— Дорога не показалась вам слишком утомительной, господин Линге? — прожурчал ее голосок. — Входите, я скоро приду, только встречу еще нескольких гостей.
Малко вошел. Дом был огромен. Главный зал имел не менее тридцати метров в длину и выходил на террасу. Отсюда были видны огни города, перемигивающиеся далеко внизу.
В зале царил полумрак. Чья-то смутная изящная фигурка приблизилась к нему.
— Я сестра Лейлы, — произнес нежный голосок, — пойдемте, я представлю вас другим гостям.
Она была не столь ослепительна, как ее сестра, но все же довольно хорошенькая. Малко отправился следом за ней, и его представили. Гостей было человек двадцать, их имена были совершенно непроизносимы. Мужчины низко кланялись, женщины протягивали нежные белые руки, все благоухало, все были одеты почти экстравагантно и вызывающе. Откуда-то доносилась европейская танцевальная музыка, кое-где проплывали танцующие пары, несколько женщин болтали, усевшись на мягких диванах. Некоторые мужчины успели начать карточную игру, но Малко не смог определить, какую именно. На террасе флиртовала парочка, а Малко послушно следовал за своей проводницей. Они обошли огромный стол, заставленный холодными закусками и блюдами с едой непривычных цветов. Малко хотел задержаться и рассмотреть получше выставленные яства, но сестра Лейлы вела его дальше.
Она остановилась перед глубоким креслом, в котором сидела молодая девушка.
— Сэди, — мелодично произнесла она, — мне кажется, ты уже знакома с господином Линге?
Девушка выпрямилась, и Малко увидел очаровательное личико дочери Каджара.
— Конечно, знакома. Как поживаете, господин Линге?
Вечер обещал быть очень интересным. Но теперь ему предстояло решить вопрос, а не было ли это подстроено нарочно?
— Как вам понравился Иран? — продолжала светский разговор молодая девушка. — Вы успели хоть немного попутешествовать?
— Даже слишком много, — ответил Малко. — Я нахожу, что эта страна полна неожиданностей.
Не было необходимости пояснять каких. Ему хотелось направить разговор в русло интересующей его темы.
— К сожалению, я не успел посмотреть в Тегеране всего, что намечал. Последние два дня были довольно бурные.
Сэди ответила неожиданно резко. Когда она злилась, то начинала походить на рассерженную кошку.
— Ничего особенного не произошло! Ничего особенного! Было несколько недовольных, излишне шумно проявивших свое недовольство. Подстрекали их, конечно, коммунисты.
Говоря эти слова, Сэди встала с места и направилась в сторону террасы. Малко предложил ей руку.
— Но было очень много убитых, — возразил он.
— Убитых? — недоверчиво переспросила Сэди. — Это все вранье, обычная коммунистическая пропаганда. Солдаты стреляли в воздух, исключительно для наведения порядка.
— Но я видел танки! — снова возразил Малко.
— Только для того, чтобы попугать!
Она сказала это не допускавшим возражений тоном. Возможно, она думала, что люди помирали со страху. Либо она была плохо информирована, либо врала еще более бессовестно, чем ее папаша. Малко решил сменить тему.
— У кого вы заказываете ваши туалеты? Они идут вам, в них вы совершенно очаровательны.
Она сразу успокоилась и замурлыкала:
— Конечно, в Париже. Я езжу в Европу два раза в году. Вам нравится, как я одеваюсь?
— Очень. Не хотите ли потанцевать?
Над парком поднималась луна, терраса была погружена в приятный полумрак, от Сэди пахло дорогими духами, ее нежное и теплое тело коснулось Малко скользящей прохладой шелка. Мысли о шахе вылетели из его головы. Он поднес к губам руку девушки и поцеловал, едва прикоснувшись губами. Исключительно, чтобы глянуть, какой это произведет эффект.
Она легонько прижалась щекой к щеке партнера, но он чувствовал, что она уже не столь ласкова и податлива, как в их первую встречу. Ее близость волновала немного больше, чем нужно. И в это время совсем рядом раздался чей-то голос:
— Я думала, Малко, что вы заблудились.
Лейла стояла позади них и в первый раз назвала его по имени. Малко приостановился.
— О нет, продолжайте, — милостиво разрешила Лейла, — просто я боялась, не скучаете ли вы где-нибудь в одиночестве...
Она повернулась и ушла, покачивая бедрами. Положение было весьма критическое. Малко должен был сделать немедленный выбор, иначе эти две пантеры могли разорвать его на части, чтобы потом попировать над останками.
Танец закончился, и Малко не стал продолжать ухаживание.
— Хотите чего-нибудь выпить? — спросил он.
— Прекрасная мысль! Принесите мне стакан апельсинового сока.
Раздраженный, он отправился к столу, где Лейла угощала мужчин, пожиравших ее глазами. Завидев Малко, она незаметно повернулась к нему. Он взял в руки высокий стакан с соком.
Ему повезло. За время его отсутствия двое молодых людей успели атаковать Сэди и вели с ней оживленный разговор. Он протянул ей стакан.
— Ваш сок, Сэди. Встретимся в зале.
И прежде, чем она успела открыть рот, повернулся и быстро ушел.
Возле Лейлы все еще толпились мужчины. На этот раз он не стал долго раздумывать. Протиснувшись, он подошел к ней и, галантно наклонившись, спросил:
— Не хотите ли потанцевать?
Он не стал дожидаться ответа, схватил ее за руку и увлек за собой.
— Вы ужасно плохо воспитаны, господин Линге, — прошептала она, устраиваясь поуютней в его объятиях.
— Я? Ничего подобного. Я просто пригласил вас потанцевать.
— Но вы не дали мне возможности ответить вам.
— О, я рисковал нарваться на отказ, а с женщинами рисковать не стоит.
Она засмеялась, но продолжала держаться напряженно, не приближаясь к нему.
Потихоньку, пользуясь неосвещенными углами, Малко стал прижимать ее к себе, наклонился и коснулся губами ее уха. Она напряглась, но протестовать не стала.
— Я ужасно рад вас видеть, — прошептал Малко, — но скажите мне, когда все эти люди уйдут? Она удивленно посмотрела на него.
— Какие люди? Вы хотите сказать — все приглашенные? Но они — мои гости и приглашены точно так же, как и вы.
— Какой ужас! — вздохнул Малко. — Я так надеялся, что мы будем одни. Только вы и я.
— Вы с ума сошли!
Но в ее голосе не было большой уверенности. Малко почувствовал, как она расслабилась и прижалась к нему. Пользуясь темнотой, он прижался губами к ее губам. Она вздрогнула, но снова ничего не сказала.
Через минуту она целовала его с той же страстью, как тогда, в пустом баре. Они остановились и стояли, покачиваясь, как пьяные. Она уже не противилась и прижималась к нему все сильней и сильней. Малко едва не терял сознание, он испытывал почти физическую боль от ее близости. Он отстранился, чтобы хоть немного прийти в себя.
Ее большие прекрасные глаза затуманились, она вся стремилась к нему в неудержимом порыве.
— Пойдемте, покажите мне ваш дом. Она вздрогнула.
— Это невозможно. Я не могу оставить моих гостей.
Она поцеловала его, чтобы заставить замолчать, и погладила по спине, успокаивая. Но через легкую ткань костюма он чувствовал ее острые ноготки. Она снова прижалась к нему, но в этот момент, словно в насмешку, кто-то поставил твист, и ей пришлось отстраниться, чтобы остаться в рамках приличий.
Отдалившись от него на целый метр, Лейла танцевала, вертя бедрами на негритянский лад. Она была молода, прекрасна, но в ней появилось что-то от гибкого дикого животного.
Без всякого стеснения рядом флиртовали другие парочки. Малко начал понимать, откуда взялось целое состояние у одного иранского хирурга. Он нажил его, возвращая девушкам из состоятельных семей их первоначальную невинность.
За исключением нескольких дурнушек, восседавших на диванах и занятых фисташками и сплетнями, да заядлых игроков, отключившихся от всего остального мира, добрый десяток прижавшихся друг к другу парочек держался с нескромной раскованностью.
Малко надоело вертикальное положение. Он потянул Лейлу к одному из диванов, захватив по дороге два бокала с шампанским. Наконец он расположился с полным комфортом. Лейла устроилась возле него полулежа, и он тут же воспользовался случаем, чтобы погладить ее ногу, забираясь все выше и выше.
— Перестаньте!
Но его руки она не отстранила. В этой позе, с платьем, поднятым выше колен, она была очень соблазнительна. Малко заметил длинную змейку у нее на спине. Потянуть ее вниз и сдернуть эту струящуюся шелковую зелень ничего не стоило.
Кто-то из слуг прошел совсем близко, убирая пустые бокалы и полные пепельницы. На хозяйку он даже не взглянул. Да, все слуги этого дома были вышколены совершенно бесподобно. Никто из них не обращал на гостей никакого внимания, скользя между ними, как тени, молча, с отсутствующим видом. Этот великосветский разврат оставлял их совершенно равнодушными. Для них было недоступно обладать столь прекрасными женщинами. Так стоит ли мечтать? А если поднимется восстание, их будет с добрый десяток на каждую.
