— Да, — согласился Дронго, — у меня большая просьба, Андреа. Нужно найти водителя, который был закреплен от отеля «Хилтон» за апартаментами Лабунских. Мне нужен его домашний телефон.
— Никаких проблем, — ответил Андреа. — Вы не помните, как он выглядел?
— Я помню, что его звали Томаш.
— Ах, Томаш! Сейчас я дам вам его телефон.
Андреа позвонил консьержу, и через полминуты номер телефона был перед ним.
— Садитесь, — показал Андреа на соседний стул. И когда Дронго сел, он протянул ему бумагу с записанным номером телефона.
— Не нужно, — усмехнулся Дронго, — я уже запомнил номер.
Он набрал номер Томаша и долго ждал, пока тот ответит. Наконец раздался сонный голос:
— Слушаю вас.
— Извините, что беспокою вас так рано, — взглянул на часы Дронго, — это говорят из отеля «Кавалери Хилтон».
— Слушаю, — сказал уже более бодрым голосом Томаш.
Обычно эмигранты из Восточной Европы ищут работу в Германии, Англии, Франции. Только немногие, самые отчаянные, пытаются устроиться в Италии или в Испании. В этих странах монополию на самый тяжелый и дешевый труд держат выходцы из арабских и азиатских стран. Причем в Италии эмигранты почти не приживаются, так как потребность в рабочей силе постоянно удовлетворяется массой неустроенных людей с юга страны, где обычны массовая безработица и довольно тяжелое положение населения по сравнению с процветающим севером. Поляк, нашедший работу в Италии, исключение. Конечно, если он не папа римский или кто-то из его окружения.
— Вчера вы обслуживали президентские апартаменты и возили по городу двух женщин, — напомнил Дронго.
— Да, — сказал Томаш напряженным голосом. — А что, они недовольны? Или что-нибудь пропало?
— Нет, нет. Все в порядке, не беспокойтесь. Я пассажир, который был с вами, когда мы поехали в музей на Виа дель Корсо.
— Да, сеньор, я вас помню. Я думал, вы итальянец.
— Нет, — улыбнулся Дронго. — Вы не помните, куда именно вы ездили после Виа дель Корсо?
— В основном по магазинам, сеньор. Сначала мы проехали к Площади Испании, где дамы хотели посетить магазины. Я их ждал довольно долго. А потом ездили по городу. Молодая женщина несколько раз просила остановить у разных магазинов, она покупала сувениры. А женщину постарше интересовали крупные магазины. Я никак не мог понять, чего именно она хочет. Говорила, что ей нужны «универсамы», но я таких магазинов не знаю. Я даже повез их на блошиный рынок у Порта Портезе, но молодая, увидев, куда мы подъехали, рассмеялась и даже не вышла из машины.
— И больше ничего?
— Больше ничего, сеньор. Вечером я отвез их в отель. Да еще у молодой болела голова, и она искала лекарство от головной боли. Мы останавливались несколько раз у аптек.
— И где вы останавливались в последний раз?
— На Плаза Барберини. Там на углу есть аптека. А с правой стороны — магазин, где можно проявить фотографии. Пожилая пошла сдавать свой фотоаппарат, а молодая — в аптеку. Потом мы еще останавливались на Виа Венетто. Они решили выпить кофе в «Кафе де Пари». Я подождал, пока они закончат, и потом отвез их в отель. Вот и все, сеньор.
— Спасибо, Томаш. Большое спасибо.
Дронго положил трубку и подмигнул Андреа.
— Извините, — вдруг нерешительно сказал Андреа. — Можно задать вам вопрос?
— Конечно, — разрешил Дронго.
— Вы тот самый сеньор Дронго, про которого так много говорят? Мне рассказывал наш начальник службы безопасности, что вы самый знаменитый эксперт в мире. Он говорил, что вы можете раскрыть любое преступление, даже самое загадочное.
— Это преувеличение, Андреа. Я обычный человек. Иногда помогаю найти преступников. Порой мне везет, порой — не очень. Ничего сверхъестественного. А ваш начальник знает про меня только потому, что я часто останавливаюсь в отелях «Хилтон». Хотя должен сказать, что в последние годы ваши отели меня стали разочаровывать. Система «Шератон» работает гораздо лучше. И боюсь, что мне придется поменять свои пристрастия.
Андреа улыбнулся.
— Я тоже мечтаю стать полицейским комиссаром, — признался он.
— Прекрасно, значит, мы почти коллеги. — Дронго нравился этот молодой красивый парень, так забавно красневший. — Можно мне попросить коробку ваших фирменных спичек?
— Конечно.
Андреа отодвинул ящик стола и достал новую коробку спичек.
— Спасибо, — взял спички Дронго, — сегодня ты мне очень помог.
Он поднялся, прошел в коридор и, чуть посторонившись, пропустил бригаду врачей.
У входа в апартаменты Лабунских Дронго столкнулся с Хеккетом.
— Они напрасно так возятся с ним, — недовольно прошептал тот, — нужно было его сразу допросить. Какие еще доказательства нужны нашему комиссару, я не понимаю. Кажется, вы смогли заразить своим скептицизмом и его. Поздравляю вас, Дронго. Теперь он вообще ни в чем не уверен.
Они вошли в комнату. Торчинский лежал на диване. Рядом сидел комиссар. Увидев вошедших, Торчинский закрыл глаза.
— Как вы себя чувствуете? — спросил комиссар.
— Еще живой, — простонал Торчинский.
Хеккет прошел к столу. Он выразительно пожал плечами. Ему явно не нравилось поведение комиссара. Террачини взглянул на Хеккета.
— Вам лучше вернуться в свой номер, — сказал комиссар, — уже пятый час утра. Всем нужно немного отдохнуть. Я разрешил свидетелям разойтись по номерам. Пусть отдохнут хотя бы до десяти часов утра. Потом мы снова соберемся и решим, что делать. К тому времени у меня будут все данные по экспертизе сигар и обеих бутылок виски.
— Вы теряете темп, комиссар, — мрачно проворчал Хеккет, — впрочем, это ваше дело.
— Ему нужно немного поспать, — твердо сказал комиссар, показывая на Торчинского, — да и всем остальным тоже. Отсюда никто не сбежит. У ворот дежурят наши сотрудники. А подвергать пытке бессонницей стольких людей из-за одного убийцы я не имею права.
— Верно, — кивнул Дронго, — это мудрое решение, комиссар.
— Как угодно. — Хеккет повернулся и вышел из комнаты.
Дронго вышел следом за ним. Когда Хеккет скрылся из вида, он открыл дверь на аварийную лестницу. Посмотрел на автоматический замок. Здесь действительно невозможно было открыть дверь снаружи. Посторонний не мог попасть на этот этаж. Дверь открывалась только из коридора. Следовательно, кто-то подложил коробку спичек, чтобы дверь осталось открытой.
Дронго наклонился и посмотрел, как закрывается дверь. Затем положил коробку спичек. Она согнулась точно так же, как и первая коробка. Дронго достал из кармана первую коробку и сравнил их. Все точно.
Оглянувшись, он начал спускаться. На девятом этаже дверь была закрыта. На восьмом — все без изменений. Он спускался, держась за перила. Седьмой, шестой, пятый. Везде двери закрыты так, что их можно открыть только из коридора. Везде, кроме первого этажа.
Дронго был уже на третьем этаже, когда, коснувшись перил, с отвращением и досадой обнаружил, что на ладони осталась грязная полоса. Кажется, кто-то дотронулся до перил испачканной чем-то рукой. Мокрая земля, понял он. Налипшие комки грязи.
Он вытер руку и продолжал спускаться вниз. Уже при выходе с первого этажа он увидел у дверей сотрудника полиции.
— Извините, сеньор, — вежливо, но твердо сказал полицейский, — я не имею права вас отсюда выпустить. Поднимитесь в свой номер.
— Я не смогу подняться, — возразил Дронго, — дело в том, что двери с аварийной лестницы не открываются. Будет лучше, если вы доложите комиссару Террачини о том, что я хочу выйти в холл.
— Сейчас доложу. — Полицейский достал рацию. Через несколько минут появился Паоло. Узнав Дронго, он разрешил ему выйти в холл. В холле Дронго подошел к портье.
— Скажите, пожалуйста, — поинтересовался Дронго, — кто-нибудь из проживающих в отеле людей, раньше останавливался здесь?
— Извините, сеньор, мы не даем справок о наших гостях, — улыбнулся портье.
Дронго обернулся и подозвал Паоло.
— Мне нужны данные по нашим гостям, — попросил он помощника комиссара, — это необходимо для расследования.
— Дайте ему необходимые данные, — разрешил Паоло.
— Я вам продиктую фамилии, — сказал Дронго. — Жураевы, Соренко, Обозов, Лабунские, Торчинский. Кто из них останавливался в отеле в течение года?
— Сейчас скажу, сеньор, — кивнул портье. Он набрал данные на компьютере и подождал несколько секунд.
— Сеньор Торчинский жил в нашем отеле в феврале этого года. Останавливался на два дня.
— Где он жил? В своем теперешнем номере?
— Нет. На десятом этаже. Номер с видом на город. Сейчас посмотрю остальных. Жураевы у нас не жили. Соренко тоже не останавливались. Сеньор Обозов приезжал сюда весной только на один день. Снимал президентские апартаменты. Сеньор Лабунский был дважды. Один раз в январе он занимал президентские апартаменты, в другой раз — обычный сюит. Вот еще данные. Сеньор Обозов прилетал сюда две недели назад. Тоже — на один день. И жил в том же номере. Больше никаких данных у нас нет.
