– Оставайтесь здесь. Я позвоню в полицию.
Мелик вздрогнул от нового душераздирающего крика.
Рука медленно поднималась вверх по животу, и оба когтя оставляли в нем глубокие борозды. Мамед дико кричал от невыносимой боли. Фидан проворковала:
– Ты сам сказал, что я могу с тобой делать все, что захочу.
Азербайджанец прохрипел:
– Я все подписал сегодня утром… Ты уже ничего не сможешь изменить… Развяжи меня, гадина!
Глаза Фидан сверкнули злобным огоньком.
– Нет, Мамед, я могу еще тебя убить, – мягко сказала она. – Ты еще заплатишь за то, что подложил героин в машину Аси.
Мамед не слушал ее. Он кричал, плакал, вопил от боли. Когти с новой силой вонзились в его плоть, еще глубже, чем в первый раз. Из ран выступила кровь, и Мамед потерял сознание. Фидан с удовлетворением смотрела на свою работу. Затем она поискала пульс своей жертвы. Она не хотела вызвать остановки сердца, пока он не заплатит сполна.
Она вспомнила Мелика, и ею овладел новый прилив ненависти. Она бы предпочла, чтобы на месте Мамеда был этот блондин, чтобы это он кричал, корчась от боли.
Удары в дверь усилились. Фидан встала, скинула сапоги и босиком подошла к двери, чтобы послушать. Вернувшись к Мамеду, она сказала:
– Там Омега – 8, но они не смогут войти. Дверь бронирована и, кроме того, закрыта на железную перекладину.
Фидан снова принялась за свою жуткую работу, которая доставляла ей такое удовольствие. Мамед продолжал кричать голосом обезумевшего от дикой боли человека.
Собравшись на лестничной клетке, соседи наблюдали за полицейскими, пытавшимися выбить дверь.
Крики, доносившиеся из квартиры, были невыносимыми. Хотелось заткнуть уши.
– Что она с ним делает? – спросил капитан в красном берете.
Мелик старался не думать об этом.
– Надо взрывать, иначе она убьет его.
Полицейский покачал головой.
– Для этого нужно разрешение шефа полиции.
– Может быть, все же попробуем гранатой?.. – предложил Али.
– У меня нет гранаты, – ответил полицейский.
Али посмотрел на Мелика.
– Я попытаюсь найти.
Расталкивая полицейских, он спустился по ступенькам, преследуемый кошмарными воплями Мамеда.
Фидан всадила коготь в тело Мамеда еще глубже, и у него началась агония. Он то терял сознание, то испускал новые вопли, когда садистка доставала очередной нерв.
Но она не останавливалась, не прекращала движение рук даже тогда, когда в лицо ей брызнула струя крови, лишь обтерлась небрежно и кое-как.
Да, она не желала единственного: чтобы он слишком быстро испустил дух.
Она вздрогнула от сильного взрыва. Едкий дым проник в квартиру.
Фидан выбежала в коридор. В наружной двери зияло отверстие величиной с детскую голову, один из замков был сорван.
Голос крикнул:
– Немедленно откройте!
Фидан злорадно улыбнулась: еще оставалась железная перекладина.
Она вернулась в массажный кабинет, взяла шприц и наполнила его янтарной жидкостью. После этого подошла к Мамеду Садуллаеву, издававшему уже предсмертное хрипение… Лужа крови под ним увеличивалась на глазах.
Как хорошо, о, как хорошо, они не успеют его спасти!
Али вынул чеку из гранаты. Тремя прыжками он оказался на нижней площадке, где столпились полицейские и Мелик. Сержант попытался его остановить:
– Это противоречит закону!.. Мелик резко обернулся и сказал:
– То, что происходит внутри, тоже противоречит закону!..
Квартал был осажден. Установленные на крыше соседнего здания прожекторы освещали последний этаж. Внизу стояла машина скорой помощи. Примчался Ефим Файнер. Вид у него был подавленный.
И вот взрыв гранаты сотряс стены дома. Мелик потянул за рукав напуганного слесаря.
– Пойдемте.
Рабочий подошел к двери и просунул руку внутрь, пытаясь открыть заблокированный замок. Раздался щелчок. Неожиданно слесарь обернулся, побледнев.
– Здесь еще перекладина.
Он изогнулся, чтобы снять ее. Но в ту же секунду отдернул руку, покрытую двумя кровавыми царапинами. Фидан достала и его своими золотыми когтями.
– Черт, с меня хватит! – выругался слесарь. – Открывайте сами.
Мелик отодвинул его в сторону. И нечеловеческим усилием ему удалось снять перекладину. Дверь приоткрылась. Полицейские вслед за
Меликом ринулись в квартиру.
Фидан взяла приготовленный шприц, вонзила иглу в тело Мамеда и потянула на себя поршень. По телу Мамеда прошла судорога, и он застонал. Фидан выбросила шприц и наклонилась над его ухом.
– Я сделала инъекцию кислоты в твой мочевой пузырь. Ты узнаешь все муки ада!
Мелик первым вбежал в салон красоты и в ужасе застыл на месте.
Запах крови, смешанной с мочой, был невыносим. Не говоря уже о зрелище, представшем перед его глазами. Молодой полицейский, вошедший за ним, отвернулся, и его вырвало.
Но Фидан в комнате не было.
Мелик знал планировку квартиры. Он поспешил в другую комнату и в дверях столкнулся с Фидан. Она бросилась на него, целясь золотыми когтями в его глаза, но он успел отскочить.
– Не двигайтесь! – раздался возглас Али.
Фидан молнией бросилась к закрытому окну и словно прошла сквозь стекло. Наружу и внутрь брызнули осколки.
Толпа, собравшаяся на панели перед зданием, издала слитный крик ужаса…
Санитары унесли на носилках Мамеда, который еще дышал, непрерывно стоная Мелик и Али сели в "Джип" и последовали за машиной скорой помощи
Машина мчалась с включенной сиреной, распугивая торговцев апельсинами Мелик переживал состояние глубокого стресса.
Каким бы испорченным человеком ни был Мамед Садуллаев, он не заслужил такой ужасной смерти. Как не заслуживает ее никакой человек на земле.
Внезапно машина скорой помощи резко сбавила скорость. Али тоже затормозил. Они переглянулись усталыми взглядами. Значит, конец, все…
Рима находилась в соседней с ним комнате. Она была в трауре.
Но Мелик не думал о ней. Он еще раз перечитал телекс Ефима
Файнера, посланный в ЦРУ: "Контракт подписан Операция закончилась смертью Мамеда Садуллаева. Он умер от сердечной недостаточности".
В ЦРУ ценят только результат, а не само качество игры, так как спустя годы, переживания забываются, а результат остается…
