Я не разделяю такой концепции. Из заявлений многих западных политиков, включая генерального секретаря НАТО Манфреда Вернера, следует, что и они сомневаются в том, что перенос границ альянса в восточном направлении действительно повысит безопасность континента. Такая акция оставит за пределами НАТО страны, возникшие в результате распада Советского Союза, включая Россию. Как поведут себя в этой ситуации балтийские республики? А Украина и Белоруссия? Они могут почувствовать себя исключенными из важной системы коллективной безопасности и гораздо более уязвимыми перед лицом давления со стороны тех, кто будет пытаться восстановить их зависимость от России.
А какую реакцию вызовет в самой России приближение НАТО к ее границам?
Очевидно, что в этой стране, которая не утратила атрибутов великой державы, возобладает ощущение изоляции и униженности. Таким образом, расширение НАТО будет способствовать усилению антидемократических группировок и, не исключено, победе националистических сил, тоскующих по Российской империи, а они уже сейчас представляют серьезную угрозу для команды президента Бориса Ельцина.
Эстония, Латвия и Литва почувствуют себя брошенными на произвол судьбы, как это было в 1940-м; в Белоруссии наверняка сойдут на нет те силы, пытающиеся сегодня укрепить суверенитет, а Украина, крупнейшая страна Восточной Европы, окажется наедине с труднейшими политическими, военными и экономическими головоломками, которые могут вылиться в открытый конфликт. Очень трудно предвидеть размах и силу конфликтов и брожений, которые будут порождены этими процессами в России и остальных странах Восточной Европы, но одно можно сказать наверняка — они возникнут.
Войцех Ярузельский, бывший президент Польши.
"ПАИС», Мадрид.
Его оставили в покое на целых два дня. Поселили в большой комнате со всеми возможными удобствами, хорошо кормили и даже приносили книги на русском языке, которые он просил.
На третью ночь его разбудил сам Кэвин Риггс.
— Простите, вы не могли бы сейчас поговорить с нами?
— Да, момент. — Дронго поднялся с постели, надевая рубашку.
Они отправились в знакомую комнату в конце коридора. На этот раз в глаза бросилось обилие аппаратуры и два оператора в белых халатах, сидевшие за столом справа.
— Как вы отдыхали эти дни? — поинтересовался Олвинг.
— Неплохо, если не считать вынужденного заточения, — усмехнулся Дронго.
— Садитесь сюда, — показал Олвинг на кресло.
— Это камера пыток? — уточнил Дронго, усаживаясь.
Олвинг улыбнулся, показывая свои маленькие зубы.
"Он похож на хорька, — подумал Дронго, — почему-то вызывает чувство брезгливости, а не умиления».
— Вы сами предлагали нам проверку на «детекторе лжи». Мы хотим проверить, насколько вы точны в своих словах.
— А если я вас обманываю?
— Тогда мы передадим вас судебным властям, — пожал плечами Олвинг.
— Одевайте ваши наручники, — протянул руки Дронго.
Приборы устанавливали довольно долго.
— Задумайте цифру, — попросил техник, — и громко посчитайте до десяти. Он добросовестно выполнил задание.
— Семь, — уверенно назвал оператор.
— Верно, — кивнул Дронго.
— Тогда приступим. — Олвинг придвинул стул ближе к столу. Риггс достал свою трубку, усаживаясь рядом.
— Ваше настоящее имя?
— Вы его знаете, — медленно ответил Дронго.
— Отвечайте на мои вопросы. Он назвал, заметив, как операторы кивнули головой Олвингу.
— Ваше воинское звание?
— У меня его нет.
— Вы работаете на КГБ?
— Сейчас да, раньше нет.
— Отвечайте короче.
— Не всегда.
— Зачем вы приехали в Бельгию?
— Подготовить и провести операцию с Жозефом Кароном.
— Вы знаете Эдит Либерман?
— По-моему, да.
— Вы встречались с ней в Деделебене?
— Да, только там.
— До этого вы не были знакомы?
— Нет.
— Вы знали Марию Грот?
— Да.
— Вас послали вместе на задание?
— Да.
— Она вас подстраховывала?
— Да.
— Могла она ликвидировать вас в случае провала?
— Разумеется.
— Теперь рассказывайте подробнее обстоятельства вашей встречи с Марией Грот.
— У вас такой абсолютный детектор, — удивился Дронго, — по-моему, эта техника работает на односложных вопросах и ответах.
— Нет, — Риггс положил трубку на стол, — наша техника куда более совершенна.
— Хорошо, собственно, рассказывать нечего. После провала в Париже Мария Грот приехала на встречу со мной в Брюссель. Приехала в подавленном настроении ввиду своих неудачных действий во французской столице. Я пытался ее успокоить, но она была почти невменяема.
— Сильный эмоциональный фон, — негромко заметил один из операторов.
— Она угрожала мне оружием. Хотя нет, просто наставила его на меня. Затем мы выехали в пригород Брюсселя и там… В общем, там она погибла. Труп оставлен в том самом месте, где я сказал. Кстати, вы нашли его?
— Здесь мы задаем вопросы, — недовольно заметил Олвинг.
— Знаете, Олвинг, мне могут надоесть ваши хамские манеры, — парировал Дронго. — Не считайте меня военнопленным.
— Хорошо, — примирительно проговорил англичанин, — не будем спорить. Мы нашли ее тело там, где вы нам указали.
— После ее гибели я полетел в Америку, встретился с Бетельманом и прилетел сюда. Остальное вы знаете.
— У вас есть сообщники в Англии?
— Да.
— Их имена?
— Какие гарантии вы мне даете?
— Только без предварительных условий, — поморщился Олвинг.
— Тогда не знаю.
— Мы не выдадим вас русским и обещаем политическое убежище в Англии.
— Не подходит.
— В вашем положении я бы не торговался, — заметил Риггс.
— Снимайте ваши аппараты и зовите полицейских, — разозлился Дронго.
— Что вам нужно? — Олвинг сделал знак, и оба оператора поспешно вышли из комнаты.
— А почему с меня не сняли эти украшения? — спросил Дронго.
Риггс сел на место операторов и, улыбаясь, посмотрел на него:
— Я немного разбираюсь в этой технике.
— Что вы хотите? — снова спросил Олвинг.
— Нормальную жизнь. И подальше от ваших людей.
— А вы не боитесь мести КГБ?
— Они меня не найдут.
— Не будьте таким самоуверенным. — Олвинг позволил себе чуть расслабиться.
— Кстати, вы сами не верите в то, что говорите. — Риггс вглядывался в показания приборов.
— У нас с вами какой-то несерьезный разговор, — недовольно заметил Дронго. — Я знаю, что вы никогда не сможете гарантировать мне абсолютной безопасности. Но сделать мою жизнь чуть легче вы в состоянии. Теперь главное: вы должны гарантировать, что ни один из этих людей не будет осужден вашим судом.
— Сколько их? — спросил Олвинг.
— Четверо.
— Договорились. Давайте их координаты.
— Двоих из них я не знаю. Они должны были встретиться со мной в Лондоне. Подозреваю, что они из посольства. Боюсь, в Москве известно о моем провале.
— Не беспокойтесь, — отозвался Риггс, — мы не работаем на таком уровне. Вместо вас в самолет сел человек в темных очках, вашего телосложения и роста. Понять, что это не вы, трудно. На нем даже ваш плащ.
— Ага. Я мог бы догадаться. В таком случае будете арестовывать моих связных без меня. Кстати, у меня к вам просьба.
— Не много ли? — заметил Риггс. — Вы еще пока ничего нам не сообщили.
— У меня не совсем обычная просьба. Похороните Марию Грот где-нибудь на кладбище.
— Вы все-таки спали с ней, — удовлетворенно вывел Олвинг.
— А вы так и хотите залезть в мою постель.
— Не надо грубить, — обиделся Олвинг, — мы уже похоронили Марию Грот. Кстати, там, где вы ее бросили. Должен заметить, странная у вас мораль, мистер Дронго: застрелить женщину, а потом просить, чтобы ее похоронили. Ну да Бог с вами, это ваше дело. Теперь слушайте мои условия. Вы выдаете всех четверых своих связных в Англии. Подробно напишете все о своей работе: имена, фамилии, пароли всех, кого вы знаете. Учтите, мы будем проверять каждое ваше слово.
— Понимаю.
— И не считайте нас такими идиотами. Я уточняю: мы будем проверять каждое ваше слово. Вы ликвидировали Эриха Хайнштока не потому, что он отказался работать на вас. Он был американским агентом. Вам не кажется странной такая ваша забывчивость?
"Поэтому здесь Бремнер», — понял Дронго и вслух сказал:
— Я этого не знал.
Риггс кивнул, посмотрев на прибор. Олвинг нахмурился.
— А что касается Эдит Либерман, то и здесь вам не повезло.
— Вы хотите сказать… — холодея, вымолвил Дронго.
— Она уже десять лет как наш агент. Игра окончена, Дронго. Вас просто подставили.
СУПЕРШПИОН ЖИЛ В ГДР
Даже пребывая еще в младенческом возрасте, восточногерманская разведка ухитрилась нанести существенный вред Западу. В 1956 году она внедрила своего агента по имени Гюнтер Гийом, плюс к этому еще 99 своих людей в различные точки Западной Германии. Все они в основном называли себя политическими беженцами и сумели достичь со временем значительного положения. К 1970 году Гийом входил в круг особо доверенных лиц канцлера Вилли Брандта. С такими «картами» на руках Гийом с самых верхов ФРГ передавал соответствующего уровня информацию своим шефам в Восточной Германии. Вскоре после того как Гийом попался (это случилось в 1974 году), правительство Брандта пало.
