— Иди ко мне.
Так как Малко колебался, она поймала его за ремень и дернула. Потеряв равновесие, он упал в ванну в брюках.
Энн приняла его, не моргнув глазом. Он почувствовал, как мускулистые ноги обхватили его, и вода брызнула во все стороны. Несмотря на свое неудобное положение, Энн неистовствовала. Затем она расслабилась и замерла с закрытыми глазами, обвивая руками тело Малко. Полотенце, которое удерживало ее волосы, развязалось, и они плавали в воде.
Малко немного пошевелился и поцеловал ее в уголки губ. Он заметил, что ее хорошенький ротик был очерчен двумя горькими складками, которые старили ее.
Он выбрался из ванны и натянул свои мокрые брюки. Энн смотрела на него, полуприкрыв глаза.
— Возможно, ты принимаешь меня за сумасшедшую или неудачницу, — мягко сказала она. — Может быть, ты и прав. Но здесь мы живем не так, как в других местах: никогда не знаешь, будешь ли живым на следующей неделе. У меня была подружка на Кассаи. Два года назад ее арестовал какой-то патруль из Катанги. Она была моей ровесницей. Все, что она могла им сказать, чтобы ее не прирезали, было: «О'кей, но без каски и не все сразу...». Поэтому, когда хочешь мужчину, не ждешь долго его ухаживаний. Во всяком случае, завтра мы отправляемся вместе.
— Я не принимаю тебя за сумасшедшую и понимаю, — сказал Малко. — Но мне бы хотелось принять приличный вид. Если появится твой отец...
— О'кей.
Она выпрыгнула из ванны, завернулась в купальный халат и исчезла. Вернулась с белым полотняным костюмом и рубашкой, которые она бросила на свою кровать.
— А слуги? — спросил Малко.
— Слуги?
Она была искренне удивлена.
— Для меня они не больше, чем мебель. Anyway [16], они думают, что все белые женщины — проститутки.
В один миг она надела белье и полотняное платье, застегивавшееся на пуговицы спереди. Она подошла к Малко и слегка обняла его:
— Ну вот видишь, теперь мы очень приличные.
Обед близился к концу. Джордж Уипкорд не был болтлив. С отсутствующим взглядом он односложно отвечал на попытки вежливой беседы со стороны Малко, который доблестно расправлялся с перепелкой, обжаренной в соевом масле. Они обедали на веранде, а вокруг них все поместье шуршало тысячью звуков невидимых насекомых.
Энн с достоинством поддерживала пустяковую беседу, в типично англосаксонском стиле. Фразы лениво порхали под абажуром.
Слуга подал безвкусный кофе. Джордж Уипкорд поднялся и извинился, объяснив, что ему рано вставать. Энн и Малко расположились в креслах. В сказочно фиолетовом небе блестели неисчислимые звезды. Справа виднелись освещаемые фитилями дома чернокожих работников. Ферма освещалась местной электростанцией.
— Меня волнует Кудерк, — сказал Малко.
— Почему?
— Не знаю. Он стал странным после аварии. Я недавно заходил к нему в комнату. Он не захотел пойти пообедать. Он жалуется на голову и в то же время бормочет бессвязные слова. У меня такое впечатление, что он получил серьезный удар.
Энн пожала плечами:
— Дай ему хорошо выспаться. Завтра ему будет лучше. А если он очень болен, мы оставим его здесь.
В самом деле. Нужно отправляться. В Африке ощущение времени исчезало. Иногда ему казалось, что он находится в Бурунди уже шесть месяцев.
— Ты действительно хочешь меня сопровождать?
— Да.
Тон не допускал возражений.
— Тогда мы должны выехать завтра утром. Я уже потерял очень много времени.
— Как скажешь. «Лендровер» готов. Пойдем спать.
Позднее, когда Малко лежал в большой кровати, Энн положила свою голову ему на плечо. Вдруг они услышали шум двигателя.
Энн подскочила и села.
— Машину уводят!
Она оделась в один миг. Малко последовал за ней, в одних брюках. Когда они подбежали, то увидели, как на тропинке исчезли красные огни. Энн сунулась в гараж. Один из «лендроверов» исчез. Малко уже был в комнате Кудерка.
Никого.
Энн и Малко кинулись в вестибюль. Там, где стояли винтовки, не хватало одной.
— Он взял винтовку «ремингтон 44/45», — тихо сказала Энн. — Для охоты на слона. Но зачем? Нужно его догнать...
Малко положил ладонь на ее руку.
— Нет, оставь. Это ни к чему. Думаю, что знаю, почему он уехал. Иди, я тебе объясню.
Они поднялись в комнату на втором этаже. Опять слышалось лишь жужжание насекомых. Отец Энн не проснулся или не захотел слышать.
Глава 14
Мишель Кудерк насвистывал за рулем «лендровера». Еще никогда в жизни он не чувствовал себя так хорошо. Отдохнув после обеда в доме Уипкордов, он проснулся спокойным, уверенным в себе, совершенно другим человеком. Боли в голове полностью прошли; у него оставалось лишь странное ощущение легкости, как будто он плыл на облаке.
Он подавил смешок, подумав, как удивится комиссар Никоро.
Украв «лендровер», он проспал в машине, спрятавшись в кустарнике, в ожидании дня. Теперь солнце стояло высоко в небе, и он въезжал в Бужумбуру. Кроме сильной радости, он не испытывал никакого особого чувства.
Перед тем, как прибыть в комиссариат, он взглянул на свои часы: они показывали десять. Хорошее время для встречи.
Не колеблясь, припарковав машину, он направился к кабинету комиссара и без стука вошел.
Никоро сидел за своим столом. Когда он увидел Кудерка, его здоровый глаз быстро заморгал.
«Ремингтон 44/45» казался огромным в маленьких пухленьких ручках Мишеля Кудерка. Но он держал винтовку твердо и горизонтально, направив ствол в грудь комиссара.
— Вы с ума сошли! — заорал Никоро.
Он лихорадочно стал искать какое-нибудь оружие, чтобы защититься. Но он был настолько уверен в своей власти, что не загромождал свой стол подобными вещами.
— Бакари! — заорал он.
От первой пули гейзером посыпалась штукатурка со стены за его столом. Отброшенный отдачей, Кудерк сделал комический прыжок назад.
Но вторая пуля попала Никоро в угол рта и снесла ему полголовы. Он рухнул на свой стол. Во все стороны брызнула кровь, полетели осколки костей и мозг.
— Как прекрасна жизнь! — сказал Кудерк безразличным голосом.
Лишь для развлечения он выстрелил еще раз в безжизненное тело. От удара оно свалилось на пол.
Мишель Кудерк обернулся как раз вовремя и оказался нос к носу с М'Поло. Он поправил свои очки и упер ствол ружья в желудок черного полицейского, который и поглотил звук выстрела. Но М'Поло умер прежде, чем упал на пол. Через дыру в его животе можно было просунуть тарелку.
Утомленный всеми этими упражнениями, Мишель Кудерк оперся на секунду о стену. Голова опять разболелась.
«Как прекрасна жизнь!» — вздохнул он, тем не менее.
Но он испытывал неприятное чувство, как будто что-то забыл сделать.
Чувство, которое сразу же исчезло, когда он заметил Бакари, который спускался по лестнице со второго этажа.
Черный полицейский увидел его одновременно с трупом М'Поло. Он попытался выхватить свой «кольт», но повернулся и издал вопль:
— Hapana! [17]
Пуля Кудерка разорвала ему спину, и он покатился по ступенькам.
Преимущество «ремингтона 44/45» состояло в том, что не требовалось особой меткости.
В кабинете Никоро плавало небольшое синее облачко порохового дыма.
Мишель Кудерк вышел из комиссариата весь сияющий. «Какая глупость с моей стороны, — думал он, — что я никогда не охотился под предлогом близорукости».
Он бросил ружье рядом с собой на сиденье, и машина тронулась. Через двадцать секунд куча полицейских в форме высыпала из комиссариата с автоматами в руках и рассредоточилась по всем направлениям.
На углу авеню Упрона Мишель Кудерк остановился и перезарядил свое оружие. Он позаботился взять с собой две коробки по 25 патронов. Маленькая негритянка остановилась, чтобы посмотреть, как он это делает, и улыбнулась ему. Он заколебался. Но он не знал, сколько же патронов на самом деле ему еще понадобится. Он пообещал себе вернуться.
