— Конечно.
— Будьте осторожны. Это сомнительно, но будьте готовы к неожиданностям.
— Можете не объяснять. А как вы?
— Мы знаем, что делать. Скорей же!
Быстро выскочив из машины, Дру смешался с толпой. То и дело пригибаясь, чтобы казаться ниже ростом, он перебежал на другую сторону улицы и, зорко глядя по сторонам, направился к пивной на встречу с Карин де Фрис.
Увидев полупустой зал, он понял, что пришел слишком рано. Ну, ничего, лучше уж держаться подальше от кабинета, а особенно от посольства — неожиданно начальство предстало перед ним в таком свете, что Лэтему не хотелось и думать о нем, особенно после того, что произошло на улице, всего в четырехстах футах отсюда. И все же он должендумать — упорно и интенсивно.
— Столик, заказанный на имя де Фрис, — обратился он по-английски к человеку в смокинге, стоявшему у конторки метрдотеля.
— Да, конечно, мсье... Вы немного рано, мсье.
— Это сложно?
— Совсем нет. Пойдемте, я покажу вам столик. Мадам предпочитает сидеть подальше от входа.
— Моя фамилия Джонс. Мне могут позвонить.
— Я принесу телефон на столик...
— Простите, — начал Лэтем, усаживаясь, — а вы не могли бы принести телефон сейчас?
— Certainement[42]. Местный разговор или междугородний, мсье?
— Междугородний, — наморщив в раздумье лоб, ответил Дру.
— Телефон зарегистрирован, и оплата будет включена в ваш счет. Могу я предложить вам что-нибудь выпить?
— Виски. Шотландского, если можно.
Метрдотель ушел, виски принесли, и Дру, оставшись один в кабинке, почувствовал, что у него дрожат руки и кровь прилила к лицу.
— Боже,если бы не наблюдательность опытного шофера; его бы убили на авеню Габриель! Три покушения на жизнь за полтора дня: первое — позавчера ночью, второе — сегодня утром на рассвете и вот теперь — всего несколько минут назад! Он помечен, а честь умереть при исполнении долга его мало привлекала. Ясно, что нацисты, как раковая опухоль, расползаются по всей Германии и за ее пределами. И кто знает, где еще? Кто может определить, насколько они активны? Список Гарри, похоже, предвещает страшные последствия для стран НАТО, а открытие Карин де Фрис, что Братство, проникнув в сверхсекретные компьютеры ЦРУ, получило информацию об операции «Шмель», безусловно указывает на добытые ими данные в Вашингтоне. Господи,когда он сказал Виллье, что возродившийся нацизм распространяется повсюду, это же была гипербола, стремление заинтересовать актера, кровно связанного с Жоделем. И не последнее место в этом занимало исчезновение протоколов допроса. Когда Виллье подтвердил его предположения, он почувствовал радость от того, что угадал правду, и испугался того, что все оказалосьправдой.
И вот теперь он стал главной мишенью, потому чтоузнал правду. Понимая, что от мертвого разведчика нет никакого толку, он отменит свои прежние инструкции и воспользуется любой защитой, которую сможет предоставить ему Второе бюро.
Второе бюро — значит, Моро? Неужели это возможно? Обратившись к Моро с просьбой о дополнительных мерах безопасности, не подпишет ли он себе смертный приговор? Даже забыв о своей интуиции, о своем доверии к Моро, может ли он полностью полагаться на список Гарри? Он просто не в состоянии поверить этомубезумию! А если это не так?
Метрдотель поставил на столик переносной телефон. В Вашингтоне было только семь утра, и директор отдела консульских операций еще не приступил к работе, а какой-то Дру Лэтем уже нуждался в указаниях.
— Нажмите кнопку «Parlez»[43]и наберите номер, мсье, — сказал метрдотель. — Если вам придется позвонить еще, нажмите «Finis»[44], затем снова «Pariez» и набирайте номер. — Он подвинул телефон к Дру и отошел.
Лэтем нажал на кнопку «Parlez», набрал номер, и через минуту дежурный бойко произнес:
— Да?
— Вызывает Париж...
— Я так и подумал, что это вы, — прервал его Соренсон. — Гарри прибыл? Можете говорить, это непрослушиваемая линия.
— В лучшем случае он появится завтра.
— Черт!
— Так вы знаете? Я имею в виду информацию, которую он привез.
— Знаю, но удивлен, что знаете и вы.Брат вы или не брат, Гарри не из тех, кто вольно обращается с секретными данными, причем подчеркиваю: с максимально секретными.
— Гарри мне ничего не говорил — сказал Кортленд.
— Посол? Трудно поверить. Он человек надежный, но не имеет к этому никакого отношения.
— Его вынуждены были информировать. Как я понимаю, боннский посол нарушил обет молчания, увидев, что четверо подозреваемых в его правительстве, и весьма рассердился.
— Что, черт возьми, происходит?—воскликнул Соренсон. — Все необходимо было сохранить в глубокой тайне до принятия соответствующего решения!
— Кто-то выскочил вперед, — сказал Дру. — Бегуны начали фальстарт прежде, чем прозвучал выстрел.
— Вы понимаете, чтовы говорите?
— О да, конечно.
— Тогда, черт побери, объясните мне! В десять я встречаюсь с государственным секретарем и директором ЦРУ...
— Будьте осторожны, беседуя с ними, — поспешно перебил его Дру.
— Что, черт возьми, все это значит?
— Компьютеры Управления «АА-ноль» вскрыты. Братство, как называют себя неонацисты, знало об операции Гарри. Знало его кличку Шмель, цели операции, даже запланированное время — немногим более двух лет. И все получено из Лэнгли.
— Гнусная ложь! -рявкнул директор К.О. — Как вы это узнали?
— От женщины по имени де Фрис, ее муж работал на Гарри в бывшем Восточном Берлине и его убила Штази. Эта женщина из посольства на нашей стороне и хочет с ними поквитаться. Я ей верю.
— Вы в ней не сомневаетесь?
— Почти.
— Что думает Моро?
— Моро?
— Да, Клод Моро.
— Я полагал, вы получили список Гарри.
— Ну и что?
— Он — в списке. Мне приказано не сообщать ему никакой информации.
Соренсон охнул и после напряженного молчания зловеще тихо спросил:
— Кто дал вам такой приказ? Кортленд?
— Вероятно, он поступил сверху... Подождите минутку. У вас же естьсписок Гарри...
— У меня есть тот список, который направили мне.
— А вы не пропустили имя Моро?
— В моем списке его нет.
— Что!..
—В целях особой безопасности некоторые имена решили «на выбор исключить».
— Чтобы вы не знали?
— Мне сказали именно так.
— Но это же бред!
— Несомненно.
— Вы можете найти этому объяснение... какое-нибудь объяснение?
— Пытаюсь, поверьте мне... В высших эшелонах хорошо известно, что мы с Моро тесно сотрудничали...
— Да, вы упоминали Стамбул...
— До этого последнего назначения были и другие. Мы считались хорошей командой, и при каждом удобном случае аналитики в Вашингтоне и в Париже соединяли нас.
— Может, потому его и исключили из вашего списка?
— Возможно, — ответил директор К.О., которого теперь было еле слышно. — Это вероятно, но не убедительно. Видите ли, в Стамбуле Моро спас мне жизнь.
— Мы все, когда можем, делаем это, надеясь, что когда-нибудь и нам отплатят тем же.
— Вот потому-то я и сказал, что такой довод не убедителен. Все-таки между нами создалась прочная связь, верно?
— В определенных рамках и обстоятельствах.
— Хорошо сказано.
— Это аксиома... Я должен сегодня связаться с Моро; есть ниточка в виде наемного автомобиля, который обнаружил наш актер, разыгрывая тайного агента. Что мне следует делать?
— В обычных условиях, — начал Соренсон, — и даже в необычных я бы считал, что имя Клода в этом списке выглядит нелепо.
— Согласен.
— Однако список привез Гарри. Хотя он ваш брат...
— Да, да, — нетерпеливо проговорил Дру.
— Мне чрезвычайно трудно поверить, что Гарри одурачили, а о перевербовке вообще не может быть речи.
— Согласен, — сказал Лэтем.
— Итак, чем мы располагаем? Если эта женщина, ваш друг, говорит правду, значит, кто-то проник в Управление, и совершенно очевидно, что либо во французской разведке, либо в нашей есть человек, который, заметив имя Моро, перестал доверять мне.
— Вот этоуж нелепость! — воскликнул Дру и тотчас же понизил голос, заметив, как те, кто сидел за столиками перед его кабинкой, повернули к нему головы.
— Признаюсь, это серьезный удар.
— Я позвоню Гарри в Лондон и расскажу, что мы думаем.
— Но ведь он затворник.
— Только не для меня. Знаете, когда-то — ему в ту пору было четырнадцать, а мне восемь — он решил избавиться от меня, чтобы прочитать одну из этих чертовых книг, залез на дерево и застрял там. Я пообещал снять его, но лишь при одном условии — если он пообещает никогда больше меня не избегать. Он очень боялся слезать, понимаете?
— Да, перед такими клятвами бледнеют все секреты мира.
— Если свяжетесь с ним, ради Бога, сообщите мне. Если же не сможете... у меня язык не поворачивается произнести это, но выполняйте приказ посла. Сотрудничайте с Клодом, но держите язык за зубами.
