«Застава» вырулила на широкую улицу и влилась в поток машин. Малко немного расслабился и повернулся к Араму Эриваняну.
— Зачем вам было в меня стрелять? — спросил он.
— Не знаю, — пробормотал слепой. — Мне казалось, вы меня предали. Я на пределе. Простите, ради бога.
Он дрожал в лихорадке, лицо его снова приобрело сероватый оттенок. Милена что-то ласково сказала ему по-армянски и улыбнулась в зеркало.
— Баскен пропал, — продолжала она по-английски. — Должно быть, они захватили его в плен, и...
— В таком случае он уже умер, — сказал слепой. — Они пытали его, пока он не заговорил, а потом убили.
Он помолчал и добавил:
— Хороший был парнишка...
— Думаете, они предпримут еще что-нибудь? — спросила Милена.
— Не знаю, — ответил Малко. — Однако чем быстрее мы уедем, тем будет лучше.
В конце концов югославы очухаются. Еще три мертвеца! В таком городе, как Белград, это настоящие беспорядки... А уж Эндрю Виткин их не станет защищать. Малко почувствовал вдруг, как заколотилось его сердце.
Наступила реакция.
Бежать нужно, пока не приключилось еще что-нибудь!
* * *
Наташа подарила Малко обворожительную улыбку. В черной кожаной юбке в обтяжку и пуловере, который словно вязали прямо на ней, с талией, перетянутой широким кожаным поясом, накрашенная как царица Савская, она олицетворяла собой недостижимую мечту самого достойного из стахановцев.
Ее внешний вид настолько отличался от того, что представляли собой суетившиеся возле телексов рабы, что это смотрелось даже комично. Вот она, классовая несправедливость...
Она подошла к Малко и произнесла влекущим тоном:
— С вашей машиной... вышла неувязка...
Малко почувствовал, как его охватывает слепая ярость! Это уже просто невероятно.
— Что вы сказали?
— Не надо так нервничать, — голос Наташи звучал нежно. — Это такой пустяк. Завтра все будет готово...
Кошмар не кончался.
— Но почему? — взвился Малко. — Мне было обещано, что сегодня машина точно будет готова.
Наташа изобразила на лице сожаление, что придало ей еще более сексуальный вид.
— Ратомир разбирал ее и обнаружил, что главный тормозной цилиндр износился. Нужно его сменить. Если вы согласны, это будет стоить пятьсот долларов...
Ну уж как водится...
— Когда машина будет готова?
— Завтра. Если понадобится, он всю ночь проработает...
Знакомая песня. Малко достал пачку долларов и отсчитал пять купюр. Стараясь успокоиться.
— Это последний сюрприз, я надеюсь?
Наташа, вызывающе улыбаясь, взяла деньги.
— Почему вы так торопитесь покинуть Белград? Кажется, мы тогда неплохо провели время...
Она вильнула бедрами, заскрипев кожей слишком узкой юбки. В кабинете никого, кроме них, а взгляд женщины был красноречивей любых слов.
— У меня много работы, — сказал Малко.
Наташа насмешливо взглянула на него.
— Понимаю... У меня тоже. Но скоро я уезжаю в Вену. Останавливаюсь я всегда в отеле «Сонненберг». Завтра, когда вы приедете за машиной, я скажу точно, в каком буду номере.
— Когда именно завтра?
— В три часа, здесь же.
Она подошла и поцеловала его в щеку, очень целомудренно, но ее затянутый в кожу живот, прижавшийся на секунду к животу Малко, посылал куда менее скромные сигналы.
Малко не стал дожидаться лифта и слетел по лестнице, перепрыгивая через ступени. Он считал часы.
И думал о новых происшествиях, которые могут произойти за время ожидания.
Где, интересно, Таня Вартанян?
И все ли люди Акопяна уничтожены?
Станет ли влезать в это дело югославская служба безопасности?
Он вошел в телефонную будку и набрал номер Эндрю Виткина. Хочется сообщить ему еще одну приятную новость.
* * *
В маленькой квартирке Милены атмосфера накалилась до предела. Хозяйка приготовила сильно наперченные котлеты, но никто к ним даже не притронулся. Малко уперся взглядом в телевизор: шел какой-то старый американский фильм, но ему никак не удавалось следить за сюжетом. Арам Эриванян, накачанный антибиотиками, сидел в кресле, дыша с трудом. Черты лица неестественно сведены, как у мумии... Элло Кризантем устроился на матрасе, брошенном прямо на пол, в коридорчике, ведущем в спальню Милены.
Милена и Малко ловили каждый шорох, доносившийся с лестницы. К отъезду все было готово, но минуты, словно резиновые, тянулись и тянулись... В теленовостях ни слова об убийствах на улице Косте Главинича. Эндрю Виткин тоже пока не получил никаких сведений от своих агентов. И утверждал, что понятия не имеет, что за мотоциклисты спасли Малко и слепого. Он считал, что тут может быть два варианта: или это люди Тани Вартанян, или Моссад...
Арам Эриванян медленно и осторожно поднялся. Подскочившая тут же Милена помогла ему пройти в свою спальню. Через полчаса она вышла.
— Я дала ему успокоительного. Пусть хоть немного поспит. Боюсь, он не выдержит.
— Если нам хоть каплю повезет, завтра ночью мы будем в Вене. И все.
Зазвонил телефон. Женщина сняла трубку. И снова положила ее через несколько секунд.
— Никого... — сказала она. — Уже не первый раз за то время, что вы здесь... Скорей бы все это кончилось.
За этот вечер она уже успела прикончить бутылку сливовицы. Принесла с кухни другую и открыла ее.
Опорожнила первый бокал и вставила кассету в аудиосистему «Акай». Зазвучала хрипловатая цыганская песня со свистом кнута и звоном бубнов. Можно было подумать, это свистят страшные нагайки казаков посреди степи. Милена снова наполнила бокал и предложила Малко:
— Выпейте со мной.
— Зачем вы столько пьете? — спросил он осторожно.
Милена сразу не ответила. Когда она повернулась к Малко, глаза у нее были совсем стеклянными. Отсутствующий, потерянный взгляд.
— Чтобы забыть те дни, когда мы были счастливы с Арамом, — сказала она наконец. — Пусть в Бейруте всегда напряженно, для нас это был сон. Большой дом. Арам послал меня в Париж специально, чтоб я обставила его по своему вкусу. Я скупила у «Ромео» все. Это стоило бешеных денег, но выглядело совершенно великолепно!
По крайней мере, часть денег сторонников «Асалы» пошла на благое дело...
— Вас терзают эти воспоминания?
— Можно и так сказать, — ответила женщина. — Обратная сторона счастья.
— То есть ваше предательство?
В черных глазах Милены появилось выражение полной безнадежности. Она тихо произнесла:
— Значит, вам все известно?
Малко не рассчитывал, что Милена «расколется» так быстро, без всякого сопротивления. Ему даже было немного стыдно, что он воспользовался ее минутной слабостью. Но ведь нужно же ему знать наверняка. Если обвинения Тани Вартанян были небеспочвенны, то риск, которому он подвергался, увеличивался... И еще как увеличивался!
КГБ...
Вдруг Милена беззвучно зарыдала, опершись на плечо Малко.
— Что вы на самом деле сделали? — спросил Малко.
Она посмотрела на него полными слез глазами. Словно загипнотизированная, плохо отдавая себе отчет в своих действиях...
— Если я скажу вам правду, вы не захотите больше иметь со мной дела, вы будете меня презирать.
Малко улыбнулся ей, стараясь поддержать.
— Кто знает? На свете вообще нет только черных или только белых людей.
Неожиданно Милена заговорила с патетикой в голосе:
— Клянусь головой моей матери, я всегда его любила. И люблю сейчас.
— Верю. Я же видел вас вместе. Так что произошло?
— Я струсила, — выдавила из себя женщина.
Рыдая, она в общих чертах подтвердила обвинения Тани Вартанян... Малко не верил своим ушам. Значит, Эндрю Виткин и ЦРУ обманывались на счет Милены Братич. Она была-таки агентом КГБ.
Женщина всхлипнула, отхлебнула еще сливовицы и сказала обреченно:
— Я подлая тварь.
— Никто не может осудить вас. А теперь на кого вы работаете? — спросил Малко. — На русских? Или хотите помочь Эриваняну?
Милена вздрогнула и в порыве искренности воскликнула:
— Разумеется, я все это делаю для Арама!
— И вы больше не связаны с КГБ?
Он задал вопрос почти беспечным тоном, а у самого внутри похолодело.
Она выдохнула:
— Они сами попросили помочь ему, чтоб его не убили в Бейруте. Для них он больше не представляет опасности. Они сказали, что хотят таким образом отблагодарить меня за услуги, которые я им оказывала.
В голове Малко вспыхнул красный свет. Признательность КГБ — волшебная сказка. Либо Милена вешает ему лапшу на уши, либо русские используют ее в своих целях без ее ведома. Неизвестно, что хуже...
— Так вот почему вы не боитесь югославских спецслужб?
Милена заколебалась, но все же призналась:
— Да, они не предпримут ничего, что шло бы вразрез с интересами Большого Соседа.
Малко решил копнуть еще глубже. Сказав заведомую ложь, чтоб узнать правду.
— Люди Акопа Акопяна подчиняются русским?
— Нет, — ответила женщина, — иранцам.
