Она подъехала к телефону-автомату, вышла из машины, набрала номер связного резидентуры, с которым недавно встречалась.
– Ах, это вы, – обрадовался тот, – вы так быстро убежали, что я испугался.
– В следующий раз не нужно так бояться, – посоветовала Марина, – у меня к вам просьба. Нужно срочно разыскать серебристый «Фольксваген», – она продиктовала номер.
– Вы с ума сошли, – нервно сказал представитель резидентуры КГБ, – сейчас уже ночь. Это невозможно.
– Я вам приказываю! – потребовала Чернышева, зная, что у подобных сотрудников никогда не бывает чина выше майора, подполковника.
– Не нужно ничего говорить по телефону, – попросил чиновник, – я постараюсь что-нибудь сделать. Давайте увидимся через два часа на том же месте.
– Это поздно, – жестко возразила Марина, – увидимся через час.
– Но это нереально, взмолился ее собеседник.
– До свидания, – она положила трубку, представляя себе, как ее ругает этот тип. Но, в конце концов, у нее просто нет другого выхода.
Ровно через час она была на условном месте. Связной приехал с опозданием на пятнадцать минут. Он протянул ей записку.
– Я сказал, что на машине катается сын нашего посла. И попросил полицию поискать этот автомобиль. Но не задерживать его. А просто сообщить отцу, где он находится. Вот адрес.
– Спасибо, – обрадовалась Марина.
– Надеюсь, вы не собираетесь туда ехать?
– Обязательно собираюсь. У вас есть оружие?
– Нет, конечно.
– Ну и не надо. Так справлюсь.
– Если узнает посол, то меня отсюда просто выгонят, – испуганно заметил связной, – вы должны будете подтвердить, что я делал это, выполняя ваш приказ.
«Вот подлец», – весело подумала Марина. А вслух сказала насмешливо:
– Обязательно.
– В Мюнхене вас будет ждать связной в «Гранд-Отель Континенталь», – добавил связной, – меня просили передать, что он будет все время сидеть в номере. С десяти и до шести вечера каждый день. В случае необходимости вы можете рассчитывать на его помощь.
– Как я его узнаю?
– Мне сказали, что это ваш старый знакомый и вы его знаете в лицо?
– В каком номере он будет жить?
– В триста пятом.
– Больше ничего не просили передать?
– Только это. Сказали, что, увидев его, вы все поймете.
– До свидания, – она пошла к своей машине. «Увидев его, все пойму». Интересно, что это может означать.
И, развернув автомобиль, поехала по адресу, указанному ей в сообщении полицейских инспекторов. В Бонне вообще было гораздо больше полицейских, чем в других городах Германии. Сказывалось наличие многочисленных дипломатов, посольств, представительств и высших должностных лиц Западной Германии.
Кохан действительно сознательно выбросил талон на автомобиль и свои ключи. Он сидел в своей машине, ожидая появления Марины, когда рядом кто-то остановился. Кохан хотел повернуть голову, но внезапно ему в скулу больно уперлось дуло пистолета.
– Здравствуй, – не скрывая радости, сказал стоявший рядом Бреме, – вот мы и снова встретились.
– Не вижу повода для радости, – холодно ответил Кохан, и в этот момент в автомобиль сел Рот.
– Не дергайся, – посоветовал он, направляя свой пистолет на хозяина машины.
Кохан замер
– Что вам нужно?
– Ты, – чуть улыбнулся Рот, – заводи машину, поедем кататься.
– Сейчас, – он потянул руку к ключу и вдруг резким движением выбросил ключи в зеленые кусты, росшие рядом.
– Ты что сделал, сука! – встревожился Бреме. – Вот подонок, а!
– Иди и возьми нашу машину со стоянки, – предложил Рот, – а я его здесь постерегу.
– У меня у нему еще должок, – заметил Бреме и больно ударил Кохана пистолетом по лицу. Из рассеченной губы пошла кровь.
– Теперь лучше, – сказал Бреме.
Он отправился за своим автомобилем,а Кохан стал лихорадочно подбирать варианты. Нужно выбросить на пол квитанцию об оплате машины на стоянке. Может, она все-таки это поймет. Он так и сделал.
Рот ничего не заметил. Через несколько минут к ним подъехал Бреме на новеньком серебристом «Фольксвагене».
– Садись в мой автомобиль, – приказал он, – только, пожалуйста, будь осторожен. И не нервируй нас.
Кохан вышел из автомобиля, пересаживаясь в машину Бреме. Рот прошел следом и снова сел позади него. Ехали они недолго, минут десять – пятнадцать. Кохан лихорадочно вертел головой по сторонам, пытаясь запомнить, куда именно его везут.
– Не верти головой, – Рот понял наконец, в чем дело, – и не пытайся запомнить, куда мы тебя везем. Ты напрасно считаешь, что сумеешь оттуда вернуться. Там тебя ждет сюрприз.
– Дурак, –презрительно сказал Кохан, – я уже давно понял, на кого вы работаете. Вы ведь бывшие восточные немцы. И здесь вы сразу отличаетесь своим идиотизмом.
Рот обиженно засопел, а Бреме, наоборот, радостно заулыбался.
– Ты нам свои познания не демонстрируй. Срок получишь пожизненный. Мы на тебя натравим всю полицию ФРГ, небось приехал по подложным документам. Я ведь честно предупреждаю.
Оставалось надеяться, что Марина поймет его послание и сумеет вычислить эту машину.
– Я хочу спать, – сказал Кохан, когда они, выбравшись из машины, ушли в какое-то недостроенное здание.
– Не торопись Андреас, – услышал он знакомый голос и резко обернулся.
О том, как его на самом деле звали, могли знать только несколько человек. Но голос! Голос был слишком знакомый. Это был Ульрих Катцер. Кохан в этом уже не сомневался. И поэтому, даже не глядя туда, откуда послышался голос, сказал:
– Здравствуй, Ульрих. Я всегда подозревал, что ты слишком любишь жизнь и не уйдешь просто так. Кажется, вместо тебя на дне канала похоронили кого-то другого.
Глава 18 АЛЬФРЕД КОХАН
Это был действительно Ульрих Катцер. В руках он держал пистолет. И неприятно улыбался старому знакомому.
– Здравствуй, Андреас, – назвал подлинное имя Альфреда Кохана.
– Добрый вечер, – ответил Кохан.
Пленившие его мужчины провели подопечного в большую комнату и приковали наручниками к трубе, заставив высоко поднять руки.
– Кажется, ты здесь неплохо устроился, – усмехнулся Кохан.
– Не лучше, чем ты, – возразил Катцер, – я так и думал, что вы полезете к Монаху. Вы еще не знаете, как правы были наши психологи. Пауль оказался настоящим святошей. Все мои попытки как-то наладить с ним контакт оканчивались одинаково. Он просто вешал трубку телефона. Цехлин уже стал гражданином ФРГ и решил выйти из игры. У него есть все, что нужно человеку: любящая жена, хорошая семья, работа, дети. И как можно заставить его работать на уже несуществующее государство?
– Мы пока еще существуем, – возразил Кохан.
– Доживаем последние дни, – Катцер махнул рукой.
Бреме и Рот внимательно слушали разговор между бывшими коллегами-разведчиками.
– Все было ясно уже в середине восьмидесятых, – сказал, криво улыбаясь, Катцер, – а когда Горбачев окончательно решил сдать республику, нас уже ничего не могло спасти. Хонеккер слишком медлил с реформами. А Эгон Кренц оказался маленькой немецкой копией Горбачева. Болтун и пустомеля. Так мы и проговорили наше государство.
– Почему ты убил Клейстера?
– Догадался, – усмехнулся Катцер. – А что мне было делать? Как я могу исчезнуть из Восточного Берлина? Только заменив свой труп чужим телом. И я его заменил. Тогда, в ноябре, ты сидел в своей Америке, а у нас уже ломали Стену и кричали, что всех офицеров нужно на виселицу, что мы все убийцы.
– Ты действительно убийца.
– Не нужно, – поморщился Катцер, – моралист из тебя не получится. Ты ведь уже после этого получил три миллиона долларов на свои мелкие расходы.
Услышав эту сумму, Бреме и Рот переглянулись. Они впервые слышали про такие деньги.
– Три миллиона, – повторил Катцер, – ты получил три миллиона долларов и поехал жить в Аргентину. Какую пользу ты мог там принести бывшей стране, я не знаю. Но ты считался элитным разведчиком, и тебе выделили такие деньги. Тогда все еще верили, что можно исправить ситуацию, что Советский Союз нам поможет. А теперь, спустя полгода, мы все окончательно поняли, что оказались в дерьме.
Кохан ничего не сказал.
– В дерьме, – повторил воодушевленный его молчанием Катцер, – я ведь нам тоже хочется пожить, погулять, получить долю тех денег, которые выделили тебе. В конце концов, это даже непорядочно. Ты сидишь в Аргентине на своих миллионах, а мы нищенствуем в новой Германии. Где справедливость? Причем если поймают тебя, то ты, в худшем случае, получишь общественное порицание за то, что был разведчиком другой стороны. А что будет с этими ребятами, ты представляешь? Они ведь работали на «Штази», – он показал на своих подручных.
