Премьер-министр вновь поднял руки.
— Но ведь в вашей радиограмме говорилось, что Шерри Джонкин ничего не знает о местонахождении «Судного дня». Ведь так?
Киз кивнул.
— К сожалению, да. Но кое-что она услышала. Русские ученые, устанавливающие бомбу в Англии, все были возвращены в Россию и там ликвидированы. Правда, один из них сумел бежать и пытался скрыться в китайском посольстве в Москве. Он был тяжело ранен и последнее, что успел сообщить китайцам перед смертью, если верить Синю, была информация о клейме на корпусе «Судного дня». Похоже, это фирменный знак…
Киз взял листок бумаги и что-то изобразил на нем.
— Вот такой, — сказал он, показывая листок премьер-министру. — В произношении Синя он звучал именно так.
— Ш-т-о-р-м-о-ц-в-е-т, — по буквам произнес премьер-министр. — Впечатление, что основа слова — французская, хотя оно английское, верно?
Киз несколько секунд смотрел в окно на Биг Бен, затем перевел взгляд на Френсиса Трента.
— Оно может быть каким угодно, — наконец вымолвил он. — Во всяком случае, Йенси Флойд, вместе с Президентом подняли на ноги ФБР, ЦРУ и весь научный мир, чтобы найти хоть какое-то объяснение значения этого слова. Если помните, я уже говорил вам, что слышал его от несчастного двойника профессора Брауна, замученного китайцами в Линкольншире. Но тогда мы ничего не знали о корпусе бомбы и клейме на нем. Теперь это уже совпадение, а совпадение в разведработе стоит дорого.
Премьер-министр был явно растерян.
— Что же все это значит, Киз? Я хочу сказать, простите мне стариковскую непонятливость, но не успокаиваете ли вы меня, не пытаетесь ли просто приободрить?
Киз взглянул на часы. Наверное, дочь профессора Брауна заждалась его. Добавить к сказанному ему было нечего, и, тем не менее, он ответил Френсису Тренту довольно оптимистично, не давая, впрочем, необоснованной надежды:
— Важно то, господин премьер-министр, что это английское слово написано на корпусе «Судного дня». Стало быть, можно предположить, что его написал английский рабочий. Если это так, то напрашивается вывод, что корпус изготавливали на каком-то английском заводе. И тогда дальнейшее выяснение — лишь вопрос времени… которого у нас так мало…
…В Публичной библиотеке Нового Орлеана найдено упоминание о Штормоцвете. Индейская легенда рассказывает о цветке, распускающемся за час до начала сильной бури. Есть сведения об использовании этого цветка в качестве родового герба одной из французских семей…
(ОТРЫВОК ИЗ ТЕЛЕГРАММЫ, НАПРАВЛЕННОЙ ПРЕЗИДЕНТОМ ФЛОЙДУ, АМЕРИКАНСКОЕ ПОСОЛЬСТВО, ЛОНДОН)
Распрощавшись с Кизом в Лондонском аэропорту, Йенси Флойд отправился в американское посольство на Гросвенор-Сквер. По его просьбе, ему срочно была предоставлена возможность лично связаться с Президентом.
Соединили немедленно, и посол встал, уступая место бывшему фэбеэровцу.
Как можно точнее Флойд передал просьбу Киза о необходимости сбора сведений о слове или словосочетании «Штормоцвет».
— Это конфиденциально, господин Президент, — заключил Йенси Флойд, — и некоторым образом связано с просьбой премьер-министра о радиопеленгаторах. Либо англичане ждут конца света, либо моя мамаша никогда не была ирландкой.
Флойд повесил трубку. Затем он прошел по коридору в отдел ЦРУ, где собирался увидеться с Маком Ахерном, секретным агентом.
Во время второй мировой войны Мак Ахерн служил в Лондоне в, Комитете Национальной безопасности, а теперь о нем вспомнили и решили использовать в роли рекламного агента, поскольку он был известен как человек с хорошо подвешенным языком. ЦРУ дало ему первоначальный капитал, и теперь его рекламное агентство процветало даже в таком жестоком бизнесе, как реклама. Мак Ахерн заслужил репутацию самого безжалостного и самого талантливого агента Лондона. Он постоянно менял сотрудников агентства, но клиентов — никогда. Шесть или семь крупных американских фабрикантов, доверивших рекламу своей продукции Международному рекламному агентству Ахерна, не изменяли ему. Так рекомендовала центральная служба. Любые перемещения персонала внутри агентства делались с ведома ЦРУ. Таким образом, исключалась малейшая утечка информации об истинном роде деятельности их лондонского шефа. Вся основная работа велась в конторе в Нью-Йорке, тогда как их лондонский филиал занимал помещение чуть больше телефонной кабины.
Увидев Ахерна, Йенси Флойд в который раз удивился тому, с какой легкостью тихий слабохарактерный профессор согласился на дерзкую роль разведчика.
— Как, по-твоему, что должно произойти? — спросил Йенси Флойд без предисловия.
— Что-то колоссальное, грандиозное, Йенси. Но это все, что я знаю. Во-первых, лаймиз[11] напихали по всей стране уйму радиопеленгаторов. Во-вторых, они окружили пристройку к болгарскому посольству на Холланд-парк всякими штуковинами. Пока все. Некоторые политики считают, что Лондон готов послать к чертям кое-какие Соглашения с дядей Сэмом и пойти на альянс с Россией, но это бред, забудь. Лаймиз всегда заранее чуют запах жареного, но они с нами.
В Холланд-парк Флойд отправился на метро, а часть пути прошел пешком. В руке он нес сумку и камеру. В первом доме, в который он постучал, ему не открыли. В следующем, подальше от зданий посольства, все комнаты были сданы на длительный срок. В третьем доме ему предложили осмотреть маленькую комнату без ванной. Хозяйка сообщила, что плата составляет три гинеи в день и ничего не сказала о женщинах, карточных играх, цветных и ирландцах. Флойд же не стал ни о чем спрашивать, сказал, что снимает комнату, и уплатил за неделю вперед.
Убедившись, что квартирная хозяйка спустилась вниз, он открыл чехол кинокамеры и выдвинул антенну портативного радиопеленгатора. Затем открыл сумку, в которой лежал миниатюрный радиопередатчик, присоединил микрофон передатчика к звуковому каналу радиопеленгатора, включил устройство и настроил его на волну ЦРУ. Убрав чехол камеры в сумку, он закинул ее на верх платяного шкафа, стоявшего у окна, так, чтобы с пола она не была бы заметна. «Полный порядок!»
Заперев дверь, он осторожно вышел на улицу и на такси отправился на Гросвенор-сквер узнать, нет ли новостей от Президента по поводу «Штормоцвета». Проезжая Селфридж, Флойд заметил людей, покупавших свежие газеты.
— Вы будете выходить здесь? — поинтересовался у него таксист.
Флойд вышел из машины и купил «Ивнинг Ньюс» и «Ивнинг Стандарт». Обе газеты пестрели одинаковыми заголовками: «Торговое судно «Бутл Бой» торпедировано в районе Таранто».
…В результате интенсивных поисков, предпринятых английской разведслужбой, обнаружение объекта является вопросом нескольких дней. В соответствии с инструкцией 64В основного плана М приступил к осуществлению фазы-3 и попросил политического убежища…
(ВЫДЕРЖКА ИЗ СООБЩЕНИЯ ГРУ В КГБ, МОСКВА, КРЕМЛЬ).
После беседы с Френсисом Трентом Киз поспешил к себе на квартиру. Он не был уверен в том, что сумеет узнать от девушки что-нибудь существенное, но попытаться стоило.
Дверь в его апартаменты открыла седая пожилая женщина из его ведомства. Обычно именно она выполняла обязанности домоправительницы в квартире Киза. После того, как его верного ординарца Квилиама зарезали в Кордобе, Киз больше не нанимал слуг.
— Что нового? — спросил Киз.
Домоправительница сообщила, что девушка в Голубой спальне. Она регулярно принимает пищу, которую присылают ей из номера десять. Девушку осмотрели Главный хирург и психиатр. Их заключения — на столике в гостиной.
Киз поблагодарил женщину и отпустил ее. Пройдя в гостиную, он расположился в кресле и приступил к чтению.
Начал он с заключения Главного хирурга.
…На лице имелись три глубокие рваные раны, к настоящему времени полностью зарубцевавшиеся. Рассеченная нижняя губа и кожа на лбу также практически зажили. Повреждений черепа не наблюдается, но реакция пациентки несколько заторможена. Возраст — двадцать лет и два месяца. Практически здорова, не замужем, девственница…
Затем Киз просмотрел заключение психиатра.
…Не подвергая пациента подробному обследованию, сложно сделать однозначное заключение об его умственном и эмоциональном состоянии. Пациентка страдает амнезией. В обычных случаях память способна восстановиться в течение нескольких дней. Потеря памяти вызвана скорее эмоциональным шоком, чем физическими повреждениями. Привлекательная, женственная, ярко выражена индивидуальность. Четко выраженный тип зависимой эго-структуры. Индекс плюс 100 указывает на потребность сильного мужского покровительства. Индекс минус 100 указывает на вынужденное проявление собственной инициативы (совершенно не пригодна для агентурной работы).
