– Это должна быть большая подлость, – ухмыльнулся Джулиус Уэст. – Потому что, когда ты у них в руках, просто так они тебя не отпустят. Продолжай, убьем время. Ты не обидишься, если я плюну...
Джини подала знак Малко. В свою очередь, слово взял он.
– Джулиус, – сказал он, – мне нужен кто-нибудь, кто знает явки «Черных пантер». Речь идет о похищении. В смертельной опасности находятся женщины и дети. Я знаю, что они тебе известны, что ты их снабжаешь. Никто никогда не узнает, что ты нам помог... Но я должен найти их до конца сегодняшнего вечера.
Джулиус Уэст поднял голову с выражением изумления на лице. Затем вдруг разразился истерическим хохотом, хлопая руками по коленкам. Еще немного, и он покатился бы по земле.
– Ну, парень, – воскликнул он, – это так смешно! Но послушай, недоделанный, если бы я это сделал, то умер бы, выходя отсюда, и все фараоны Гарлема не смогли бы меня защитить. Они разрезали бы меня на кусочки, выпотрошили бы. Ну, парень, как это смешно. У тебя забавный приятель, – сказал он Джини. – У тебя для меня больше ничего нет?
Он вдруг с ненавистью уставился на Малко и добавил:
– Кроме того, я люблю «Черных пантер». Они единственные достаточно крутые ребята, чтобы прикончить таких мерзких фараонов, как тот, что стоит за решеткой. Ты же не думаешь, что я стану работать против них. А теперь убирайтесь и дайте мне поспать. Если до завтрашнего утра мне не предоставят адвоката, я подниму такой хай, что меня будет слышно до Белого Дома.
Джини подала знак Малко не настаивать. Они оба вышли из камеры. Джини наклонилась к караульному по лицейскому.
– Мы пойдем перекусим напротив. Предупредите нас, когда что-нибудь изменится. Только не вызывайте врача. С капитаном все обговорено.
Она объяснила Малко:
– Я знаю Джулиуса Уэста. Он тоже наркоман. Через час он почувствует необходимость в наркотике. Первая доза, которую он купил, была для него. Когда он наводится в таком состоянии, он сделает все, что угодно, лишь бы ему дали уколоться. Но он может умереть, если не получит свою дозу. Есть риск. Даже после этого я не уверена, что он согласится заговорить. Они все боятся «Пантер». В прошлом месяце они разрубили топором одного осведомителя, который проболтался про них, сунули части его тела в мешок и отдали жене.
– Будем надеяться, – сказал Малко.
* * *
Из конца коридора раздавались крики, от которых в жилах стыла кровь. Даже другие задержанные затыкали себе уши. Малко содрогнулся от ужаса. Полицейский, который принял их, посерел.
– Надеюсь, вы его успокоите, – сказал он. – Иначе я его выкину отсюда к ночи. Мне платят не за то, чтобы охранять сумасшедших.
Джулиус кричал непрерывно, как животное, которое режут. Джини тоже побледнела. Она заметила:
– Это началось быстрее, чем я думала. Он слишком привык к наркотикам. Бедняга. Подумать только, что он приехал из Теннеси, чтобы жить в Гарлеме, чтобы быть счастливым.
Они подошли к камере. Джулиус корчился на полу, свернувшись калачиком, извивался в судорогах, кричал, блевал, плевался. Когда он услышал шум, то внезапно поднялся и схватился за прутья.
Вопреки своей воле Малко отпрянул. Негр брызгал слюной, как бешеная собака, вцепившись руками в прутья с обезумевшими глазами. Увидев Джини, он разразился ругательствами, затем взмолился:
– Джи, пойди позови мне врача, быстро, я загнусь. О! Мне больно, мне больно везде.
– Ты подумал над тем, о чем я тебя просила? Джулиус выкрикнул непристойность.
– Найди мне врача, говорю тебе. Я загнусь. Мне нужен укол.
Джини не сдвинулась с места, разглядывая жалкого человека. Местами кожа Джулиуса была прозрачной, и через нее просвечивали вены. Его раздирала боль, будто кто-то щипцами отрывал от него куски мяса. Мозг кипел. Его правая рука, усеянная следами от игл, начала гноиться. Он разлагался. Чем дальше, тем невыносимее станет боль. В зависимости от его стойкости, либо остановится сердце, либо он промучается еще несколько часов, прежде чем впасть в кому. Джулиус знал об этом.
– Я пойду за врачом, если ты нам поможешь, – сказала Джини. – Я даже дам тебе твою дозу. Я сказала тебе, что это действительно важно.
Негр посмотрел на нее так, будто не понимал. Затем издал долгий отчаянный вопль и опустился по прутьям, не ответив. С секунду он находился в прострации, затем вдруг распрямился, принялся вопить, да так ужасно, что появился охранник. Джини позеленела. Она впилась своей рукой в руку Малко.
– Он может умереть, – сказала она.
Малко проклинал ЦРУ и свое ремесло. Он поручил ужасную вещь этой несчастной девушке, и она, кроме того, рисковала своей жизнью. В Гарлеме-то оставался не он... Джулиус продолжал кричать, стонать, умолять. Требуя врача или адвоката в моменты просветления.
– Подождем еще немного, – попросил Малко. Он отошел с Джини. Джулиус еще не созрел. Нужен был еще один час. Они спустились в небольшой кафетерий. Но на этот раз они заказали два «Джи энд Би», не советуясь, без воды.
Через четверть часа за ними пришел обезумевший охранник.
– Идите скорее, он загнется. Они помчались со всех ног.
Действительно, Джулиус хрипел, вытянувшись на перегородке. Джини мрачно покачала головой.
– С ним может произойти сердечный приступ.
– Что мы можем сделать? – спросил Малко.
– Дать ему героин. Его организм совершенно испорчен.
Джулиус больше не кричал. Он открыл сине-зеленые глаза и узнал Джини. Та отвернула лицо. Малко не знал, что делать. Этот человек умирал из-за него. Он открыл рот, чтобы попросить Джини дать тому то, что он требовал, чтобы больше его не видели таким.
– Ты клянешься мне, что ничего не скажешь? – спросил Джулиус умирающим голосом у Джини.
– Клянусь.
– Что ты хочешь знать?
Она объяснила ему. Он покачал головой. Попытался говорить. Она вынуждена была поддержать ему голову.
– Есть только одно место, куда они могут деть их, – сказал он. – Их штаб в Северном Гарлеме. Но мне самому нужно отвести вас туда, – сказал он. – Иначе они вам не откроют.
– Мы прикроем тебя, – заверила Джини. – Они тебя не увидят.
Джулиус скорчил страдальческую гримасу.
– Мне очень больно. Сделайте мне быстро укол. Потом пойдем.
Джини вышла из камеры и тут же вернулась с конфискованными пакетиками, шприцем, водой. Она сама растворила белый порошок.
– Быстрее, быстрее, я загибаюсь, – прошептал Джулиус Уэст.
Он сам вырвал у нее шприц, как только она наполнила его, и воткнул иглу в левую ляжку. Он так быстро впрыснул жидкость, что закричал от боли. Малко и Джини отвернули головы.
Затем он вырвал шприц и иглу и вытянулся на спине, прикрыв глаза.
Постепенно его дыхание выровнялось. Он оставался неподвижным три или четыре минуты, затем открыл глаза. К нему возвращалась жизнь, и он снова обрел прежний вид. Он распрямился и недоверчиво посмотрел на Малко.
– Где мои шмотки? – спросил он. – Мне нужны мои шмотки.
Джини дала распоряжение охраннику, и за ними пошли. Джулиус быстро оделся. Изменение было невероятным. Теперь его глаза были полны лукавства, злобы. Он охнул, натягивая брюки, затем уставился на Джини.
– Ты крутая шлюха, – сказал он. – Ты хотела, чтобы я загнулся.
Джини пожала плечами, не ответив. В сопровождении охранника они направились в кабинет капитана.
Прежде, чем войти, Джини сказала жестким голосом:
– Не вздумай нас прокатить. Потому что ты получишь свою вторую дозу, только если все пройдет хорошо.
Совещание длилось недолго. Через двадцать минут Малко, Джини, Джулиус Уэст и два детектива забрались в «форд». На негра надели наручники. На почтительном расстоянии следовали четыре других машины Отдела наркотиков, поддерживая связь по радио.
– Куда мы едем? – спросила Джини, когда они выехали на Ист-Ривер-Драйв.
– Езжайте до 125-ой. Это после Триборо Бридж. А тебе лучше спрятаться, иначе они снесут твою хорошенькую головку шлюхи.
Один из детективов поддал ему локтем, отчего у негра перехватило дыхание.
– Будь вежлив с дамами, сволочь.
Небольшой кортеж медленно поднимался по Ист-Драйв. Эла Каца разбудили, и он также поддерживал постоянную связь со штабом ФБР в Нью-Йорке. В четырех машинах имелся полный арсенал, включая базуку, газы и бронежилеты.
– Это здесь, – сказал Джулиус не очень уверенным голосом.
Наркотический голод еще не начался, однако руки у него дрожали. Джини вдруг стало жаль его, такого худого, с обезумевшими глазами.
– Все будет хорошо, – отозвалась она вполголоса. Джулиус не ответил. Он разглядывал явку «Мэд Догз». Машина остановилась на углу Первой авеню и 128-ой улицы. В сотне метров стоял дом под снос, выходивший окнами на Ист-Ривер. Двери и окна заколочены крест-накрест, а большие плакаты предупреждали об опасности проникновения в эти стены, которые могли рухнуть в любой момент.
– Такое впечатление, будто в нем никого нет, – сказал Малко.
