Двое офицеров поспешили выйти из кабинета. Террачини нашел свою ручку и сделал пометку в блокноте.
— У него были с собой молоток и гвозди, — подал голос Дронго. — Если он не привез их из Англии, то купил где-то здесь. Но не во Флоренции, а в Риме. Надо проверить все строительные магазины. Гвозди очень большие, такие не везде продают.
— Почему в Риме? — В Террачини говорил дух противоречия. Он признал одну свою ошибку, но признавать абсолютное превосходство приехавших экспертов ему все-таки не хотелось.
— И машину он мог взять только в Риме, — продолжил Дронго, — его можно не искать по отелям Флоренции. Он делает все, чтобы мы его не нашли, продумывает каждый свой шаг. Но он человек, если, конечно, позволительно его так назвать, вернее, человеческое существо, а значит, допускает ошибки. Он уверен, что мы будем искать во Флоренции, поэтому и машину, и гвозди приобрел в Риме. Мы его все равно вычислим, комиссар, — добавил он в заключение.
Террачини пожевал губами и удержался от возражений. Тем более что в этот момент раздался телефонный звонок. Комиссар поднял трубку, выслушал сообщение, молча положил ее обратно и только после этого сообщил:
— Позвонили из Рима. Там опознали голос, записанный на магнитофонной ленте. Он принадлежит синьорите Баттальи. Очевидно, она не все время находилась с завязанным ртом. Мы были правы, он убил ее в другом месте, где она могла кричать. А уже затем имитировал убийство в районе Трастевере.
— И заранее готовился к другому убийству, используя магнитофон, — заметил Дронго. — Значит, и магнитофон взял в Риме.
Совещание закончилось. Террачини разрешил всем отдохнуть до часа дня. Луиза, выходя из кабинета, обратилась к Дронго:
— Вы пойдете пить кофе?
— Я больше люблю чай, как англичане. — Он понял, что шутка получилась неудачной, но поднялся, чтобы пойти с ней.
— Ты думаешь, мы его все-таки вычислим? — тревожно спросила она, когда они вышли из кабинета.
— Обязательно. — Дронго видел, что Луиза сильно вымотана. Впрочем, вымотались и все остальные. Он подумал о том, как было бы хорошо встретиться с этой молодой женщиной в другое время и при других обстоятельствах. Войдя в зал, они прошли к автомату, где остальные сотрудники наливали себе кофе. Увидев Дронго, все уважительно расступились. Многие уже знали, что это именно он предсказал вчерашнее убийство во Флоренции и сумел даже указать, где оно состоится. Луиза шествовала за ним как королева. Они налили себе кофе, отошли в сторону.
— Ты выглядишь уставшим, — тихо произнесла она. — Неужели ты всегда так реагируешь на преступления? Ты же известный эксперт, почему такая реакция?
— Именно поэтому, — в сердцах отозвался он, — слишком их много на мой век. Слишком много. Пора заканчивать. Мне иногда кажется, что я столкнулся со всеми возможными проявлениями человеческой низости и подлости, горя и бесчестья. Это утомляет. Извини, по-моему, я становлюсь меланхоликом и действую тебе на нервы.
— Ничего, — улыбнулась она, — иногда мне чуть-чуть не по себе от того, как много ты знаешь, но с тобой интересно…
— Я думал, ты скажешь, что приятно.
— Это само собой.
Дронго подумал, что все-таки в его работе бывают и счастливые моменты. И улыбнулся. И именно в это мгновение к нему подошел взволнованный Вирджил Даббс.
— Он вышел на связь, — сообщил американец. — Только что позвонили из Лиона. Наш маньяк передал очередное сообщение в Интерпол. И назначил нам встречу.
Рука, в которой Дронго держал чашку, невольно дрогнула. Горячий кофе выплеснулся и обжег ему пальцы.
— Черт! — вырвалось у него. — Надо же, и еще рассылает нам письма! Откуда он послал сообщение? — Оглянувшись по сторонам, Дронго поставил чашку прямо на пол.
— Из Севильи, — ответил Даббс, — только что. Мы уже предупредили испанскую полицию.
— Откуда? — изумленно переспросил Дронго.
— Из Испании, — подтвердил Даббс. — Мы тоже сначала не поверили. Но все точно. Именно из Севильи.
— Но это невозможно, — растерянно произнес Дронго. — Как он мог попасть в Севилью? И почему именно Севилья?
— Не знаю. Но на этот раз он послал сообщение лично. Не использовал никакого курьера. Это видно по сообщению.
Даббс глянул на Луизу и отвел глаза. Дронго не понравилось, что американец не рассказывает, о чем говорится в сообщении.
— Где текст? — спросил он.
— У Террачини. Там и комиссар Брюлей.
Дронго бросился обратно в кабинет. Даббс поспешил следом. Когда они вбежали в кабинет, Дронго обратил внимание на тревожные лица обоих комиссаров.
— Что? Что он написал?
— Сядь, — предложил Брюлей. — Сейчас мы пытаемся установить, как он попал за одну ночь в Севилью. На машине доехать не мог. Остается только самолет. Утренние рейсы. Нужно сравнить данные по прокату автомобилей и список авиапассажиров на Севилью из Рима. На самый первый рейс.
— Есть еще рейс из Милана, — напомнил Террачини, — но все равно не так много.
— Почему вы ничего не говорите про сообщение? — Дронго сел на стул. — Что он написал? Я же вижу по вашим лицам, там что-то неприятное?
Брюлей и Террачини переглянулись.
— Да, — ответил наконец Брюлей, — там не очень приятный для тебя текст. Только пообещай, что ты не станешь дергаться. Мы все равно не согласимся.
— На что вы не согласитесь? — спросил Дронго, уже догадываясь, что он сейчас услышит.
— У тебя неплохие отношения с Луизой, — проговорил стоящий за его спиной Даббс.
Иногда людям кажется, что они существуют в пространстве, огороженном от любопытных взглядов посторонних. Но, очевидно, о его отношениях с Луизой знали уже многие. Дронго нахмурился.
— Он назначил встречу в Венеции через два дня, — объяснил Брюлей. — И требует, чтобы с ним на связь вышла офицер полиции Луиза Фелачи.
— Все-таки сработала наша «реклама», — добавил Даббс. — Он решил с нею встретиться.
— Нет! — вырвалось у Дронго. — Никогда.
Нужно было услышать такую новость, чтобы понять, как глубоко они завязли в своей собственной операции. Подставляя Луизу в Риме, рассчитывая, что преступник заинтересуется столь перспективным офицером полиции, они играли на своем поле. Но убийца оказался умнее, чем они предполагали. Он не прельстился столь очевидной «жертвой» и выбрал себе другие — и в Риме, и во Флоренции. А теперь вот почему-то решил согласиться с предложением Интерпола. Если он разгадал их игру, то Луизе не просто угрожает смертельная опасность — она фактически обречена.
Это понимали все участники операции, но все при этом знали и другое: свидание в Венеции — последний шанс задержать негодяя, не дать ему возможности удрать. Осознавая сложность стоящей перед ними задачи, все четверо мужчин, находящихся в кабинете, не торопились высказать свое мнение. Террачини, потрясенный провалами в Риме и во Флоренции, не сомневался: если преступнику удастся уйти и в Венеции, то его карьера на этом закончится. А если, не дай бог, погибнет офицер Фелачи, то его не только отстранят от должности, но и выгонят с работы. Брюлей молчал, прекрасно сознавая всю степень ответственности, которую должен взять на себя его итальянский коллега. А рисковать чужими карьерами и жизнями Дезире Брюлей не умел и не хотел.
Вирджил Даббс считал, что сначала должны высказываться остальные. Американец был готов послать Луизу на встречу с маньяком, задействовав для этого все возможные технические средства защиты и наблюдения. Но он догадывался, какие личные отношения сложились между Дронго и синьоритой Фелачи, и потому не хотел лишний раз волновать коллегу. Оставался Дронго. А для него согласиться с предложением маньяка означало не только подвергнуть Луизу Фелачи невероятному риску. Он закрыл глаза, вспоминая все, что уже было в его жизни. И Натали, заслонившую его в Венском аэропорту, и Марию, так нелепо покончившую с собой. Он всегда помнил этих двух женщин, которые были в его жизни и так быстро из нее ушли. Нет. На его век смертей более чем достаточно. Он не допустит встречу Луизы с этим хитроумным негодяем. Сердце может не выдержать такого кошмара.
Но с другой стороны… Открыв глаза, Дронго посмотрел на сидевших рядом с ним мужчин. С другой стороны, существование этого маньяка означает постоянную угрозу многим другим женщинам в этом мире, и более того — конкретно лично их женам, дочерям, подругам близких друзей. Существование этого недочеловека означает, что по всей Европе, в любой ее точке, в любом городе и любой деревне никто не сможет жить спокойно. Нет. Так тоже нельзя.
— Мы должны что-то решить, — тяжело проговорил наконец Брюлей.
— Что вы предлагаете? — спросил Даббс.
— Обсудить предложение убийцы, — ответил Брюлей. — Но если вас интересует мое мнение, то скажу сразу — я против. Ему нельзя доверять. Он хочет устроить нам ловушку и снова показать, насколько он сильнее нас всех.
