Козловски с Гиллеспи переглянулись, и капитан позвонил Рэйдену.
— Начали, — сказал он. — Дело за тобой, Том.
Гиллеспи позвонил по сотовому офицерам нью-йоркской полиции, оцепившим кварталы у гостиницы.
— Поехали, — сказал он.
Две команды «Геркулес» отправились вниз по лестнице на этаж, где располагался номер Димы. Вот в коридоре на нужном этаже показался первый из штурмовиков, затем остальные. Их вела офицер, переодетая горничной. В руке она сжимала «беретту» калибра девять миллиметров.
Штурмовики в кевларовых брониках, вооруженные винтовками «М-4-А-1» и короткоствольными дробовиками, встали по обе стороны от двери в номер Димы.
— Капитан, скажите, чтобы Джихан не убивали, — попросила Кэрри Козловски. Тот не ответил; он не отрываясь смотрел в монитор. «Горничная» постучала в дверь.
В то же время двое арабов покинули склад, толкая перед собой тележку, на которой в шесть слоев стояли большие картонные коробки.
Столько ГМТД Кэрри ни разу не видела. Это же, наверное, целая тысяча фунтов!.. Похоже, цель подрывники выбрали серьезную.
Фэбээровцы бросились к ним: целясь из винтовок, они криками велели остановиться и отойти от тележки. Арабы пораженно замерли.
Потом иорданец, Яссин, сунул руку в карман, и Кэрри сообразила: у него там сотовый! Он сейчас всех взорвет! Надо убить его!
Снайпер выстрелил ему в голову. Тележка покатилась. Кэрри сжалась в ожидании взрыва: сейчас коробки опрокинутся, и все взлетит на воздух. Штурмовая команда погибнет! Кэрри словно в замедленном режиме наблюдала, как падает тележка. Сейчас рванет…
Двое штурмовиков тем временем застрелили второго араба.
Только бы не попали в коробки! Если хоть одна пуля пробьет картон и заденет содержимое…
У всех на глазах тележка опрокинулась, коробки рассыпались, и наружу вывалилось нечто белое… ГМТД.
Ничего не произошло. Слава богу, взрывчатка не успела нагреться. Кэрри выдохнула.
Фэбээровцы окружили груз и два тела.
— Оба мертвы, — сообщил Сандерс.
Агентам несказанно повезло, оставалось побыстрее вернуть взрывчатку в холодильник. Не успела Кэрри додумать эту мысль, как из динамиков прозвучал голос «горничной»:
— Уборка номеров. — Сказав это, офицер отошла от двери, покинув линию огня.
— Приходите позже, — ответила Дима, не открывая двери.
Рэйден кивнул своему человеку, и тот вставил в паз на панели у двери карточку — универсальный ключ — и взялся за ручку. Когда огонек на панели загорелся зеленым, он толкнул дверь.
— Я же сказала: позже, — произнесла женщина в номере.
Дима направилась к двери. В комнате с ней был сообщник, Басам аш-Шакран. В руках он сжимал винтовку «AR-15». При виде штурмовиков Дима завопила.
Камера на шлеме первого бойца показала, как Басам нырнул в сторону и выстрелил. Его кузен пальнул в Рэйдена; пошла стрельба, плотная и оглушительная. Камера упала на пол, и все увидели косое изображение номера.
Неужели Рэйден мертв? А остальные? Что происходит?
Кэрри только и видела мельтешение ног.
Через несколько секунд все закончилось.
— Ничего не вижу. Что с Димой? Она жива? — кричала Кэрри.
Гиллеспи орал в трубку мобильника, приказывая оцепить территорию. Сандерс пролаял что-то в трубку своего телефона, обращаясь к Секретной службе. Козловски смотрел в монитор и по сотовому слушал доклад с места.
— Черт, жива она или нет? — снова крикнула Кэрри.
Козловски обернулся к ней. Его лицо застыло, будто маска.
Глава 17
Ленокс-Хилл, Нью-Йорк
Диму отвезли в квартал Ленокс-Хилл, в отделение неотложной помощи ближайшей больницы. Кэрри, Саул и Козловски на служебной машине помчались на Парк-авеню, на Семьдесят седьмую улицу. В больнице они сразу наткнулись на бойцов команды «Геркулес», сопровождавших командира: Рэйден получил пулю из «AR-15».
Кэрри пробежала мимо них, к нише под охраной полицейских. Офицеры задержали ее.
— Джихан там? — спросила Кэрри.
— Впустите ее, — велел Козловски, и вдвоем с Кэрри они миновали кордон. У каталки, на которой неподвижно, открыв глаза, лежала Дима, стояли медсестра и моложавый врач — они делали заметки на экране компьютера.
— Она мертва? — спросила Кэрри.
— Ее привезли мертвой, — обернувшись, ответил врач. — А вы кто, родственница?
— Нет, просто знакомая, — ответила Кэрри, глядя на Диму. Блузка на ней была расстегнута, между грудей натекло много крови. Зачем, зачем она пошла на это? Она ведь тусовщица, почти не верующая. Во что она играла? Кто втянул ее в это?
Не в силах смотреть на обнаженную грудь Димы, Кэрри накрыла ее простыней. Потом вернулась к Рэйдену, окруженному штурмовиками. Прямо над сердцем у него темнел здоровенный синяк размером с ладонь взрослого мужчины.
— С вами все хорошо? — спросила Кэрри.
Рэйден кивнул.
— Слава богу, есть кевлар. Если бы не броник, пропала бы моя задница.
— Тебе не в задницу стреляли, — заметил один из бойцов, и все дружно захихикали.
— Это вы Мэтисон? — спросил Рэйден.
— Да.
— Простите, нам пришлось ее застрелить. Мне жаль…
— Мне тоже. К Диме были особые вопросы.
Покинув закрытую ширмой нишу, в которой разместили Рэйдена, Кэрри увидела Дэвида Эстеса: вместе с Саулом, Козловски и Сандерсом они смотрели телевизор, что висел на стенном кронштейне возле сестринского поста. На экране Кэрри увидела мэра, Кассани и самого комиссара полиции.
— …хочу подчеркнуть, — говорил мэр, — как сильно я благодарен за отличную работу Нью-Йоркскому бюро по борьбе с терроризмом в содружестве с их коллегами из ФБР. Ими был ловко раскрыт и ликвидирован заговор террористов против нашего города. Никто не пострадал: ни один офицер, ни один гражданский. Не пострадала и собственность города. Это превосходный пример того, как мы ежедневно защищаем жизни граждан.
— Говорит так, будто сам все провернул, единолично, — пробурчал Сандерс.
— Он же политик, — напомнил Саул. — Приписывать себе чужие заслуги — его профессия.
— Час назад он еще ни о каком заговоре не знал, — поморщился Сандерс. Глянув на Кэрри, он заметил: — Кстати, вы были правы: террористы нацелились на Бруклинский мост. В фургоне мы нашли схемы закладки взрывчатки.
— Как они намеревались взорвать мост? — спросил Саул.
— Оставив фургон возле одной из опор.
— Это сработало бы?
— Понятия не имею, — пожал плечами Сандерс. — Спросите у инженеров, но… чем черт не шутит. Взрыв в самый час пик, посреди вечера, убил бы кучу народа.
Эстес посмотрел прямо на Кэрри.
— Ты как? — спросил он.
— Дима погибла, — ответила Кэрри. — Я хотела допросить ее: осталось много вопросов, Дэвид, — сказала она, глядя ему в глаза. — Много вопросов.
Эстес огляделся.
— Здесь есть, где поговорить с глазу на глаз? — спросил он у одной из медсестер.
— В конце коридора часовня, — ответила та.
— Пошли, — сказал Эстес Кэрри.
— Может, и мне с вами? — предложил Саул, глядя им вслед.
— Мы на минутку, Саул, — ответил на ходу Эстес. Они с Кэрри зашли в пустую комнату, где стояли складные стулья, а на полках у дальней стены — распятие и менора.
— Мне надо было с тобой увидеться, — признался Эстес. — Многое обсудить.
— Сейчас не до этого, Дэвид. Правда. Я ведь знала Диму, хорошо знала. Это была глупенькая тусовщица, любительница выпить и закадрить состоятельного мужчину. Она и с нами-то из-за денег работала. Диме плевать было на веру джихадистов, на бред про рай для смертников. Она мечтала захомутать роскошного богатого папика. За каким чертом она приехала? Ради чего? Скажи мне.
— Не знаю, Кэрри. Зато нам ясно: ты не оставишь это дело, пока во всем не разберешься.
Кэрри тяжело вздохнула.
— Это ты верно сказал. А приехал-то зачем?
— Хотел тебя увидеть. — Эстес огляделся. — Здесь оставаться нельзя. У меня номер в «Нью-Йорк палас», это на Мэдисон. Комната 4208, с видом на собор Святого Патрика и Рокфеллеровский центр.
— Я тебе что, турист, Дэвид? Плевать мне на виды.
— Послушай, — сказал он, глядя на часы. — Мне еще надо встретиться с Кассани, мэром и ребятами из Секретной службы. Порой моя работа просто ад. Я искренне завидую тем, кто подо мной, кто делает настоящую работу. В общем, приходи ко мне позже, поговорим.
— Так и оставишь меня у Ерушенко в отделе? Тебе я, может, больше и не нравлюсь, но он-то меня хочет.
— Поговорим, — повторил Эстес, направляясь к двери.
* * *
Кэрри и Саул сидели в модернистском баре при отеле «Марриот». Близилась полночь, однако народу собралось прилично: бизнесмены, невероятно стройные холеные девушки. Шум стоял такой, что не слышно было телевизор в баре (показывали самые яркие моменты из игр НБА).
