– Сколько? – спросил Нолин напрямик.
– Предлагаю обсудить это за ужином, – сказал Луи, наполняя стаканы. – У нас в Сенегале не принято заключать сделки, не поторговавшись как следует. Угощайтесь. – Он пригубил рубиновый сок и почмокал губами. – Очень вкусно. И полезно.
Глотнул или сделал вид, что глотнул?
Нолин щелкнул пальцем по своему стакану и попросил:
– Поподробнее, пожалуйста.
Луи погрозил ему пальцем:
– Я же сказал: за ужином.
– Речь идет о соке, друг мой, пока всего лишь о соке, – улыбнулся Нолин.
– Он называется буйе.
– Как интересно!
– Это наш национальный напиток, – выдавил из себя Луи. – В Сенегале его пьют все, от мала до велика.
– Теперь я понял, почему Сенегал показался мне необыкновенно спокойной и тихой страной! – воскликнул Нолин.
– Да? – наморщил лоб Луи. – Почему же?
– Полагаю, сок буйе обладает не только целебными, но и снотворными качествами. Пожалуй, я воздержусь. Много дел. А во сне, как вы сами понимаете, работу не сделаешь.
Нолин демонстративно отодвинул кувшин подальше.
– Какое заблуждение! – заволновался Луи. – Буйе – бодрящий напиток. Если напоить им человека, он сможет шагать по пустыне хоть сто миль, не испытывая усталости.
– Я никуда не собираюсь шагать, друг мой.
– Можно даже не спать всю ночь.
– Это чересчур, – рассудил Нолин. – Мне бессонная ночь ни к чему.
Луи вытер со лба испарину. Он напоминал человека, безуспешно пытающегося сдвинуть с места заупрямившегося осла. Себя-то он ослом не считал. Это было забавно, но Нолин не улыбнулся.
В кабинет вошел официант и принялся расставлять блюда, давая пояснения:
– Авокадо, фаршированное мясом креветок… Курица с рисом под лимонным соусом… Тамринад… Рыба йет…
– Наш гость отказался от сока, – трагически сообщил Луи.
– Как? – огорчился официант.
Родственники обменялись быстрыми взглядами. Если не успокоить их, то они впадут в панику и выкинут какой-нибудь неожиданный фортель, от которого все пойдет наперекосяк. Пускай все идет своим чередом.
– Ладно, – решил Нолин, – я попробую, раз вы так настаиваете. Но после еды. Признаться, я здорово проголодался.
Иногда нелегал имеет право говорить правду. Это был как раз тот редкий случай.
Не прошло и получаса, как тарелки были опустошены общими усилиями. Единственное, к чему не притронулся Нолин, так это к десерту под труднопроизносимым названием «нгалах». Приготовленный на молоке, он вполне мог содержать в себе что-нибудь помимо арахиса и меда.
– Вот теперь я готов обсудить наше небольшое дельце, – заявил Луи, промокая лоснящиеся губы салфеткой. – Моя информация обойдется вам в тысячу американских долларов.
– Она такая ценная? – заинтересовался Нолин.
– Не то слово! Русский пришел в бар с девушкой.
– Это правда?
– Чистая правда, месье, – подтвердил Луи. – Я могу сообщить вам не только имя девушки, сопровождавшей вашего друга, но и ее координаты. – Сделав это заявление, он придвинул к Нолину стакан сока.
Его собственный стакан простоял нетронутым. С его способностями только детишкам зубы заговаривать, да и те вряд ли накинулись бы на манную кашу, подсунутую дядюшкой Луи. Приняв стакан, Нолин принялся задумчиво вертеть его в руках.
– Девушка, – задумчиво пробормотал он. – Откуда она взялась?
– Откуда-то взялась, – сказал Луи. – Я видел ее собственными глазами. Вот прямо как вас.
– Как, вы говорите, ее звали?
– Никак не говорю. Деньги вперед.
Луи поднял свой стакан, прикоснулся к нему губами и поставил обратно.
– Я дам вам задаток, – сказал Нолин. – Десять процентов. Если ваша история того стоит, получите остальное.
– Не пойдет, месье. Я здорово рискую, нарушая наказ полицейских. Мне было велено держать язык за зубами, а я не удержался. Уж очень хочется вам помочь.
Милосердный самаритянин, как же. По земле, из края в край, ходит добрый Помогай.
– Вспомнил, – хлопнул себя по лбу Нолин.
Луи часто заморгал глазами:
– Что вы вспомнили?
– Про девушку. Она была в парике, верно?
– Почему в парике? – В растерянности Луи потянулся за сенегальским национальным напитком и, коснувшись стакана, отдернул руку, как от огня.
– Потому что она брюнетка, а мужчинам подавай блондинок, – ответил Нолин. – Комиссар Абу Фейяд мне все рассказал, причем запросил в два раза меньше.
– Это невозможно!
– Так я ему и ответил. Сторговались на трех сотнях.
Геббельс был не совсем прав, когда утверждал, что чем чудовищнее ложь, тем легче в нее верят. Для успеха необходимы какие-то мелкие достоверные детали. Ими-то Нолин и засыпал разинувшего рот Луи.
– Ее зовут Китти, – говорил он, – не так ли? Настоящее имя Катрин Йоост ван Волленгувен. Неулыбчивая особа, по причине плохих зубов. Но при фигуре. Подцепила моего друга на улице. Из «Черного льва» они направились прямиком в номера с почасовой оплатой. Оттуда уехали на такси. Все правильно?
– Э-э… Это вам комиссар Абу Фейяд рассказал?
– А кто же еще?
– И действительно, – пробормотал Луи.
Нетрудно было угадать ход его мыслей. Комиссар наплел русскому про проститутку Китти, чтобы содрать с него деньги. У Луи имелась собственная сказочка, но теперь она ломаного гроша не стоила. Не подставлять же господина Абу Фейяда. Помрачневший Луи кивнул на стакан:
– Попробуйте хотя бы.
– У меня другой план, – подмигнул Нолин.
– Не совсем понимаю…
– О, за объяснением дело не станет. Знаешь, говнюк, что это такое?
Луи уставился на вытащенную зажигалку, как на ядовитого тарантула.
– Я не понимаю, – повторил он заплетающимся языком.
Его реакция подтвердила худшие подозрения Нолина.
– Полагаю, отлично понимаешь, – сказал он. – Тебя наверняка проинструктировали на сей счет.
– Нет! Никто меня не инструктировал!
– Но кто? – задумчиво спросил Нолин, как бы рассуждая вслух. – Комиссар или американцы?
– Вздор! Я ничего не знаю.
– Тем хуже для тебя!
Нолин неожиданно вскочил, вытянув руку вперед.
– Я буду кричать, – предупредил Луи, когда зажигалка уперлась ему в щеку под глазом.
Из всех пор его блинообразного лица выступили бисерины пота. Вряд ли он испугался бы до такой степени, если бы ему угрожали снотворным или транквилизатором.
Склонившийся над столом Нолин возразил:
– Ты будешь не кричать, а орать от боли. Ты даже не представляешь, какой мучительной бывает смерть от этого яда. Одно движение… вернее, два, и тебе конец. Желаешь убедить меня в обратном?
– Н…нет, – промямлил клацающий зубами Луи.
– Тебе жарко? – вкрадчиво спросил Нолин.
– Что? Нет, месье.
– Но ты вспотел. Тебе необходимо освежиться. – Не опуская руки, Нолин обошел стол и остановился за спиной сексота. – Покажи мне, как любят у вас знаменитый сок буйе. Осуши свой стакан залпом.
– Отпустите, – взмолился трясущийся Луи.
– Я не стану считать до десяти. Даже до трех не стану. Просто вколю тебе отраву и оставлю тебя подыхать в корчах. Лучше выпей и усни, как младенец.
Достаточно было надавить зажигалкой посильнее, чтобы Луи сдался. В его глотке забулькало, как в канализационной трубе.
– Ты не ответил, кто тебя нанял, – напомнил Нолин.
– Ко… коми…
Одеревеневший язык не позволил Луи произнести короткое трехсложное слово, но сказанного было достаточно. С лихвой.
Теперь Нолин наверняка знал, что дакарская полиция подыгрывает ЦРУ. Разгадал он и механизм расставленного капкана. Но партия продолжалась. И до полной победы было еще далеко.
«А разве бывает победа неполная?» – спросил себя Нолин и невесело улыбнулся.
Снотворное или наркотик сработали быстро и надежно. Не прошло и десяти секунд, как Луи, оказавшийся не в состоянии удерживать голову на плечах, упал лицом на стол. Самая неудачная реклама баобабовому напитку, какую только можно придумать. Хотя такой сок мог прийтись по вкусу любителям кайфа. Поделилось бы ЦРУ с ними секретом рецепта?
Нолин положил палец на шейную артерию сотрапезника, ощутил слабую, но ритмичную пульсацию и с облегчением констатировал, что обошлось без летального исхода. Отлично. Можно переходить от медицинского осмотра к обыску. Так Нолин и поступил.
В нагрудном кармане Луи нашлась обертка от бритвенного лезвия с тремя крохотными, как бисерины, таблетками. Запас на всякий случай. Снабжая двоюродных братьев фармацевтическим оружием, американцы предусмотрели всевозможные варианты развития событий.
Кроме того, что избрал Нолин.
Подбросив таблетки на ладони, он поколебался, а потом аккуратно упрятал все три в узел своего галстука. Тоже на всякий случай. Он даже примерно представлял себе, для чего понадобятся быстрорастворимые пилюли.
Оставив на столе сотню долларов и бесполезную зажигалку, Нолин выскользнул из кабинета и вошел в общий зал. Девица у стойки все еще флегматично сосала незажженную сигарету, но посетителей прибавилось. Двое из них привлекли внимание Нолина, точнее, это он отметил их повышенное внимание к своей персоне. Оба уставились на него, как на тень отца Гамлета, в существование которой они не верили.
