– Успокойтесь, – твердил Малко.
– Нет, нет!
Внезапно она начала колотить его, царапать, она дрыгала ногами, что-то кричала то по-китайски, то по-английски. Настоящий нервный припадок. Ей несколько раз удавалось открыть дверцу, и ему приходилось применять силу, чтобы помешать ей сбежать. Если ей это удастся, он никогда ее больше не увидит, подумал Малко... Она разбила кулаком зеркало. Он вынужден был обхватить ее руками и почувствовал прикосновение ее твердой груди. Обнимая ее, он мягко успокаивал и не обращал внимания на то, что она расцарапала ему лицо. В результате уговоров она пришла в себя, но опять расплакалась. Он снова начал успокаивать ее.
– Лим Сун погиб, – сказал Малко, – а вы подвергаетесь опасности. Они вполне могут добраться до вас. Единственное, что может спасти вас...
Она вздохнула и повернула к нему свое лицо, покрасневшее от слез, с расплывшимся макияжем. Ее глаза были мутными без очков, но ее рот, искаженный яростью, придавал ей какую-то привлекательность.
– Что? – переспросила она.
– Вам надо раздобыть другие фотокопии чеков. Уже завтра. В дальнейшем это будет уже невозможно.
Китаянка вздрогнула всем телом.
– Я не могу, это слишком опасно...
Она снова попыталась убежать. Он удержал ее, начал ласково гладить ей волосы, задевая иногда грудь. Напряжение немного спало.
– Они меня убьют, как убили Лим Суна, – простонала китаянка.
– Нет, если у меня будут фотокопии чеков.
Фары проезжавших машин освещали их. Лишь бы ими не заинтересовались полицейские в патрульной машине... Малко внимательно наблюдал за Е Юн Джи, явно упрямившейся и пристально смотревшей в ветровое стекло. Он продолжал убеждать ее, неутомимо приводя все те же доводы. Ему нужны были эти чеки... Постепенно он почувствовал, что она уже с меньшим упорством отвергает его аргументы. Она взглянула на свои часы и всхлипнула.
– Они разбились. Это вы их разбили.
– У вас будут другие часы!
– Мне пора домой, – сказала молодая китаянка.
Они снова двинулись в путь, причем на минимальной скорости. Когда «тойота» пересекла автостраду, она указала ему на дорогу, ведущую в настоящие джунгли. Они остановились перед деревянным двухэтажным домом, в первом этаже которого находилась лавка. Теперь он знает, по крайней мере, где она живет.
– Итак, вы попытаетесь? – спросил Малко.
– Да, – ответила она после продолжительного молчания. – Но мне просто не верится, что я не увижу больше Лим Суна. Они не явятся сюда за мной?
– Для вас лучший способ обезопасить себя – это раздобыть новые фотокопии, – сказал Малко. – Когда мы увидимся?
– Завтра. Мне страшно.
Она снова разнервничалась. Малко вдруг вспомнил день, когда Мэнди Браун прибыла в Бруней.
– Вы знаете автостоянку на Джалан Катор? – спросил он. – Мы можем встретиться там на террасе кафе после вашей работы. Около шести часов... Вас никто не заметит, и это не очень далеко от банка...
Снова бесконечные колебания. Е Юн Джи всхлипнула и в конце концов неохотно проговорила:
– Я постараюсь туда прийти.
Малко словно стукнули кулаком в живот.
– Нужно не «постараться», а просто прийти. Иначе вы окажетесь в смертельной опасности. И я тоже.
Она бросила на него двусмысленный взгляд.
– А принцесса Азизах не может вас защитить?
– Нет, – ответил Малко. – Это можете сделать только вы.
Спустя пять секунд она уже бежала под проливным дождем. Новый ход был сделан...
* * *
Портье «Шератона» как всегда улыбался. Малко снова заявился туда после телефонного звонка принцессы Азизах. В знак внимания ему дали тот же номер. Он принял душ, предварительно позвонив Ангелине. Муж молодой женщины находился по-прежнему в Сингапуре, и они могли вместе поужинать. По телефону он не стал распространяться о случившемся.
Переодевшись, он спустился в «Майе», забитый в это время до отказа, ибо это было единственное место в Бандар-Сери-Бегаване, где подавали спиртные напитки. Там собрались нефтепромышленники, усиленно поглощавшие «Гастон де Лангранж». Он заказал себе «Столичную» и уселся в найденном с трудом спокойном уголке. Предстоящие часы обещали быть очень томительными. Теперь Аль Мутади был уже в курсе истории с чеками. Его реакция будет незамедлительной. И направленной против Малко и Мэнди Браун... Малко еще не разделался с водкой, как появилась Ангелина, сопровождаемая восхищенными взглядами завсегдатаев бара. На этот раз на ней были туфли, делавшие ее выше ростом, и платье, плотно облегавшее ее соблазнительные формы.
– Я заказал столик здесь. Вас это успокаивает? – спросил Малко.
Они перешли в «Эмбесси Рум», мрачный, шикарный и безлюдный ресторан. Тотчас же стайка молоденьких сингапурок засуетилась вокруг них.
Малко рассказал Ангелине о своей поездке в Лимбанг. Она ужаснулась и, отпив глоток «Куантро», прерывающимся голосом спросила:
– Ты твердо уверен, что за всем этим стоит Аль Мутади?
– С того момента, как увидел чеки, уверен на сто процентов, – ответил Малко.
Молодая женщина казалась глубоко потрясенной. Мало удовольствия обнаружить, что твой любовник убийца...
– Быть может, это просто совпадение, но он пригласил меня сегодня вечером. Хотел поужинать со мной. Он всегда так поступает, когда иммиграционная служба докладывает ему, что мой муж в командировке.
– Он наверняка сейчас нуждается в разрядке... Он не оскорбился твоим отказом?
– Я должна встретиться с ним после ужина, – призналась Ангелина. – Он очень настаивал на этом.
В ее чувствах была явная двусмысленность, но это нисколько не трогало Малко.
– Если не произойдет чуда, – сказал Малко, – то мне нечего делать в Брунее. Все мои усилия потерпели неудачу. Остается Мэнди. Я не могу ее покинуть.
– Нужно подождать, пока угаснет страсть Махмуда, – заметила молодая женщина. – Пока она находится под его покровительством, никто и пальцем не посмеет к ней притронуться. Затем, как я надеюсь, ее прямо отвезут по ее просьбе в посольство. Мне, может быть, удастся переслать ей записку. Тогда ты уедешь?
– Да.
Он ничего не сказал Ангелине о своей последней встрече с Е Юн Джи. Из чувства суеверия. И к тому же она все-таки была любовницей Аль Мутади. Словно угадав его мысли, она заметила:
– Мне как-то не верится, что Али замешан в этих убийствах. Это настолько очаровательный мужчина, культурный для малайца, воспитанный на западный манер и очень хорошо относящийся к женщинам.
– Он защищает свою шкуру, – сказал Малко. – Если султан обнаружит его мошенничество, с ним будет покончено. И ему придется вернуть украденные деньги. И это при том положении, которое он приобрел. Султан был им ослеплен...
Ангелина склонила голову и спросила:
– Ты думаешь, он на эти деньги сделал мне такие подарки?
И она вытянула перед ним руку, где сверкал великолепный изумруд в добрых десять карат...
– По-видимому. Но я никогда его у тебя не видел.
– Я надеваю его только в отсутствие мужа.
– Ты влюблена в Али?
– Я не знаю. Он меня буквально ослепил, и потом – он так хотел быть со мной! Ты не представляешь, как он меня преследовал. Никогда еще иностранка, даже жена дипломата, не приглашалась так часто на всевозможные приемы: мне разрешили пользоваться площадкой для игры в поло, ездить на лошадях султана. Он звонил мне по телефону раз двадцать на день... В первый раз это было так романтично, когда он занимался со мной любовью в своей машине, он так торопился. На следующий день я получила в посольстве двенадцать дюжин красных роз. Он заказал их самолетом из Сингапура...
– Ну что ж! Ты можешь продолжать свой медовый месяц, – заключил Малко.
Ангелина ничего не ответила на его реплику, и они в молчании закончили ужин. Когда они были уже в холле, она смущенно улыбнулась.
– Завтра постараюсь узнать что-нибудь о Мэнди, – пообещала Ангелина.
– Да свершится воля Аллаха, – заметил Малко.
* * *
Мэнди Браун смотрела, как по обеим сторонам Тутонгрод мелькали джунгли, освещаемые мощными фарами белого «роллса». Тот катил со скоростью 160 километров в час по узкой асфальтовой полосе. В машине гремела музыка. За рулем блаженствовал его высочество принц Махмуд, щупавший правой рукой ляжки Мэнди Браун.
– Потише! – молила она. – Ты нас погубишь!
– Я хочу тебя, – ответил Махмуд. – Поэтому я еду так быстро.
Они ужинали в индийском ресторане «Тандури», и им оставалось еще километров двадцать до Джерудонга. Мэнди умирала от страха. Он уже брал ее до ужина, приехав за ней в бунгало, но теперь он снова вел себя, как обезьяна во время спаривания. Чтобы спасти свою жизнь, она решила взять ситуацию в свои руки.
Она наклонилась и положила руку на его плоть.
– Остановись, – сказала она, – займемся любовью здесь.
Махмуд затормозил так резко, что Мэнди чуть не вылетела через ветровое стекло. Затем крутым поворотом руля выехал на дорогу, ведущую в джунгли, и остановился. Мэнди уже взялась за дело, склонившись над ним. Она с трудом могла захватить ртом лишь треть его, но через несколько минут в ее руках была настоящая мачта. Махмуд бурчал, как животное, обезумев от возбуждения. Вдруг он высвободился, выскочил из машины, открыл заднюю дверцу и увлек ее за собой. Он поставил ее на колени на заднем сиденье и единым порывом вошел в нее. Мэнди взвыла, еще не привыкнув к его манерам примата.
