– Вот сюда, – кивнула Йоко.
Она указала домик, расположившийся чуть особняком от других. Маленький, в традиционном японском стиле, он выходил окнами на замерзшее озеро, на противоположном берегу которого виднелся небольшой храм.
Поежившись под пронизывающим ветром, Йоко сказала:
– Похоже, здесь никого нет...
Перед домиком ветер смел весь снег и различить какие-либо следы было невозможно. Подошел Сколь. Вид у него был хмурый.
– Очень умно, Каджун.
– Что-нибудь нашли?
– По очень осторожен.
– Думаете, он здесь?
– Точно не знаю. Но мне кажется, что идти туда опасно. – Он махнул рукой в сторону домика. – Если хотите, я пойду вперед.
– Нет, это уже моя работа.
– Вы рискуете, мой друг.
– Прикройте меня, – сказал Дарелл.
– Вы не боитесь повернуться ко мне спиной?
Дарелл пристально посмотрел в скуластое лицо могучего русского.
– Не боюсь, – произнес он.
И зашагал в сторону домика.
* * *
Подойдя поближе, он заметил в одном из окон призрачный красноватый огонек, которого не было видно снизу. Как ни старался Дарелл шагать бесшумно, он все же наступил на сухой сучок, хруст которого прозвучал в морозной тишине, как пистолетный выстрел. Дарелл застыл на месте, превратившись в каменное изваяние. Несколько минут спустя, он медленно приблизился к окну и с величайшей осторожностью заглянул внутрь.
Красноватый отблеск отбрасывала хибати – глиняная корчага с тлеющим углем, – стоявшая посреди комнаты.
Значит, кто-то и впрямь побывал здесь.
Или – был до сих пор!
Внезапно душу Дарелла переполнил страх за Билла Черчилля.
* * *
Дарелл вторгся в деревянную хибару по всем правилам боевого искусства, разработанного в секретной службе. Для любого врага, затаившегося внутри, его появление должно было быть совершенно неожиданным. И Дарелл влетел в крохотный домик, как шаровая молния – с пистолетом наизготовку. Движение вправо, влево, прыжок к дальней стене и – быстрый разворот...
И – ничего не случилось.
Комнатка была пуста. Никаких внезапных выстрелов. Или взрывов. Ничего и никого. Лишь горячие угли в хибати свидетельствовали о том, что еще совсем недавно здесь кто-то побывал.
Испустив вздох облегчения, Дарелл спрятал пистолет. В углу комнатенки стояла кровать, возле которой расположились два стула. На стенах были развешены кое-какие картины Йоко. Внезапно тишину разорвал какой-то щелчок. Дарелл вздрогнул и обернулся. Возле окна на низеньком столике стоял магнитофон. Таймер сработал и бобины пришли в движение. Моторчик мерно урчал.
Вошли Сколь и Йоко.
– Что случилось? Вы – отважный человек, Каджун...
– Слушайте, – мотнул головой Дарелл.
Пустую комнату заполнили таинственные такты восточной музыки. Китайской, как показалось Дареллу. В следующее мгновение на певучую мелодию наложился западный ритм. Было в этих звуках что-то шутовское.
– Вы знаете, что это такое? – спросил изумленный Сколь.
Дарелл кивнул.
– "Тунг Фанг Хунг".
Йоко удивленно вскинула брови.
– Объясните, пожалуйста...
– Эта мелодия называется "Алеет Восток". Это фактически – национальный китайский гимн, – пояснил Дарелл.
– Но кому могло понадобиться...
– По побывал здесь – раньше нас.
– Но, если Билл был здесь...
Дарелл знаком остановил ее. Музыка кончилась, послышалось неясное шипение, потом – негромкий кашель. Было в этом кашле что-то такое неприятное и зловещее, что Сколь с Дареллом переглянулись.
– По? – спросил Сколь.
Дарелл кивнул. В тихом и почти медоточивом голосе, раздавшемся из динамика, чего-то остро недоставало. Чего – подумал Дарелл. И вдруг осознал: души. Даже точнее – человечности. А говорил По вот что:
– Мой дорогой господин Дарелл! Я знал, что вы придете сюда, хотя и надеялся, что это произойдет чуть раньше. Примите мои заверения, что ваш друг Уильям Черчилль, который ждал здесь свою миниатюрную невесту, столь бесценную для нас всех, пребывает в добром здравии и находится в надежных руках. В моих руках! Да, моя милая госпожа Йоко Камуру, ваш дружок был здесь. Если хотите снова увидеть его живым, приходите в Собу-ен, в Сад ирисов – ровно в десять. Только не опоздайте и – не наделайте глупостей. Ждать я буду ровно до десяти. – По коротко хохотнул. – Не хочу еще больше портить тебе настроение, малышка Йоко, но, боюсь, у меня для тебя скверные новости. Твой дружок тяжело болен. Его здорово лихорадит. Похоже, прогулка в "Кокусай-Онаю" не прошла ему даром, и он подцепил хатасимскую чуму. Насколько мне известно, спасти его можешь только ты. Выбирай, детка. Жду до десяти. – Он снова хохотнул – резко и неприязненно. – И учти – Дарелл должен придти вместе с тобой.
Послышался щелчок, и магнитофончик выключился.
Глава 25
– Нет, – прогремел Сколь. – Нет! Ни за что!
– Я пойду, – спокойно сказала Йоко.
– Никогда! – заорал Сколь. – Только через мой труп! Столько мук и лишений, чтобы сдаться этим... этим китайским дьяволам...
– Они ведь – ваши собратья по построению светлого коммунистического будущего, – напомнил Дарелл.
– Уклонисты! Террористы! Анархисты! Убийцы!
Дарелл улыбнулся.
Крупное лицо Сколя выражало мрачную решимость.
– Я не позволю вам пойти на этот шаг. Это безумие. Самоубийство. Ведь девушка у нас – это самое главное. Мы разыскивали ее по всей Японии, чтобы передать вашему доктору Фрилингу. – Русский растопырил ручищи. – Видите – я готов сотрудничать с вами. Решайте, Дарелл, все в ваших руках. Вы не хуже меня знаете правила игры. Не хотите же вы в самом деле отдать Йоко этому зверю.
– Она хочет помочь Биллу, – тихо произнес Дарелл.
– Но это невозможно!
– Если она не увидится с Биллом, то не станет помогать нашим медикам.
– Господи, да что такое – жизнь одного человека! – возмутился Сколь. – Ведь на карту поставлены тысячи жизней! Десятки тысяч! Эпидемия может захватить весь мир! Что значит одна жизнь, по сравнению с миллионами?
– Я пойду, – решительно сказала Йоко.
– Да не убьет По вашего Билла, – поспешно заверил Сколь. – Он просто блефует. И я не верю, что Билл болен. По никогда не стал бы рисковать своей драгоценной шкурой, находясь поблизости от смертельно опасного больного. Типичный блеф.
– Сейчас не время препираться, Сколь, – отрезал Дарелл.
– Да я хочу только...
– Я знаю, чего вы хотите, и я вас понимаю. Только сама Йоко может решить, как ей поступить.
– Я пойду, – в третий раз произнесла Йоко.
Сколь глубоко вздохнул и свирепо уставился на Дарелла.
– Нам ведь ничего не стоит заставить ее поступить так, как нам нужно. Нельзя ставить жизни стольких людей в зависимость от женских эмоций. Тем более, что она искренне рассчитывает спасти своего дружка. Вы ведь знаете этих китайцев, Дарелл. Вы сами прекрасно понимаете, что Черчилль уже мертв. Я предлагаю ввести Йоко снотворное и доставить ее к доктору Фрилингу...
– Нет, – покачал головой Дарелл. – Так нельзя.
Сколь выглядел озадаченным.
– Не понимаю я вас. Если верить московскому досье, то вы – холодный и расчетливый человек, чуждый малейших проявлений чувств. И вы ничего не делаете без определенной причины...
– Совершенно верно, – кивнул Дарелл.
– Значит, у вас есть причина, чтобы сдаться По?
– Я собираюсь убить его, – сказал Дарелл.
Нет, не эти слова заставили могучего русского замолчать, а какие-то новые нотки, прозвучавшие в голосе Дарелла, его напряженная поза, выражение мрачной решимости на лице.
Минуту спустя Сколь снова заговорил:
– Вспомните о своем долге, Дарелл. Вы выполнили приказ. Нашли девушку. Неужели вы отдадите ее на растерзание врагу? И пожертвуете тысячами жизней ни в чем не повинных людей?
– Нет. – Дарелл повернулся к Йоко. – Вы понимаете? Сколь прав. На чаши весов поставлена одна жизнь против множества жизней. Подумайте еще раз, Йоко. Вполне возможно, что Билл вовсе не болен. Если же он все-таки заболел, то спасти его и в самом деле можете только вы. Билл – мой друг. Вполне возможно, что нас с вами убьют, или навеки заточат в Черном доме – что еще хуже. Как бы то ни было, если вы решились, то я пойду вместе с вами.
